Куда идем мы… 2
Шрифт:
– О как! – хмыкнула пенсионерка. – Почтительный сынуля никак вспомнил о существовании старухи-матери и решил от щедрот бросить ей пару кусков мяса… Надо же, небывалое бывает. Правда, похоже, в компенсацию тратам наш рачительный хозяин решил отжать у меня Шнурок, но это мы еще посмотрим. Интересно, откуда у них Штанский монах взялся? Если верить последним сплетням, это весьма пользительный для долголетия молодой человек со «Святостью». Алло, вошелюб, не тормози, это был вопрос.
– Ой, извините, – встрепенулся Псих. – Мунгэн Унэгэн поймал. И его, и его спутников – Жира
– Надо же, и от Слона в хозяйстве может польза быть. Я думала, эти животные только серют много, а бревна таскать уже не хотят. Интересно, а что с Психом?
На сей раз посыльный не тормозил, а ответил сразу:
– Точно не знаю, но, похоже, еще не пойман.
– Это плохо, он в этой компании самый опасный. Во времена моей молодости о нем много шумели, но потом он основательно присел и исчез с радаров. Если он хотя бы половину навыков сохранил, у моих обалдуев могут быть серьезные проблемы.
«Не могут, а обязательно будут!» – мысленно подтвердил Псих, но из образа не вышел, так и стоял, полусогнувшись в поклоне. А старуха меж тем опять позвонила в колокольчик. Явившейся, подобно призраку, секретарше было сказано:
– Закладывайте карету, выезжаем через десять минут. Визит рабочий и максимум на день, поэтому все нахлебники могут шею не мыть – они остаются дома и занимаются хозяйством. Когда вернусь, каждый доложит мне, что он за это время сделал полезного. Со мной едешь ты и две охранницы. Слышь ты, мухожук, ты за кучера сработать сумеешь? Что ты там глаза таращишь, как кот, гадящий на свечку? С лошадьми, говорю, управишься?
При упоминании лошадей Псих изменился в лице и отчетливо скрипнул зубами. Но сдержался – хоть и с огромным трудом.
– Так точно-с! – закивал он. – Управимся. Не извольте сумлеваться.
– Какой-то ты мутный, – задумчиво протянула дама, внимательно меряя его взглядом. – Надо будет и впрямь не забыть тебя сжечь. Исключительно во избежание, как говорится. Слышь, ты, секретутка! Пункт о сжигании этого идиота подчеркни дважды и поставь «нота-бене». Все, пошли вон отсюда, я буду собираться. Выезд через восемь минут.
Где-то в Заиграевском секторе
Бурятской локации.
51°64' с. ш. 108°16' в. д.
На двадцатой минуте дороги Мама не то что сидела у Психа в печенках – она уже практически доедала весь его ливер. Он даже в глубине души зауважал мужество Золотого и Серебряного лисов, добровольно пригласивших ее к себе. Когда она, сидя в карете, в очередной раз уколола его через специальное окошечко острым, как шило, зонтиком и поинтересовалась – почему он правит так неаккуратно и карету безбожно трясет, Псих не выдержал. Натянув вожжи, он звучно издал команду «Тпру», слез с облучка и деликатно постучал в дверцу кареты.
Дверца приоткрылась, и старуха высунула голову:
– В чем дело, тараканофил? Я надеюсь, случилось что-то страшное? Потому что иначе…
Что было альтернативой – так и осталось тайной. Больше она ничего не успела сказать – железный посох вновь ставшего обезьяном Психа ударил ее по голове. Справедливости ради – умерла она не сразу, на третьего по силе хая лисьего клана Психу потребовалось несколько ударов, да еще перемежаемых атакующими заклинаниями – только тогда она отправилась на перерождение, обернувшись девятихвостой лисицей. После этого Псих двумя ударами уложил охранниц, прыгнувших на него с запяток и наклонился вытащить из кареты тело старухи. Но в карете он увидел секретаршу, о которой совсем забыл. Забившись в угол, она пялилась на него огромными от ужаса глазами, не издавая не звука.
– Выходи, – коротко велел Псих.
По-прежнему не издавая ни звука, секретарь покорно вылезла из кареты, от страха втянув голову в плечи.
– Давно у нее служишь? – зачем-то поинтересовался Псих.
– Пя… Пять лет, – почти беззвучно ответила та.
– Епона мама… – охнул Псих. – Ни фига себе ты экстремистка – столько чалиться в аду, причем добровольно.
– От нее… – мертвенно бледная секретарша сглотнула и закончила фразу. – От нее сами не уходят.
И Психу в очередной раз стало смертельно тошно и очень захотелось поразбивать посохом черепа.
– Беги отсюда, – глухо сказал он. – Беги быстрее и подальше. Пока я не передумал.
Секретарша, судя по всему, была девушкой с понятием, поэтому со всей возможной скоростью ломанулась к лесу на обочине. Как стояла, так и ломанулась – в строгом офисном костюме и на шпильках.
– Стой! – крикнул ей в спину Псих, когда до леса оставалось буквально метра три.
Она действительно была умной девушкой. Потому что не стала пытаться скрыться, а послушно остановилась, еще больше побледнев, хотя казалось бы – куда еще?
– Чуть не забыл, – сказал Псих. – Пункт о моем сжигании на костре вычеркни. Поняла?
Девушка молча кивнула – сказать что-нибудь она сейчас вряд ли смогла бы.
– Молодец! Все, свободна! – и Псих отвернулся, все-таки вытащил тело девятихвостой лисицы на дорогу и начал выбрасывать багаж. Минут через пятнадцать планомерного обыска он уже вертел в руках шнур желтого цвета с маленькой кисточкой – их еще называют «борлами».
– Три артефакта из пяти. Неплохо! – подвел итог он. – Зря девчонку сразу отпустил, надо было на ней артефакт проверить. Хотя ладно, она и так до смерти перепугалась, а тут ей еще бондаж и БДСМ в довесок. Сам по ходу разберусь. Лучше в преображении попрактикуюсь.
Три выдернутых волоска вскоре обернулись кучером и двумя охранницами, сам же Псих принял образ Мамы. Устроившись поудобнее в карете, он хлопнул дверью и крикнул кучеру:
– Поехали!
Глава сорок седьмая. Новая Брянь
(в которой сплошное «скидывай сапоги, власть переменилась»)
п. Новая Брянь,
Заиграевский сектор