Куда уходит любовь
Шрифт:
Развернувшись, Нора сунула малышку в руки няне.
– Отнесите ее в машину мистера Корвина.
– Вот видишь, что ты наделал, – злобно обратилась она ко мне. – Ты никогда не бываешь счастлив, если не выведешь меня из себя!
Краем глаза я видел, что к нам приближаются репортеры. Я не знал, слышали ли они что-то или нет, но я не хотел предоставлять им такой возможности.
– Прости, – понизил голос я. – Я не знал, что Дани простужена.
– Твоими стараниями она играла на холодной земле, во всей этой грязи и мусоре. Я тут же везу ее к врачу.
Во мне начал просыпаться гнев, но голос мой был по-прежнему ровен.
– Не
Я был совершенно не готов увидеть взгляд, полный неприкрытой ненависти, которым она ожгла меня. Нора ничего не ответила, но один этот взгляд дал мне понять, что неурядицы зашли так далеко, что их невозможно исправить.
Тем не менее, поскольку мы были в отдалении от всех, я должен был сделать вид, что ничего не произошло – в той же мере ради нее, как и из-за себя. Я заставил себя выдавить улыбку.
– Ну, поскольку ты уж тут очутилась, может быть, ты оглядишься. Что ты думаешь об этих зданиях?
– У меня нет времени, – презрительно сказала она. – Я должна отвезти Дани домой, а потом готовиться к поездке в Нью-Йорк.
Она застала меня врасплох.
– В Нью-Йорк?
– Да. Мой эскиз для Объединенных Наций получил одобрение. Они хотят, чтобы я приехала и все обсудила с ними.
Это была новость. Даже репортеры, которые занимались вопросами строительства, знали о ней. Они одолевали ее вопросами. Через несколько секунд Нора уже оказалась в центре импровизированной пресс-конференции! Когда я вернулся, успев проверить качество работы бульдозеров, она, улыбающаяся и расслабленная, лучилась счастьем от того, что снова в центре внимания.
Мне тоже полегчало. По крайней мере нам удалось избежать неприятностей. Но я так думал, пока не взялся за утренние газеты на следующий день. Я был на участке, когда позвонил телефон, по которому меня разыскивал один из сотрудников.
Это был Стен Барроу, агент по продаже недвижимости, который занимался продажей акций нашего проекта. Он зашептал в трубку, словно не хотел подслушивания.
– Сразу же отправляйся в Уоллей-нейшнл банк, Люк. Там неприятности.
– Что за неприятности? – удивился я. У «Уоллей-нейшнл» была закладная на участок. – Им не на что жаловаться. Мы тратим даже меньше, чем в смете.
– Не могу говорить! Чтобы ты немедленно был там!
Телефон замолчал. Я начал было дозваниваться до него, но бросил трубку. Если бы хотел сказать мне что-то еще, он бы так и сделал. Я пошел к машине.
Когда я появился в кабинете президента банка, все были на месте. Они не заметили, что, увидев их, я был удивлен более, чем они. Я обвел взглядом комнату. Моя теща, Джордж Хайден, Стен, президент банка и вице-президент, который руководил отделом, имевшим дело с закладными.
– Не представлял себе, что тут будет такая встреча, – сказал я. – Меня как-то забыли предупредить.
Чувствовалось, что они смущены, но никто не решался заговорить первым. Наконец, вице-президент взял на себя инициативу.
– Вы уже видели утренние газеты, Люк?
– Нет, – ответил я. – Я поехал на работу еще затемно. Так рано они нам на холм не приходят.
– Тогда вам лучше бы прочитать вот это. – И он протянул мне сложенный экземпляр «Кроникл».
Я просмотрел статью, текст которой был обведен красными чернилами. Рядом была фотография Норы.
НОРА ХАЙДЕН ДЕЛАЕТ ОБЕЛИСК ДЛЯ ООН
– Просто великолепно, – поднял я глаза. – Но не понимаю, какое все это имеет к нам отношение.
– Читайте дальше.
Я продолжил чтение. В первых двух абзацах ничего не было. В них говорилось о награде. Но последующие три убивали наповал.
«В ходе интервью на грандиозном открытие района Кэри, широко разрекламированного строительства участка домов, которое ведет бывший герой войны полковник Люк Кэри, его жена Нора Хайден с привычной для нее прямотой и откровенностью поделилась своим мнением о современных американских домах, их владельцах и тех, кто их строит.»
«Американские строители откровенно презирают владельцев домов и их жен. Будучи совершенно лишенными воображения и творческого подхода, они превращают американский дом в какое-то приглаженное и безвкусное кубическое сооружение, руководствуясь чисто эгоистическими соображениями, которые позволяют им обеспечить себе наибольший доход. Каждый дом, как две капли воды, походит на соседний, и каждая женщина, которая решится переехать для жизни в такой коробке, рано или поздно проклянет себя за это.»
На вопрос, относится ли ее мнение и к району Кэри, как к остальным, она ответила: «Вы можете принимать его, как вам угодно. Говоря только о себе, я не хотела бы даже умереть в таком безвкусном и безликом строении, не говоря уж о том, чтобы жить в нем.»
Мисс Хайден предполагает сегодня вечером вылететь в Нью-Йорк, где ей предстоит обсудить будущую работу с Комитетом по искусству ООН».
Когда я кончил читать, желудок мне сжало спазмой. Я бросил газету на стол.
– Здесь, должно быть, какая-то ошибка. Я заставлю Нору дать опровержение.
– Это ни к чему не приведет, – заметил Джордж Хайден. – Удар уже нанесен.
– Какой удар? – гневно спросил я. – Подавляющее большинство владельцев домов даже не читает эту чепуху.
– Вы не правы, Люк, – тихо возразил Стен Барроу. – Прошлым вечером мы зафиксировали сорок семь соглашений на покупку и девятнадцать возможных. К десяти утра у нас осталось только одиннадцать договоров и три предполагаемых. Я звонил большинству тех, кто отказался, и, хотя они не говорят о конкретной причине, все признают, что читали статью.
– Я подам в суд на эту проклятую газетенку!
– На каком основании? – насмешливо спросил Джордж Хайден. – Они всего лишь процитировали твою жену.
Он был прав. Я опустился на стул и взял сигарету.
– Может быть, если мы изменим название проекта, убрав оттуда мое имя, это поможет.
– Сомневаюсь, Люк. На всей этой истории в целом уже стоит печать смерти.
Не отвечая, я закурил. Все мои мечты развеивались в воздухе, как дымок сигареты.
– Вы должны понять наше положение, Люк, – сказал президент банка. – Мы вложили в ваш проект почти миллион долларов, и должны защищать их. Мы должны потребовать обратно заем.
– Вы дадите мне возможность обратиться куда-нибудь еще?
– Конечно, но я сомневаюсь, что вам удастся найти других вкладчиков. Мы обращались примерно в дюжину других банков в надежде, что они возьмут на себя часть займа, но все они ответили отказом. Мы были единственными, готовыми вложить, скажем, сто тысяч долларов.
Я повернулся к моей теще, которая все время хранила молчание.
– А вы что думаете? Вы же знаете, что за этим кроется. Мы обанкротились, и ваши триста тысяч долларов превратились в прах.