Кукла-любовь
Шрифт:
– Леша, я все решила. – Она осторожно высвободила руки. – Я уже подала на развод. Давно – послезавтра первое слушание. Надеюсь, ты не станешь вставлять мне палки в колеса?
– Нет. Не стану, – поправился он, хотя сначала хотел сказать совсем другое. – Ты просто не уходи. Живи тут.
– Нет. – Ее взгляд заметался пойманной птичкой, она замотала головой. – Мне нельзя. Нельзя с тобой.
– Как это? – опешил он. – Я не стану тебя трогать, мучить объяснениями. Живи в гостиной, сколько хочешь. Еще спальня, есть
– К друзьям, – неуверенно отозвалась она. И уже тверже повторила: – Мне нельзя с тобой.
Он был сильно подавлен, когда приехал на работу, и неожиданно рассказал все Женьке. Это было впервые, – прежде он никогда не жаловался на семейную жизнь. Женька не стал охать и ахать. Он в молчаливой задумчивости просидел за компьютером минут сорок, время от времени щелкая пальцами по клавиатуре, а потом выдал:
– Это похоже на секту, Леха.
– Что?
Он как раз увлеченно печатал отчет, радуясь, что удалось отвлечься, и не сразу понял, о чем тот говорит.
– То, что происходит с твоей женой, похоже на секту, – повторил капитан.
– На какую секту, Женька? Что за Средневековье? Ленка прогрессивная дама. Ее на такое фуфло не возьмешь.
– На какое – такое? – тот продолжал что-то читать.
– На всякую ерунду про братство, и тому подобное. Она не станет поклоняться орешнику или кедру, никогда не читала подобной чепухи.
– А что она читала? – выглянул из-за монитора коллега.
– Ну…
Алексей попытался вспомнить и не смог. Бумажных книг он давно у нее не видел, а что она читала с планшета, он не знал.
– Нет, ну… Она же не дура! У нее два высших образования. Куча тренингов по самоусовершенствованию. Она призер…
– Вот! Вот на этих самых тренингах их и вербуют. – Женька чуть развернул монитор. – Я тут кое-что почитал, пока ты отчетом занимался. Это просто… в голове не укладывается, Леха! Глупых баб ловят, как бабочек! Хорошо, что у твоей Ленки нет никакого дорогостоящего имущества, еще можно подумать, что она просто влюбилась и запуталась. А так…
– Квартира! – выдохнул Алексей, бледнея.
– Что – квартира?
– Ее дальняя родственница оставила ей трехкомнатную квартиру. И она летала туда… – Алексей назвал городок за Уралом. – Чтобы вступить в наследство.
– Упс-с… – Женька втянул голову в плечи и затравленно взглянул на него. – А городок-то тот самый, где жена Машкиного заявителя пропала. Я отлично помню название.
– И я.
Алексей выбрался из-за стола, на ватных ногах дошел до окна. Ночью прошел снег, все было белым, нежным, свежим. Или безликим?
– Что мне делать? Она разводится со мной, Женька, и уезжает туда жить. Что мне делать? Как помешать?
– Никак, – тот нахмурился, потыкал пальцем в монитор. – Я тут почитал… Вытащить из секты заблудших овец практически невозможно. Особенно,
– Или дочерние чувства, как в истории с Машкиным заявителем, – вспомнил Алексей. – Что мне делать, Женька? Что?!
– Для начала пробей ее телефон и все финансовые операции.
– Чей? – не сразу понял Алексей, задумавшись о Машкином заявителе, у которого жена поехала искать отца и пропала.
– Ленкин, господи!
– Как-то это…
Алексей поморщился: он никогда не следил за женой. Все было на доверии – на полном доверии.
– Знаешь что! – повысил голос Женька. – Пока ты тут чистоплюйством будешь заниматься, ее возьмут и того… Убьют за квартиру. Что за тетка? Что за хата? Ты же ничего не знаешь. И она ничего не знала. Какая-то лажа. Левак!
– Лажа, – не стал спорить Алексей, вдруг осознав, что подобных чудес, в самом деле, не бывает. – Левак. Тетка помирала, ухаживать было некому, а она Алене квартиру отписала, даже ни разу не позвонив. Странно.
– В общем, так…
Женька тоже вылез из-за стола, подошел к нему, положил руку на плечо.
– Я буду Ленкой заниматься, потому что прекрасно понимаю твои чувства. Вижу, на что ты боишься наткнуться… На работу к ней съезжу, с подругами поговорю. Осторожно! Телефон пробью и все операции по банковским картам. А ты Машке помоги разобраться с пропавшей женщиной. Не справится она, загубит дело.
И вот по этой самой причине он теперь широко шагал в сторону железнодорожного вокзала и вполуха слушал Машкин отчет.
– Он звонил ей несколько раз, точнее – три, пока она ехала. Они говорили, но недолго, – иногда минуту, иногда несколько секунд.
– Переписывались?
– Нет, ни одного сообщения. Он сказал, что его жена не любила. Потом она перестала отвечать. И ее телефон, что странно, не доехал до пункта назначения большую часть пути.
– Как это?
Леша резко встал, Маша ткнулась носом ему в спину, ойкнула.
– Не знаю. Может, потеряла, может, украли. Или она с поезда сошла…
… – Сошла она с поезда, – наморщила лоб проводница, сразу узнав Ларису Гришину по фотографии.
– Когда?
– Так почти сразу, всего ничего проехали. Вечером ее мужчина какой-то посадил на поезд, расцеловал. А ночью она сошла.
– Ночью? – Маша покусала губы, беспомощно глянула на Алексея. – Это почти сразу!
– Ну да. Километров двести от Москвы только и отъехали. Там у нас стоянка большая в области, потому так медленно едем.
– А на какой станции она сошла, не помните?
Алексей с сомнением осмотрел проводницу: форма помятая, волосы всклокочены, глаза покрасневшие. Они ее с вагонной полки сдернули, где она отдыхала перед выездом в рейс. Что она может помнить с таким графиком? Но проводница удивила, назвав полустанок.