Кукловод

…Зима в Москве – это не зима на Урале. Липкий снег, снежная каша на дорогах, слякоть и грязные лужи. Машины все – как большие грязные черепахи, с трудом ползут в пробках, перемешивая колесами грязь в непроходимую кашу. Пешеходы, перепрыгивая через лужи, торопятся перейти улицы, освещенные мертвенно-зелеными огнями светофоров. И над всем этим, как цитадель богатства и роскоши, сияет огнями Москва-Сити – символ процветания и великолепия столицы, на который редкий прохожий поднимет голову, чтобы полюбоваться, так как люди слишком озабочены тем, чтобы не промочить обувь и не заляпать московской несмываемой грязью, одежду…

…Лев Хорошев из всех живых существ на земле любил только кошек и женщин. Женщин он знал очень хорошо и мог с легкостью определить по манере речи, по повороту головы, по улыбке или по движениям, какое прошлое было у девушки и что у нее за душой. Лев Яковлевич был лысым, спортивным мужчиной с широкими плечами и молодым взглядом зеленых глаз. Лицо его было ухоженным и гладким. Тонкие губы, казалось, всегда были сложены в презрительно-снисходительную ухмылку. Он не любил молоденьких девушек, так как считал, что они слишком наивные и недалеко ушли в развитии от детей, а детей он не любил. Любил он девушек в возрасте от тридцати до тридцати пяти, когда тело еще оставалось вполне в товарной кондиции, лицо свежим, а в голове уже появлялась самостоятельность взглядов и свобода в суждениях. А словарного запаса хватало гораздо на большее, чем спросить, где туалет или попросить очередную игрушку в подарок. Лев Яковлевич был, что называется, олигархом. Еще с девяностых он строил свою империю, в основании которой лежали, как это водится в России, нефть, газ и полезные ископаемые, включая драгоценные металлы и алмазы. Девушка, сидевшая сейчас перед Львом, никак не прочитывалась им, и это его немного беспокоило. Это была журналистка какого-то телеканала. Она была великолепна. Длинные, ровные ноги, тонкая талия, плоский живот и красивой формы, хоть и небольшая грудь, подчеркнутая облегающей водолазкой бирюзового цвета. У журналистки была тонкая грациозная шея, узкое скуластое лицо, чувственные губы, огромные темно-карие глаза, опушенные черными ресницами. Она была шатенка и аккуратное каре с ровной челкой подчеркивало ее женственность. Костюм – синяя мини-юбка, из-под которой выглядывали кружевные резинки чулков, и пиджак, дополняли образ этой великолепной девушки. Лев заглянул в глаза и не смог прочитать в них ничего. Ноги журналистки были подтянутыми, и Лев понял, что она дружит со спортом. Движения – хоть и очень женственные, но лаконичные и точные, как у рукопашника или фехтовальщика.

Представилась журналистка, как Илза Николаевна Краснова. Конечно же, перед интервью, служба безопасности Льва Яковлевича, пробила журналистку по всем базам. Ничего такого, чтобы отказать в интервью, за ней не водилось – обычная девушка из обычной семьи, коих великое множество в России.

– Скажите, Лев Яковлевич – спрашивала Илза, продолжая интервью и держа блестящий маленький диктофон в тонкой изящной руке с трепетными пальцами с глянцевыми синими ногтями. Изящество руки подчеркивал тонкий браслет-обруч на ее запястье. – Вы счастливы, имея столько денег?

– Знаете – отвечал Лев. – Когда денег становится так много, что ты уже перестаешь вести им счет, начинаешь немного по-другому думать о счастье. Я так вам скажу, Илза. Конечно же, в жизни остается важным все, что должно быть важным для обычного человека с улицы: учителя, водителя такси или даже дворника. То есть, семья, друзья и прочие гуманистические вещи. Но скажу вам по секрету, деньги дают ощущение свободы. Они, можно сказать, окрыляют! Делают тебя почти всемогущим. Понимаете меня?

– К сожалению, нет – ответила журналистка, закидывая ногу на ногу – Я, к сожалению, тот самый человек с улицы. Лев невольно залюбовался ее ногами в телесных чулках и синих замшевых туфлях. Они сидели в одном из офисов империи Льва Хорошева – в башне «Эволюция» в Москва-Сити. Илза сидела в кожаном белом кресле, а Лев, напротив нее – на широком алом диване.

– Ну, это вполне объяснимо – сказал Лев, прикидывая, сколько может зарабатывать журналистка ее статуса. – А если я предложу вам работу в своем медиахолдинге? Допустим, ведущей топовой программы?

– Так сразу? – тонкие брови Илзы взметнулись вверх от удивления. – И за какие, стесняюсь спросить, заслуги? Вы же меня даже не знаете! Может быть, я не оправдаю высокого доверия?

