Куда залетают орлы
Шрифт:
Охранник ткнул Каррачолу стволом в бок. Тот сжал кулаки, так что пальцы побелели.
— За кого вы принимаете рейхсмаршала Роземейера и полковника Крамера? — резко заговорил Смит. — За доверчивых дураков? Младенцев? Придурков вроде вас, которые примут за чистую монету этот ваш маскарад? Скополамин пойдет в дело после того, как я выложу свои намерения и разоблачу ваши. Анна-Мария?..
Анна-Мария улыбнулась и поплыла из гостиной. Не каждую ночь удавалось ей впрыскивать по три порции скополамина. На полдороге ее остановил голос Смита.
— Один момент, фрейлейн, — держа в руке бокал,
— Три блокнота? — нейтральным тоном переспросил полковник Крамер, глядя на Смита без всякого выражения. — И три ампулы? Но тут у нас как будто четверо врагов рейха?
— Тех, кого можно брать в расчет — трое, — разъяснил Смит. — А что касается американца, — Смит даже не побеспокоился взглянуть в сторону Шэффера и выразить презрение голосом, что само по себе должно было означать высочайшую степень этого самого презрения, — он не знает даже, какой сегодня день недели. — Смит вынул из инкрустированной коробки сигару, зажег ее и отпил из бокала. — Давайте выложим карты на стол. Начнем с меня. Сначала обвинения, потом оправдания. По законам судопроизводства.
— Во-первых, почему я попросил позвать охранника и сложил свое оружие? — Он выразительно помолчал и продолжил саркастическим тоном: — Уж, верно, не для того, чтобы создать себе лишние трудности. Во-вторых. Почему я, враг третьего рейха, не убил полковника Вайснера и его людей, когда они были у меня в руках? А это было нелегко, ведь мне пришлось сдерживать бешеного американца.
— Я скажу, почему, — зло выкрикнул Каррачола, — боялись, что выстрелы услышат!
Смит притворно вздохнул, вытащил пистолет и выстрелил. Пуля, попавшая в спинку дивана в нескольких дюймах от плеча Каррачолы, вошла в нее почти беззвучно. Смит безмятежно швырнул свой «люгер» с глушителем в ближайшее кресло и лукаво улыбнулся Каррачоле.
— Что, разве не знал, какая у меня пушка? Я не застрелил полковника Вайснера потому, что немец немца не убьет.
— Вы немец? — Глаза Крамера по-прежнему непроницаемо смотрели на Смита, но голос зазвучал живее.
— Иоганн Шмидт к вашим услугам. — Это было сказано с легким быстрым поклоном и щелканьем каблуками. — Он же — капитан Джон Смит из Шотландского батальона Ее Величества.
— Судя по акценту, с берегов Рейна?
— Из Гейдельберга.
— Это мой родной город.
— Неужели? — Смит вежливо улыбнулся. — У нас, вероятно, найдется и общий друг.
Глаза Крамера на секунду заволокло романтической дымкой, и он тихо и явно не к месту пробормотал:
— Колонны Шарлемана…
— Да, и фонтан во дворе старого доброго Фридрихсбау, — ностальгически подхватил Смит. Он посмотрел на Крамера, и ностальгия сменилась притворной укоризной. — Впрочем, будет вам, дорогой полковник. Не время отвлекаться. Итак, в-третьих: почему я инсценировал эту автокатастрофу? Потому что знал — эти три мерзавца не раскроют себя, пока не уверятся, что меня нет в живых. А если бы я был вашим врагом, разве я бы обнаружил себя, зная, что игра проиграна? Чего ради? Уж не за тем ли,
Смит кивнул в сторону Джонса.
— Должен признаться, что теперь бы в самый раз послушать эту троицу, — задумчиво сказал Крамер.
— Теперь я могу сказать, — поднялся с дивана Кристиансен, не обращая внимания на охранника с автоматом. Голос его дрожал от гнева. — Он вас дурачит, как и всех нас одурачил. Он — лжец, и только идиот может этого не понимать. Все, что он тут наболтал, — ложь от начала и до конца…
— Хватит! — Крамер поднял руку. — Не желаю слушать такие жалкие оправдания. Все, что сказал этот человек, — явная правда. Сержант Хартманн, — обратился он к охраннику, — если кто-нибудь из них откроет рот, найдите способ заставить его умолкнуть хотя бы на время.
Хартманн достал из кителя небольшую резиновую дубинку и засунул за пояс.
— Слушаюсь, герр полковник.
— Хорошо. Прошу вас, продолжайте, капитан Шмидт.
— Благодарю. Я еще не все сказал.
Смиту захотелось подлить себе еще коньяка — в награду за удачно проведенный маневр, а еще больше — поблагодарить Кристиансена за то, что он нечаянно вызвал на себя гнев Крамера, уязвив в самое больное место — усомнился в его интеллектуальных способностях.
— В силу тех же самых причин я прибыл сюда на крыше фуникулера, ибо они не раскололись бы так легко, знай, что я жив. Кстати, Крамер, вам не приходило в голову, что невозможно попасть в Шлосс Адлер с крыши верхней станции без посторонней помощи?
— Проклятье! — Крамер еще не успел опомниться от оскорбления, нанесенного Кристиансеном, и вопрос Смита едва его не доконал. — Действительно, я не подумал…
— Фон Браухич, — бросил Смит. — Он получил приказ прямо из Берлина. — Поставив бокал на каминную доску, он подошел к дивану, где сидели трое. — Скажите, пожалуйста, откуда я мог знать, что Джонс подставной? Почему вам это не было известно? И если я не тот, за кого себя выдаю, какого черта я тогда здесь делаю? Может, объясните?
Все трое пожирали его глазами в мрачном молчании.
— Они, безусловно, объяснят, — вмешался Крамер, став рядом со Смитом и взирая на диванное трио с тем непроницаемым выражением лица, которое внушает страх пуще самых грозных громов и молний. Выдержав долгую многозначительную паузу, он отчеканил:
— Капитан Шмидт, довольно.
— Еще немного.
— Мне и так все ясно, — настаивал Крамер.
— Я обещал представить вам доказательства. Вы получите их. Такие, которые удовлетворят заместителя начальника немецкой секретной службы. Они будут состоять из трех пунктов. Будьте добры, полковник Крамер, ответьте, известно ли вам имя нашего главного резидента в Британии?
Крамер кивнул.
— А теперь давайте спросим нашу дорогую троицу.
Трое на диване переглянулись и молча уставились на Смита. Томас облизал пересохшие губы, и это движение не укрылось от глаз Крамера. Смит вынул из нагрудного кармана красный блокнотик, вырвал оттуда листок, что-то написал на нем и протянул Крамеру. Тот прочел написанное, кивнул и вернул бумажку. Смит бросил ее в огонь камина.
— Теперь так. Здесь у вас в замке имеется самый мощный в Центральной Европе радиопередатчик.