Куда летит "Эскорт"
Шрифт:
Стефан смутился и, наверное, покраснел, отчего тут же рассердился на свои предательские веснушки, которые в самое неподходящее время — а значит, и сейчас! — разгорались на лице звёздами. Краснеть перед Максом было особенно стыдно. Что там говорила Надин? У всех рыжих так? А Степан не рыжий! Он — золотистый блондин, и сегодня же попросит у Раисы мазь для выведения веснушек!
— Да кто ж эту песенку не знает? Её знают все, — сказал он себе под нос, пытаясь замаскировать смущение безразличием.
— О да! — тут же согласился Макс, — Мемуары читали все! А
Степану ужасно надоело вкручивать и выкручивать для профилактики болты никому не нужного крепления. Если бы его не развлекал сейчас Макс, он бы сам давно запел от скуки, хотя и подозревал, что наскучил команде своим вокалом до скрипа зубов. А в некоторых случаях и до мемуаров, как оказалось. Что говорить, если даже пилот — Степан не забыл — то есть бесчувственная машина, и тот однажды попросил его заткнуться. Это произошло как раз здесь, в грузовом отсеке, прямо перед прыжком. Но не станет же пилот затыкать Макса, правда? Так что… — Пой! — скомандовал он, и временщик, кивнув, вытянулся в струнку. Выражение его смешного добродушного лица тут же изменилось: голубые глаза потемнели до ультрамарина, черты разгладились и обмякли, заменяя улыбку холодной безжизненной маской, волосы на голове зашевелились.
Степана прошиб пот: — Эй! Что за дела?! Ты чего?! — но тут вялые губы паренька шевельнулись, и отсек заполнили звуки легко узнаваемой мелодии: «Её примчит шестёрка белых лошадей». И снова примчит, и снова лошадей…
Степан сразу успокоился и даже восхитился. Хорошо поёт! И главное, правильно! Сам звук был немного необычным, но чистым и звенящим, что достигалось, во многом, благодаря хрустальному аккомпанементу со стороны их таинственного груза. Будто кристалл решил подпеть временщику дуэтом. Переливаясь и мерцая, он перекатывал по своему подвижному нутру цветные волны света, точно так, как тогда. Степану даже пришлось напомнить себе, что сейчас кристалл безвреден, настолько полным было сходство.
Невольно залюбовавшись мерцающей красотой, он протянул руку к ближайшему отростку. Ощущение тоже было знакомым, из прошлого. Кристалл показался ему колючим. Значит, потеплел? Может, он всегда теплел, включаясь? Этот вопрос стоит изучить поближе, вдруг пригодится в поисках «Ковчега»… Эх! Прихватить бы с собой Макса! Он бы воздействовал, а они бы думали, что делать дальше. Жаль, на кристалле пломба.
В следующую секунду, словно в ответ на мысли Степана, пломба вспыхнула и исчезла сама по себе, и грузовой отсек поглотила тишина.
Только не говорите мне, что эта штука исполняет желания!
Сначала Степан расстроился — за пломбу им может попасть — а потом испугался, потому что Макс исчез. Значит, точно попадёт! С совместимыми все эти появления и исчезновения были делом привычным, но с чего бы это Максу, которого с «Эскорта» не выгонишь, улепётывать, не прощаясь? Не иначе как их опыт оказался не таким уж безвредным. На сердце у Степана стало тяжело. Не мешало бы и ему обдумать пути отступления —
— Стефан, — ровно окликнул пилот, — капитан приглашает всех в командный холл.
Ну вот! На эф-станции, наверное, сработали какие-то предохранители, и кают-компания «Эскорта» заполнилась разозлёнными временщиками, готовыми за милую душу раскрутить по винтику злостного нарушителя законов времени — техника Степана Коршака.
Горестно вздохнув, он подобрал отвёртки и полез в соединительную спицу.
Глава 2. Предвиденная угроза
Аркилов в командном холле не было.
— Где Макс? — напряжённо спросила капитана и вопросительно уставилась на техника. Степан неопределённо пожал плечами в значении «кто его знает» и посмотрел на Чикиту с не менее ярко выраженным вопросом в глазах.
— Объясни ему, Прохор, — сказала та, но глаз от техника не отвела.
Как называется по-русски эта игра? Гляделки?
Рядом с капитаном на откидном кресле у монитора устроилась Раиса, и напряжение в её фигуре не обещало ничего хорошего.
Да что здесь происходит?
Хорошо, что пилот не умел нагнетать: — Мы совершили прыжок по сектору. Без участия эф-станции и моих систем. В настоящее время мы идем полным ходом, и я идентифицирую на векторе сближения два крупных объекта искусственного происхождения, а также спасательную капсулу с сигнатурой бортового кока Вениамина Пекаря. Она удаляется от нас по траектории, заданной салазками первого эвакуационного отсека.
Степан обмер — Дела! — и поискал глазами защиты у Михалыча, который как раз вывалился из коридора в холл: — Пилот, ты нас не путай! Если бы мы вернулись в прошлое, то я бы сейчас не знал, что у меня жена — русалка, а лучший друг — дельфин! Так?
— Всё верно, механик Кошелап. Я могу подтвердить, что и я не утратил накопленной памяти. Однако могу с уверенностью сказать, что мы находимся в той же точке пространства и времени, откуда исчезли в прошлом. Пеленг капсулы Пекаря неоспорим. Он включает в себя обратный отсчёт запаса кислорода, то есть текущее время и дату. Если верить этим данным, то мы — в прошлом. Единственное, что выбивается из картины — это маяк транспортной станции Эф-два. Я принимаю чёткий сигнал. Раньше его не было.
— Был, — послышался тихий голос Раисы, она внимательно изучала звёздное небо, не отрывая глаз от мониторов. — Станция Эф-два построена вокруг кристалла, с помощью которого мы нашли в своё время Землю. Раньше ты просто не слушал эти частоты.
Капитан на обмен реплик между Раисой и пилотом внимания не обратила, она по-прежнему смотрела на Коршака, будто ждала от него экспертного подтверждения сказанному. А что он мог сказать? Кроме того, что от услышанного испытал некоторое облегчение. Главным образом потому, что ему теперь вряд ли попадёт за пломбу…