Кукла на троне. Том II
Шрифт:
Мужчина вошел в залу, помедлил, давая всем разглядеть себя. Заговорил красивым глубоким голосом:
– Коль ваш вопрос не риторический, чего я не исключаю, то дам ответ. Я – странник, нуждающийся в медицинской помощи. Узнав от добрых людей, что в этом доме проживает лекарь, я и наведался сюда.
– Вы, ослы, не задвинули засов? – зыркнул Бирай на своих шаванов.
– Так это вы, господа, оставили дверь незапертой! – странник кивнул шаванам. – Я благодарен вам. Найдя дверь запертой, я, как человек, требующий медицинской помощи, оказался бы расстроен.
– Слишком много болтаешь! – рыкнул ганта.
– А по мне, в
Взгляд ганты Бирая сделался колючим.
– Ты много успел услышать?
– Я пробыл в сенях несколько минут и услышал довольно, чтобы и самому испытать желание высказаться.
Ганта кивнул шаванам:
– Убейте его.
Странник ухмыльнулся – кажется, разочарованно. Шаваны двинулись к нему и замешкались. Нечто неуловимое в позе странника порождало легкие сомнения: как приступить к убиванию этого человека? С чего бы начать?..
– Не находите ли, ганта, что вежливость требует сперва…
Произнося фразу, странник повернулся к Бираю и упустил из виду шавана Косматого. Тот воспринял это как удачный момент для атаки – и зря. Косматый ринулся вперед, а странник без лишних движений просто пнул его в колено. Бросился и Гурлах, замахнулся мечом, но странник ловко парировал удар. Меч Гурлаха ушел в сторону, странник же треснул шавана по уху своим клинком – плашмя.
– …выслушать меня? – окончил странник бестактно прерванную фразу. Оба шавана корчились на полу. Гурлах сжимал разбитое ухо, Косматый – колено.
Ганта Бирай опустил руки на пояс, где блестели метательные ножи. Но досадное обстоятельство заставило его воздержаться от броска: кинжал Чары прижался к его яремной вене.
– Благодарю вас за помощь, миледи, – странник поклонился Чаре. – Итак, уважаемый ганта, вы готовы обратиться во слух?
Бирай сглотнул. Странник принял это за утвердительный ответ.
– Как вы могли заметить, господа, некоторое воинское мастерство мне не чуждо. Случилось так, что один лорд оценил его по достоинству и принял меня на службу, где я и провел лучшие годы молодости. Но со временем убедился, что однообразная работа, связанная с дотошным выполнением чужих приказов, до крайности отупляет ум и старит душу. Не желая более убивать себя, я оставил службу и отправился на поиски приключений…
Тут он прервал свою речь, поскольку по лестнице в сопровождении лекаря спустился Гирдан. Всадник схватился было за меч, но верно оценил ситуацию и предпочел не рисковать жизнью ганты.
– Вы сделали правильный выбор, сударь, – заверил его странник. – Итак, путешествуя по миру в поисках того, что привлекло бы мой интерес, я услыхал рассказы об отряде отчаянных парней, бесстрашно грабящих банки уэймарского графа. Смелость и находчивость этих людей, свобода от любых ограничений, законов и приказов, кочевой образ жизни – все это наполнило меня сладкими мечтами. Я пожелал примкнуть к «неистовой банде», как прозвали ее альмерцы. А поскольку не принадлежу к тем людям, что откладывают исполнение своих желаний, то я составил список отделений банка Шейланда в Альмере, выбрал из них те, что расположены в вольных городах, и отметил их на карте. Немного поразмыслив над тем, как мог лежать ваш путь от города Клерми – места прошлого дела, – я пришел к определенным выводам. К несчастью, я прибыл в нужное отделение банка вчера около девяти – на час позже, чем вы покинули его. Но словоохотливый
– Ты что, хочешь ездить с нами?.. – прохрипел ганта Бирай.
– Ваше удивление, сударь, меня озадачивает. Вы же выбрали для себя путь грабителей банков! Почему считаете, что больше никто не возжелает той же участи?
Чару порадовало слово «путь» из уст странника. Однако она разделила удивление ганты:
– Мы – шаваны, дети Степи. А ты, странник, – родом из Альмеры или Надежды, или еще откуда… но точно не с Запада!
– Но я же не северный волчара и не ползун из Литленда. Так отчего бы мне не разделить путь с шаванами?
Эти слова тоже порадовали Чару – аж на душе потеплело.
– Ты правда так считаешь? Рожденный на востоке, хочешь ездить с шаванами?
– Денег он хочет, – буркнул ганта Бирай.
Странник развел руками:
– Не могу отрицать истинности данной реплики. Но позволю себе встречный вопрос: кто их не хочет?
– А если я не возьму тебя?
Странник покачал головой:
– Тогда мы все вместе окажемся в очень дурном положении. Тебе, ганта, придется совершить новую попытку убить меня, чтобы я не донес на вас. Мне придется оказать сопротивление, а твоим всадникам придется умереть (чего они, очевидно, не имеют в планах). Тебе придется самому вступить со мною в поединок, а прекрасной леди – выбрать, на чьей она стороне. Ее выбор определит того единственного, кто выйдет отсюда живым… Я глубоко убежден, что такое развитие событий опечалит всех участников, даже выжившего.
– Положим, ты прав… А если я возьму тебя, но потом зарежу при первом удобном случае?
– Тогда твой отряд потеряет прекрасного бойца и знатока центральных земель, коим я являюсь. На твоей совести образуется весьма прискорбное пятно, которое будет мучить тебя. А еще ты никогда больше не сможешь спать спокойно. Ведь если дашь понять всадникам, что в вашем отряде принято втихую резать своих, то у всякого сможет зародиться мысль…
– Положим, и тут ты прав…
Ганта толкнул локтем Чару:
– Убери уже кинжал! Видишь – спокойно говорим!
Лучница помедлила в сомнении, странник с улыбкой кивнул. Нечто такое было в этом мужчине, что Чара ощутила удовольствие, подчинившись ему: убрала клинок не по собственному решению, но по кивку странника.
– Я бы взял тебя, альмерец, – сказал после паузы ганта, – но нас нанял один парень. Он должен решить.
– Прекрасно! – обрадовался странник. – Это идеальный вариант. Просто отведи меня к нанимателю – и мы все поступим так, как решит он. По рукам?
Ганта протянул руку, и странник пожал ее, но отпустил не сразу.
– Кроме денег, я хочу еще кое-чего. Оставь лекарю дочку.
Ганта фыркнул:
– Вот потому и плохо ездить с чужаками – законов Степи не знаете. Она – мой трофей.
– Я оплачу тебе ее цену. Из первой своей доли.
По правде, это была сомнительная сделка – ведь неясно, наймет ли Колдун странника. Но ганта Бирай подумал, прикинул себе что-то – и согласился.
Лекарь чуть не расплакался, сообразив, что дочка спасена.