Куда уходит кумуткан
Шрифт:
– Я тобой недоволен, – сказал Максим своему отражению в зеркале. Ещё долго, хмурясь, смотрел на своё круглое лицо, короткие светлые волосы, едва заметные конопушки на щеках и гладкий шрам на подбородке. Затем добавил голосом эмчи-ламы Дондакова: – Будем работать над этим.
За ужином Максим заявил маме:
– Хорошо бы меня выпороть крапивой. Это помогло бы.
Ирина Викторовна едва не поперхнулась и потом ещё долго расспрашивала Максима о его делах в школе и самочувствии.
– Мы шли вместе, – тихо шептал он себе перед сном – так, чтобы не услышала сестра, – значит, и погибать должны были вместе. Надо было не бежать, а встать и громко сказать, что Аюна тут не одна, что я тоже виноват и пойду на плаху вместе с ней.
– Ты чего там бормочешь? – возмутилась Аюна со второй кровати.
– Мантру, чего ещё.
– Это какую?
– А какую надо, – сказал Максим и отвернулся к стенке.
Утром, за столом, он был таким грустным, что мама заставила его выпить «Бонгар-5» – тибетское лекарство от простуды.
– Хватит киснуть! – Аюна видела, что её сводный брат подавлен, и задорно ткнула его в бок. – Киснуть можно в школе и дома. Нечего пачкать «Бурхан» своей чёрной энергией.
– Да не кисну я, – отмахнулся Максим и посмотрел на Сашу. – Просто думаю.
– О чём?
– О том, что нужно готовиться к войне.
– Это факт! – обрадовалась Аюна.
– Думаешь, Сёма пойдёт в атаку? – спросил Саша. Он чувствовал себя виноватым.
– Да пусть хоть весь штаб сюда ведёт! – крикнула Аюна. – Никто ещё не приближался к «Бурхану» на расстояние выстрела!
– Тише ты, – усмехнулся Максим. – Я позвоню Косте. Нужно следить за Мордором. Пусть он постоит в карауле, а мы пока всё подготовим.
Костя был одноклассником Максима и Аюны. Они взяли его в штаб, потому что Костя был известным пироманом. Его стихией были петарды и фейерверки. Лучшего союзника было не найти. Единственной проблемой было то, что он жил на другой стороне проспекта Жукова и не часто приходил в Городок. Но сражение с «Минас Моргулом» он, конечно, не захотел бы пропустить.
– Итак, война! – провозгласил вождь.
– Война! – отозвались его воины.
Письмо. 10 февраля
Приписка сверху:
«Мама зашла в комнату. Как всегда, без стука. А сама просит стучать. И не входить, если она медитирует. Увидела, как я подписываю конверт, и, кажется, поняла, что я пишу кому-то письма».
Стрелка уводит на оборотную сторону листа. Там сверху приписано таким же мелким почерком:
«Но она никогда не догадается, кому я пишу. Вот бы удивилась, если б узнала! Ну всё, пока. Чтобы написать это, пришлось вскрыть конверт. Сейчас буду его опять заклеивать».
«Привет.
У меня всё как обычно. Мой дядя Филипп, это тот, что живёт во Франции с тётей Таней, учит русский язык. И на Новый год прислал нам открытку, потому что сам приехать не смог. У них там Новый год не отмечают. И написал в открытке: “Мои дела – кака бычна”. Мы все долго смеялись. Тебе, наверное, тоже было бы смешно. В следующий раз обязательно приезжай на Новый год. Пельменей было столько, что мы всё не съели. А тётя Таня уже не приедет. Она беременна и летом будет рожать.
А ты знаешь, как рожают шаманки? Мне вчера Аюна рассказала. Они сами разрезают себе живот, вынимают трёхмесячного ребёнка и зарывают его в золу. Там он должен дозреть. А если так не сделать, он превратится в комок чёрных светлячков. И рожать придётся светлячками, а ребёнка не будет. Ещё Аюна говорит, что женщина должна снять свою голову, поставить её себе на колени и так сесть возле золы с малышом. Петь песни и искать у себя в волосах вшей. Ну, в это я не очень верю. Правда, Аюна говорит, что так рожают только чёрные шаманки. Отец у неё – белый шаман, а она хочет быть чёрной, только не говорит ему об этом. Это тайна.
Я бы не стал жениться на шаманке, это точно. Страшно подумать, что она будет рожать вот так – без головы и в золе. Представляю, что бы сказал на это дедушка.
Ещё у Аюны есть родовая яма. Где она находится – большая тайна, и Аюна никому не говорит. Тот, кто узнает, где её яма, получит над ней власть. Она дочь шамана, а за такими людьми охотятся злые духи. Хотят прогнать из них душу и занять её место и так сделаться очень сильными. Но шаманов защищает родовая яма.
Они как родятся, отдают взрослым свой послед. Аюна говорит, что это такой мешок, в котором появляются все дети. Я спрашивал у мамы, где мой послед, а она сказала, что это только у бурятов бывает, а у меня такого не было, и вообще, нечего всякие глупости спрашивать. Жаль. Так вот, послед Аюны положили в берестяную коробку, присыпали зерном и углями. Положили туда чароитовый камушек и освящённый крестик. Обмотали коробку ветками боярышника и шиповника и положили в родовую яму Аюны.
Конец ознакомительного фрагмента.