Кукла колдуна
Шрифт:
— Молодец, приняла, — голос старухи стал чуточку тише, а на лицо наползла улыбка, — Пройди в соседнюю комнату, мне надо переговорить с внуком с глазу на глаз. Там тебя ждёт Петр Михайлович. Со всем соглашайся, поняла? Такова моя воля. А она до сего дня была нерушима. Все тебе отдаю. Езжай сегодня же. Обещаешь?
— Хорошо.
— Не так. Обещай.
— Обещаю. Только куда?
— Петр Михайлович все расскажет. Иди.
Небольшой кабинет с эркером, выходящим на проспект. Сутулого человека за столом я даже не сразу заметила.
— Петр Михайлович, а вы?
— Марьяна.
— Садитесь. Быстро оформим
— Так нельзя. У нее внук есть, он с меня за такое три шкуры снимет.
— Андрей — сын хозяйки этого дома, а вовсе не внук. Он согласен и, смею напомнить, вы обещали. Да берите же! Само в руки идёт!
Как во сне я поставила росписи на казённой бумаге. Лучше потом обратно верну, чем сейчас откажусь, если Андрей спросит.
— Отлично. Вы молодец. Оформлю в течение недели, а ехать нужно уже сегодня. Как раз к полуночи доберётесь. Удачного пути. Вот адрес, ключ и брелок. Все ваше, — деловая улыбка, мягкое пожатие горячей руки. Мужчина промокнул платком лысину и уже готов был выйти, как в коридоре скрипнула соседняя дверь. Вошел Андрей. Лицо белое, обескровленное.
— Бабушка ушла.
— Как? Мне остаться? Помочь?
— Езжай, куда велено! — в два шага он навис надо мной и сверкнул глазами так, что ёкнуло сердце.
Из дома я вылетела пулей. У человека горе, я все понимаю, но руки-то почему у меня трясутся? Может, ему жалко дачи и этого томика детских сказок? Кстати, про что они? Белиберда. Пролистну на досуге. "История войн эльфов и ведьм за великую пустошь последнего тысячелетия".
Трясущимися руками завела мотор, проложила маршрут до новоприобретенной дачи. Бред не бред, а доехать нужно. Может, у нее кошка там одна голодает? До прошлой недели старушка бороздила просторы нашего города и Европы на «Майбахе» совершенно одна. И вот на тебе. Хорошо хоть простила и даже подарков дала. Вот уж не думала, что к таким последствиям может привести отказ от брака, надо было как-то помягче. Хорошо, если Андрей не станет мне мстить. Этот может.
Странный день, еще более странный вечер. Дорога свободна, даже пробок и тех нет. все светофоры на моем пути горят исключительно зеленым. Доблестное ГИБДД не машет рукой, словно и нет меня на дороге. В магазин заезжать поленилась, наверняка в машине хоть что-нибудь завалялось. Позвонить бы Андрею, сказать пару слов утешения. Да боюсь потревожить лишний раз, ему сейчас точно не до меня. Тем более, что косвенно я виновата в случившемся. Но дача — это определенно то, что мне нужно. Может и щенка быстрей продадут.
Глава 3
Энтель
С негромким треском пожирает огонь поленья в камине. Тут, в моих личных покоях охотничьего замка, особенно уютно в зимнюю пору. Лес вокруг чист и не тронут, от людей его берегут окрестные горы и глубокие ущелья. Мое самое любимое место во всем нашем мире. Удаленное, скрытое от чужих глаз, от суеты дворца. Вокруг водится много дичи. Летом я здесь появился впервые. Нужно осмыслить случившееся, уложить в своей голове, смириться и найти способ разыскать дерзкого колдуна. Как легко я потерял возможность благополучного брака, утратил честь. Счастье, что пока никто об этом не знает и не узнает, если я сам не
Все надежды разбились и рухнули прахом из-за моего любопытства. Что стоило подождать немного, самую малость, выбрать невесту самому на следующий же день после Саймона, самой опасной ночи каждого года, когда сила ведьм особенно высока. Поторопился, решил узнать мнение богов, и судьба моя оказалась навечно сплетена с судьбой колдуна. Страшный позор, путь к трону для меня закрыт навсегда.
Где отыскать ту черную душу, чтоб отправить поскорей в преисподнюю? Смыть с себя колдовской кровью позор. К кому обратиться за советом? И стоит ли впутывать в тайну кого-то ещё? Так или иначе, а я прямой и единственный наследник трона. Моя честь должна оставаться кристально чистой, иначе другая династия сменит нашу во власти. Отец этого не переживет. Одна мысль, что я оказался недостойным, убьет великого старца. Друг, мой единственный брат по оружию, не торопится с вопросами, ждёт, пока сам не расскажу, что увидел в источнике. Напрасно. Такую тайну никому доверить нельзя.
— Поехали, мне нужно в священную рощу.
— Обряд нерушим. Кого тебе показали боги? Она так некрасива?
— Я должен найти нареченного.
— Шутишь?
— Если бы.
— Это невозможно! Брак, в промысел которого вторглись боги, всегда плодороден! Может ты ошибся?
— Нет. Я видел воина в толпе таких же, как он. Сбор перед походом или что-то такое. Похоже, Сайман в этот год станет кровавым. Идём, путь грядет долгий, а дорога темна и опасна.
— Подождем до утра, ни к чему торопиться.
— Чем быстрее я сделаю то, что должен, тем лучше.
— Быть может, это была умалишенная? Или девушка из нищей семьи? Донашивает одежду за братом? Но почему не эльфийка? Ты не мог ошибиться? Может, стоит подняться на гору ещё раз? — засыпал меня друг вопросами. Вот уж точно, кто не похож на исконного эльфа, слишком суетлив, излишне весел, когда есть причина веселью, да и стан его не назовешь тонким. Зато верен мне и сердцем, и душой. Остальное неважно.
— До рассвета не так много времени, нас заметят, и мне придется объясняться перед всеми. Нет.
Лесная тропа особо опасна в последние предрассветные часы… Тролли — извечная наша беда. В самом начале спустившейся на землю ночи они ленивы и не особо готовы напасть на двуногую добычу. А ближе к рассвету злеют, боятся остаться голодными, торопятся ухватить кусок уже любой трепещущей плоти, была бы еда. Хоть эльф, хоть человек, им это уже совершенно не важно. Голод напрочь убивает их страх и опаску.
Мой конь, вороной, идёт первым, сливаясь с тьмой, становясь почти незаметным, ступает неслышно, наше присутствие выдает лишь позвякивающее иногда стремя, когда я задеваю ногой тянущуюся из леса ветвь. Конь Лорина идёт не так осторожно, соловый, задорного солнечного цвета, слишком яркий для этой вылазки, он заметен даже во мраке. Луна спряталась, не освещает пути, тропа угадывается по наитию, по просвету между крон роэлей-исполинов. Их листья тихонько поют колыбель ночному ветру, шорох вводит в туман полудремы. Все произошедшее этой ночью кажется скорее сном, неприятным кошмаром. Настанет рассвет, и развеется тьма, нависшая над моею судьбой, все пройдет. Тайну никто никогда не узнает доподлинно. Даже крупицы, которые я рассказал другу, и те не вырвутся на свободу.