Куда тянутся души
Шрифт:
Габриэль и Эрвин не хотели гибели девушек. С Эрвином все было ясно, он по уши влюбился в кочевницу. А вот почему сам Габриэль так радел за судьбу Анны, он объяснял лишь не успевшим угаснуть физическим влечением. Да и жалко ее было. Попала в мир, где не дают покоя то адепты Тьмы, то фанатики Света.
При таких обстоятельствах неудивительно, что Канья обратилась к темной магии. Кочевница никогда не сталкивалась с подобным, живя спокойно, плывя по течению и не имея врагов. Но оказавшись рядом с Анной, подставила свою жизнь под угрозу, и страх сделал свое дело. С ней не первой случилось подобное, и, к сожалению, не последней.
Габриэль осуждал
Близился рассвет, и с окна задувал прохладный воздух, принесенный северным ветром с Драконьих гор. Погода в Смагарде могла сильно отличаться от города магов: когда в Маире светило ласковое солнце, в городе людей мог идти снег с дождем. Близость гор и отсутствие такого большого количества магов, как в Маире, способных влиять на погоду, делали свое дело.
Габриэль посмотрел на Анну, та съежилась от холода, обхватив себя руками, и уткнулась носом ему в плечо. Сердце Габриэля дрогнуло, ему хотелось защитить ее, согреть. Он сам не понимал своих порывов. Но он давно привык идти на поводу у своих желаний.
Посмотрев на брата, Габриэль удостоверился, что тот спит, Канья, накрывшись Варгагским платком с головой, судя по всему, тоже. И обняв Анну за плечи, Габриэль накрыл ее своей накидкой. Та перестала дрожать и уткнулась ему в грудь, обвивая руками талию. Сердце Габриэля застучало, и тепло разлилось в груди. Он не мог поступить иначе. Эта удивительная женщина сочетала в себе свойственные больше мужчинам черты характера: хладнокровие, выносливость и умение приспосабливаться к ситуации. Все это было смешано с женской хитростью, проницательностью и умом и заключено в прекрасном, соблазнительном теле, изгибы которого так манили его. Столь сильное и гибкое для женщины, но в то же время хрупкое, словно весенний цветок, которому не страшен холод и снег, и его тонкие стебли способны пробиться сквозь него. И это тело, эта женщина сводили Габриэля с ума от желания.
Он представлял, как тогда, когда на них с Каньей напали, она пыталась справиться с тремя мужчинами и убила как минимум одного, может, двоих, но чуть не умерла от одной раны. У Габриэля все похолодело внутри от представшей картины.
Анна лежала на руках у Каньи. Локоны волос рассыпались по коленям девушки и отливали в свете луны такой же сталью, что и холодные мечи. Лицо было бледным, кровь струилась по рукавам и груди, по дурацкому красному платью, так, что было непонятно, где кровь, а где всего лишь ткань. Когда он увидел Анну такой, то подумал, что она уже умерла, и ярость вскипела в нем с такой силой, что он, не раздумывая, убил бы того, кто это сделал, если бы тот уже не был мертв.
Все это делало ее столь непохожей на знакомых ему женщин. И когда эта мания закончится, он не знал. Когда в нем перестанут кипеть столь непривычные эмоции? Он уже был не уверен, хочет ли избавиться от них.
Я проснулась, избавляясь от кошмарного бреда, снившегося мне, когда карета подскочила на кочке, тогда я поняла, что сплю в объятиях Габриэля. Вот почему стало так тепло. Сквозь дырочки решетки виднелось алеющее небо. Я посмотрела
Стало прохладно, но терпимо, и я тоже уставилась в окно, стараясь не смотреть на Габриэля. За окном быстро менялся пейзаж. Карета двигалась по дороге вдоль небольшой речушки. На другом берегу густой хвойный лес, молодые, но уже достаточно высокие кедры стояли вперемешку с крепкими соснами и елями, кое-где стволы их были покрыты бархатным зеленым мхом. Розовые кусты цветущего багульника покрывали всю землю у их подножий. Дорога начала поворачивать, и мы пересекли реку через небольшой каменный мост. Спускаясь с него, карета снова подпрыгнула, от чего остальные тоже проснулись.
— Подъезжаем, — сообщил Рейнорд, сонно потирая рукой глаз, а другим глядя в окно.
Я чуть не ахнула, когда моему взору предстал возвышающийся над густым лесом сказочный город, совсем не похожий на город магов. Высокие, зубчатые внутренние стены, выложенные из гладкого бежевого известняка, окружали величественный замок с башнями, конусовидные крыши которых пронзали хмурое синее небо. Рассветные лучи пытались разогнать тучи, но лишь подсвечивали красную черепицу, теряясь в глубокой синеве. На самой высокой башне ветер играл с изумрудным флагом, но изображение на нем отсюда было не разглядеть.
Мы приблизились к городу, и я увидела внешние стены, за которыми разросся город вокруг замка-крепости. Да и сам город был будто большая неприступная крепость. Надеюсь, выбраться из него будет проще, чем кажется.
Мы проехали через быстро открывшиеся ворота, и лошади зацокали по мощеной камнем дороге. Узкие и кривые улочки были пусты. Карета, мирно покачиваясь, пробиралась в глубь города.
Она остановилась возле еще одних ворот, ведущих за внутреннюю стену. Через мгновение послышался шум и небольшой скрип, ворота открылись, и карета проехала внутрь, останавливаясь на задворках замка.
Это была часть, где располагались темницы, поняла я, так как пройдя внутрь за массивную деревянную дверь, мы оказались в темном коридоре, плохо освещаемом тусклыми факелами, висящими на стенах из грубого и необтесанного камня.
Но коридор привел нас в тупик, где две заостренные сверху двери смотрели друг на друга. Может, одна из этих дверей ведет к темницам? Рейнорд постучал в одну из них кулаком, и послышались торопливые шаги. Дверь распахнулась, и показался невысокий, сутулый мужчинка, светлые, немного рыжеватые волосы торчали в разные стороны. Судя по всему, он только проснулся, но водянистые глаза с восторгом оглядели нас.
— Милорды, — довольным голосом проговорил он, расплываясь в улыбке и жестом приглашая внутрь.
— Эйдер, хоть попытайся скрыть радость, — проворчал Рейнорд, заходя внутрь небольшой комнаты, — когда у тебя работа, то у других проблемы.
Канья зашла следом за Рейнордом, а я немного замешкалась, застыв на пороге. Очевидно, это придворный маг, который готовит зелье истины и участвует в допросе. Неужели нас начнут допрашивать прямо сейчас и даже не дадут прийти в себя после утомительного пути? Но Габриэль не дал мне собраться с мыслями и подтолкнул немного в спину, чтобы я тоже зашла. Выбора не было и пришлось повиноваться. Зайдя следом за мной, он закрыл дверь.