Шрифт:
Джанни Родари
КУКЛА НА ТРАНЗИСТОРАХ
– Ну и что же?
– спросил синьор Фульвио у синьоры Лизы, своей жены, и синьора Ремо, своего шурина.
– Что же мы подарим Энрике на Новый год?
– Красивый барабан!
– с готовностью предложил синьор Ремо.
– Что?
– Ну да, большой барабан. С палочками, чтобы бить в него! Вам! Бум!
Вам! Бум!
– Ну что ты, Ремо!
– удивилась синьора Лиза, которой он приходился братом.
– Такой барабан занимает слишком много места. И потом, что скажет жена мясника?!
–
– Энрика не курит, - строго заметил синьор Фульвио.
– Ей всего семь лет.
– Ну тогда серебряный череп, - снова нашел выход из положения синьор Ремо.
– Или медный ящичек для ящериц, а можно еще открывалку для черепах или пульверизатор для фасоли в виде зонтика...
– Ну, что ты, Ремо, - возразила синьора Лиза, - мы же серьезно говорим.
– Ладно. Буду серьезен. Два барабана. Один, настроенный на до, другой - на соль.
– Я знаю, - перебила его синьора Лиза, - что понравится Энрике! Хорошая электронная кукла на транзисторах, исполняющая множество команд. Знаете, из тех кукол, которые умеют ходить, говорить, петь, записывать телефонные разговоры, ловить стереофонические радиопередачи и ковырять в носу.
– Согласен!
– заявил синьор Фульвио со всей категоричностью отца семейства.
– Ну, а мне все равно. Покупайте что хотите. Я пошел спать, - сказал синьор Ремо.
Прошло несколько дней, и наступил Новый год со множеством ярких игрушек, украшающих витрины всех магазинов, со множеством пепельниц в виде маленького флорентийского писца, выставленных повсюду, где только можно, и со множеством волынщиков - подлинных и поддельных, со снегом на альпийских вершинах и туманом в Поданской долине.
Новая кукла уже сидела под новогодней елкой и ждала Энрику. Дядя Ремо - это все тот же синьор Ремо, который синьору Фульвио приходится шурином, синьоре Лизе - братом, а для дворника просто счетовод, для продавца в газетном киоске - покупатель, для городского стражника - пешеход, а для Энрики - дядя (как же много разных людей может соединиться в одном человеке!), так вот, этот дядя Ремо с насмешкой посмотрел на куклу.
Надобно вам сказать, что потихоньку от всех он очень серьезно изучал колдовство и мог, к примеру, одним только взглядом расколоть мраморную пепельницу. А теперь он прикоснулся к кукле в нескольких местах, передвинул кое-какие транзисторы, снова усмехнулся и ушел в кафе. Тут в комнату вбежала Эврика и испустила радостный крик, который родители с наслаждением подслушали из-за двери.
– Какая красивая! Какая чудесная кукла!
– в совершеннейшем восторге вскричала Энрика.
– Я сейчас же приготовлю тебе завтрак!
Она принялась торопливо рыться в углу, где лежали игрушки, отыскала там большие чашки для кофе, блюдца, стаканы, вазочки, бутылочки и так далее и расставила все это на кукольном столике. Затем велела новой кукле пойти на свое место, позвать несколько раз "маму" и "папу", наконец, повязала ей на шею салфетку и собралась кормить ее. Но кукла, едва девочка отвернулась на минутку, хорошим пинком отшвырнула накрытый стол. Блюдца разбились, чашки покатились по полу и, ударившись о батарею, тоже раскололись, и от них остались одни черепки...
Тут, разумеется, прибежала синьора Лиза. Она испугалась, что Энрика ударилась или поранилась. Прибежала и, не разобравшись, в чем дело, тут же накричала на дочь, назвав ее "плохой, противной девчонкой", и добавила: Какая ты нехорошая! Обязательно в Новый год надо что-то натворить.
Смотря, будь осторожна, а то заберу у тебя куклу, и ты больше не увидишь ее!
И ушла в ванную комнату.
А Энрика, оставшись одна, схватила куклу, отшлепала ее как следует, назвала ее "плохой, противной девчонкой" и упрекнула в том, что она устраивает неприятности как раз в Новый год:
– Смотри, веди себя хорошо, а то запру в шкаф и не выпущу больше оттуда!
– Почему?
– спросила кукла.
– Потому что ты разбила блюдца.
– А я вовсе не хочу играть с ними, - заявила кукла.
– Я хочу играть с машинками.
– Я тебе покажу машинки!
– рассердилась Энрика и шлепнула ее еще разок.
Кукла не растерялась и вцепилась ей в волосы.
– Ой! Что ты делаешь? Почему бьешь меня?
– Законная самозащита, - ответила кукла.
– Ты же сама научила меня драться! Ты первая ударила. Я и не знала, как это делается.
– Ну ладно, - ответила Энрика, желая сменить тему разговора.
– Будем играть в школу! Я буду учительницей, а ты - ученицей. Вот твоя тетрадь. Я вижу, ты сделала в диктанте много ошибок, и я ставлю тебе двойку!
– А при чем здесь эта цифра "два"?
– При том, разумеется. Так делает в школе учительница. А кто пишет без ошибок, тому она ставит пять.
– Почему?
– Потому что так учатся!
– Ну и насмешила ты меня!
– Я?!
– А кто же!
– ответила кукла.
– Ну подумай сама - ты умеешь ездить на велосипеде?
– Конечно!
– А когда училась и падала с него, тебе кто-нибудь ставил двойку или кол?
Энрика в смущении замолчала. А кукла продолжала:
– Вот подумай: когда ты только еще училась ходить и вдруг ни с того ни с сего садилась на пол, твоя мама ставила тебе на попку двойку?
– Нет...
– Но ходить ты все равно научилась? И говорить научилась, и пить, и есть, и пуговицы застегивать, и шнурки завязывать, и зубы чистить, и уши мыть, и открывать и закрывать двери, и звонить по телефону, и включать проигрыватель и телевизор, и спускаться и подниматься по лестнице, и бросать и ловить мяч, и отличать своего дядю от незнакомого человека, собаку от кошки, холодильник от пепельницы, ружье от штопора, сыр пармезан от горгонцолы, правду от лжи, воду от огня. И все это без каких бы то ни было отметок, плохих или хороших. Не так ли?