Лев почувствовал в последних словах журналистки легкие нотки сарказма. Или, даже, издевки. Вообще, его немного раздражала эта манера Илзы держаться. Она вела себя так, словно перед ней сидел вполне обычный человек – какой-нибудь директор магазина или, еще хуже, владелец островка в торговом центре. Лев привык уже, что люди перед ним стараются вести себя определенным образом – появляется некое подобострастие, а иногда и страх. За долгие годы пребывания в статусе богатого человека, Лев знал, что зачастую, большие деньги пугают людей. А у этой красавица не было и следа этих эмоций. И Льву это и нравилось, и не нравилось одновременно. Эта двойственность ощущений немного пугала его, и он с отвращением почувствовал, что сам начинает побаиваться эту холеную девицу с независимым взглядом темно-карих глаз под челкой каре. В этой Илзе чувствовалась какая-то сила, которая позволяет ей пренебрегать и силой денег, и силой статуса богатого человека Льва Хорошего, и его местом в списке «Форбс», и самим Львом Хорошевым. Лев в упор посмотрел в глаза красавице.

– Можно не для интервью? – спросил он.

– Да, конечно – ответила Ильза, демонстративно выключила диктофон и убрала его в синюю сумочку.

– Знаешь что, милая – сказал Лев, утратив всю респектабельность и наклонившись к Ильзе всем телом. – А если я предложу тебе прямо сейчас поехать со мной в аэропорт, сесть в мой личный самолет, полететь в Испанию, а потом провести пару дней на моей личной яхте под жарким солнцем с отдыхом на моем острове на пляже с белым песком и пальмами?

– Я соглашусь – не моргнув глазом, ответила Ильза, вставая и позволяя Льву еще раз насладиться прекрасным зрелищем своей фигуры. – Едем!

Лев, совершенно растерявшись от такой реакции, быстро вызвал свою машину, и они на алом Майбахе Льва Хорошего поехали в аэропорт.

– А почему красный? – уже в машине спросила Илза.

– Что красный? – спросил Лев. – Майбах?

– Ну да – ответила Илза.

– Так черные у всех – с пренебрежением ответил Лев.

– У всех не Майбахи – уточнила Илза – А обычные машины. Посмотрите в окно. Их там сотни! И Майбахов среди них – очень мало! В основном – это просто машины. Коробочки на четырех колесах! Белые, синие, красные. Иногда желтые, но это уж для тех, кто не может купить себе хотя бы коробочку на колесах. Представляете, и такие тоже есть!

– Вы мне еще про автобусы расскажите и метро – сказал Лев, явно задетый этой небольшой отповедью наглой красавицы. Я имел в виду – мягче пояснил он, – У всех, кто может себе позволить такую машину!

– Понятно – кивнула головой Илза. – Пытаетесь выделиться среди тех, кто и так выделяется?

И снова этот издевательский взгляд! Льва начинала раздражать эта Илза все больше и больше. Но вместе с раздражением, Лев чувствовал сильное влечение к этой красавице. Так притягивает огонь – опасный, но манящий. Лев вздохнул. Он немного боялся эту девицу и уже не был уверен в том, что поступил верно, когда позвал ее на прогулку на яхте. Вообще, Лев немного побаивался женщин, несмотря на свою к ним любовь. Они немного пугали его своей непознаваемостью, своей необычностью. Справедливости ради, стоит отметить, что Лев никогда не относился к женщинам потребительски – и даже большие деньги не давали ему ощущения того, что женщину можно купить и она может быть объектом собственности. Возможно, это происходило именно потому, что он их побаивался. И поэтому он и не любил молоденьких девушек – те больше продавались, нежели вступали в отношения, пусть и очень короткие. И сейчас Лев был просто очарован этой сильной девушкой – корреспондентом по имени Илза. Он чувствовал в ней что-то такое же, что было в нем самом – силу, настойчивость и беспощадность, если того требовала ситуация.

– Настоящая хищная кошка! – с восхищением думал Лев, не сводя взгляда с профиля Илзы, сидя на заднем сиденье Майбаха. Он чувствовал себя околдованным и лишенным воли рядом с этой девушкой.

– Типичная ведьма! Знает, что красива, как богиня и бессовестно этим пользуется! Околдовывает! – думал Лев, скользя взглядом по длинным ногам Илзы, по кружевной резинке чулка на бедре, по тонким длинным пальцам с синими ногтями.

– А вы очень красивая, Илза Краснова – как-то неуклюже сказал Лев и почувствовал себя очень неловко, словно он студент-первокурсник и пытается подкатить к первой красавице университета. Илза на это только улыбнулась дразнящей улыбкой.

– Я знаю – выдохнула она. – Мне много раз об этом говорили. А ведь даже собака, говорят, замяукает, если ей постоянно говорить, что она кошка, не правда ли? Вот я и поверила всем, кто так говорит!

– А почему Илза? – спросил Лев.

– Почему такое имя? – переспросила Илза. – И это тоже постоянно спрашивают!

– Не сомневаюсь – улыбнулся Лев. – Так все же?

– Мама, когда я родилась, очень хотела, чтобы я стала знаменитой балериной. Вот и назвала. В честь Илзе Лиепы. Но с ошибкой, как видите! Теперь я Илза. И не русская, и не латышка!