Кукла по имени «Жизнь»
Шрифт:
Конечно, всему хорошему когда-нибудь наступает конец. В том смысле, что не пора ли выписать чек. За удовольствия надо платить. Это обойдется вам в пятьдесят монет, вместо двадцати. Но не верьте, если вам скажут, что такая жизнь не стоит этих денег. Какой-нибудь тип на грани психического срыва может прийти в себя всего лишь за несколько дней, пожив в настоящем первоклассном отеле, где готовы суетиться перед клиентом двадцать пять часов в сутки. Уж вы мне поверьте.
В отеле я пока провел всего лишь пару часов, но так и не перестал удивляться, отчего необходимость совершить путешествие приводила меня в такое возбуждение дома. Я чувствовал себя сейчас так, словно был в честно заработанном отпуске. К тому же я мог вообще не выползать на улицу. Обедать, плескаться под душем в ванной, читать газету, покупать всякую дребедень в магазинах отеля, пока у меня не иссякнут деньги.
И, несмотря на это, я приехал по делу. Вот что было тяжело — покинуть отель, вылезти на открытые всем ветрам улицы и ковылять вдоль тротуаров. Вот когда приходит боль. Ты вновь в мире, где никто не откроет тебе дверь. Ты стоишь на перекрестке, вместе с другими, такими же, как ты, ожидая, пока зажжется зеленый свет. Ты опять становишься заурядным серым индивидом, потенциальной жертвой большого города. Это — вновь и вновь повторяющаяся разновидность родовой травмы, но в конце концов ты можешь удрать обратно в отель, как только обстряпаешь все делишки.
А еще, пользуясь телефоном, ты можешь вообще не выходить из отеля, чтобы где-нибудь подсуетиться. Таким путем ты сделаешь все, что сможешь: инстинкт подсказывает тебе поступать именно так. На самом деле ты пытаешься скорее заставить людей прийти и увидеться с тобой там, в номере, чем где-то еще.
Тем не менее на этот раз мой вопрос невозможно было решить в пределах отеля: я не стал даже тратить энергию на попытки. Просто-напросто провел остаток дня в номере, а с наступлением вечера спустился в бар, потом в один из ресторанных залов, после чего прогулялся мимо аркад и по вестибюлю. Я слонялся без дела, но мне не надо было выходить наружу, в холодную, промозглую ночь.
Все это время мой 38 калибр оттягивал внутренний карман пиджака.
Однако странная все же штука — подпольная командировка. Возможно, я смогу все проделать легально, если Линкольн найдет путь, как вырвать Прис из лап Берроуза. Но в глубине души мне нравилась эта поездка в Сиэтл со стволом в чемоданчике, а сейчас вот — в кармане пиджака. Мне нравилось чувство одиночества, нравилось ощущение, что я здесь не знаю никого, кто мог бы пойти со мной к Берроузу и помочь мне. Это очень похоже на сюжет старого телевизионного спектакля в стиле «вестерна». Я всего лишь «скиталец в стране чужой».
Хлебнув в баре горячительного, я вернулся обратно в номер, включил телик и плюхнулся на кровать. Где-то уже заполночь заказал себе горячий кофе. Я был на седьмом небе. Если только полоса наслаждения сможет долго продолжаться.
«Завтра утром схожу, повидаюсь с Берроузом. Надо завязывать. Но только не сейчас».
А потом, — было уже около полтретьего ночи и я собирался завалиться дрыхнуть — мне ударило в репу: «Почему бы не позвонить Берроузу прямо сейчас? Разбудить, как гестапо? Не сообщать, где нахожусь, а просто брякнуть СЭМ, Я ИДУ! Запугать его по-настоящему. Он ведь, гад, сразу сообразит, как близко от него раздается мой голос в трубке, что я где-то рядом».
Четко!
Я опрокинул пару-тройку рюмок: черт, их ведь было то ли шесть, то ли семь… Набрал номер и сказал телефонистке:
— Соедините меня с Сэмом К. Берроузом, номера я не знаю. Поскольку телефонистка тоже из обслуги отеля, она так и сделала.
Сейчас я слышал, как звонит Сэмов телефон. Пока шли гудки, то репетировал предстоящий наезд:
— Верни Прис обратно. Я ее ненавижу, но она принадлежит нам. Она — сама жизнь, мы так решили.
Телефон все звонил и звонил: очевидно, никого не было дома или же никто не хотел подниматься с постели и брать трубку. Наконец я повесил свою.
«Надо же взрослому человеку попасть в такую хреновую ситуацию», — сказал я себе, бесцельно слоняясь по комнате. Как мог некто вроде Прис стать для нас воплощением самой жизни? Мы что, опупели, что ли? Да, не от нас зависела эта собачья жизнь: не мы это придумали. Или все-таки мы?
И так далее, и тому подобное… Я должен провести несколько часов, бродя по комнате, не допуская в башку ничего, кроме таких вот идиотских рассуждений. Я пришел в ужас. Это что-то вроде гриппа, разновидность, нарушающая метаболизм мозга, когда ты уже одной ногой в гробу. Мне казалось, что я полностью потерял контакт с нормальной, здоровой действительностью, даже с той, которая окружала меня в отеле: я забыл о круглосуточном обслуживании в номерах, об аркадах магазинов, о барах и ресторанах. Я лишь изредка тупо глазел в окно на огни ночного города. Это своего рода форма умирания, потеря контакта с окружающей средой.
В какой-то момент, когда я все еще вышагивал вокруг комнаты, зазвонил телефон.
— Слушаю! — прокричал я в трубку.
Нет, это не Сэм Берроуз. Это оказался Мори, он звонил мне из Онтарио.
— Откуда ты знал, что я остановлюсь в «Олимпе»? — спросил я, полностью сбитый с толку: можно подумать, что приятель воспользовался некой колдовской силой, чтобы выследить меня.
— Я же знаю, что ты в Сиэтле, придурок. А сколько там крупных отелей? Тебе ведь точно приспичит поселиться в лучшем из них. Держу пари, что ты прихватил с собой свадебный костюм и какую-нибудь даму и от этого совсем свихнулся.
— Послушай, я прилетел сюда, чтобы убить Берроуза.
— Чем? Своим твердолобым котелком? Ты собираешься бежать к нему, треснуть башкой в желудок и забодать его до смерти?
Я рассказал Мори о пистолете.
— Послушай-ка, миленький ты мой, — спокойно отозвался Мори, — если ты сделаешь это, мы все погибли.
Я ничего не ответил.
— Звонок, кстати, влетит нам в кругленькую сумму, — заметил Мори, — поэтому я не собираюсь целый час увещевать тебя, словно пастор потаскушку. Поспи немного и завтра позвони мне, обещаешь? Обещай, или я настучу в департамент полиции Сиэтла. Да поможет мне Бог!
— Нет, — отрезал я.
— Ты должен обещать. Я сказал:
— Ладно, Мори, я обещаю ничего не предпринимать этой ночью. — Да и как я мог что-то сделать? Я ведь уже пытался и потерпел поражение: оставалось только вышагивать по комнате…
— Ладно, хватит. Слушай, Льюис. Этим ты Прис не вернешь. Я уже думал об этом. Ты только поломаешь ей жизнь, если пойдешь туда и пальнешь в парня. Подумай об этом, и, я знаю, ты сам увидишь, что не прав. Думаешь, я бы так не сделал, если бы хоть чуточку надеялся, что это поможет?