Кукловоды павшей империи
Шрифт:
Головная тройка харакаев вошла в ущелье, отделявшее пределы Кина'Терона от диких подземелий, и поравнялась с заставой. Там, где издали виднелись одни лишь огоньки светильников, перед Гилбертом выросла из темноты двадцатифутовая каменная стена, в сравнении с которой кольцевые ограждения внутри города казались не более чем декоративными заборчиками. Здесь находился настоящий рубеж обороны, и никакому зверью, большому или малому, ходячему, ползающему или летающему не удалось бы миновать живым это сооружение.
Стражники, заступившие в этот день на дежурство, уже дожидались своей очереди,
Здесь обошлось без хвалебных выкриков и размахиваний руками. Приученные к порядку и дисциплине, солдаты смирно стояли, провожая взглядами проезжающего мимо них офицера, но это молчаливое и неподвижное прощание таило в себе куда большие гордость и одобрение, чем все многотысячные крики, оглушавшие офицера на выезде из крепости.
Проезжая мимо них, Гилберт поднял руку в кротком дружественном жесте. Перед этими людьми не было ни нужды, ни желания строить из себя картинного воина. Стоявшие перед ним мужи и юноши были такими же воинами, как и он сам, до конца преданными своей стране. Пусть им не посчастливилось родиться с талантом кукловода и их имена не воспоют в балладах и хрониках, но каждый из этих солдат точно так же готов был отдать жизнь во благо родины. Будь оно иначе, эти люди предпочли бы службу простых законников на защищённых городских улицах, а не стояли на стене, обороняя город от всей нечисти, какую только могла породить бескрайняя тьма, с самого начала времён безраздельно властвовавшая в этих подземельях.
Ширина ворот была таковой, чтобы в них мог проехать самый крупный харакай, и ни футом больше. Пришлось нарушить строй и провести животных по одному, а дивизион этродов разделить на две колонны по пять воинов в ряд.
Сам Гилберт давно миновал ворота и оказался в просторах внешних пещер, где пропадали последние источники света и начинались владения безграничной тьмы.
Ехать в одиночестве пришлось долго. Остальным кукловодам предстояло точно так же провести разделённые колонны этродов через узкие ворота и восстановить строй обратно; прошло по меньшей мере полчаса, когда торопливые лапы ещё двух харакаев поравнялись с тройкой Гилберта, а следом за ними лёгкой, но оттого не менее шумной трусцой прогремели дивизионы, снова выстраиваясь в единое войско.
— Как всё прошло? — поинтересовался Гилберт, когда напарники спрыгнули со своих харакаев и залезли к нему в пассажирский салон.
— Говоришь так, будто не следил за нами всё это время, — бросила Кара, устраиваясь на сидении. — Всё в порядке, хоть вышагивать торжественные марши нас никто и не учил.
— А ты? — обратился командир к Тидену, заметив, что тот не спешит с ответом.
— Жив и здоров, как видите. — Немного помедлив, Фонтер добавил: — Да уж, можно было догадаться, что моё семейство не пропустит такого торжества…
— Так твоя родня была там, среди провожающих?
— Ну а как же. Мать, сёстры, даже двоюродная родня не поленилась приехать. Видели бы вы их лица, когда прямо за мной, аккурат в правом ряду прошагал мой окостеневший папаня.
— Серьёзно?! — Кара завертелась и стала всматриваться в шагавшие позади шеренги. В правой колонне той части войска, которую вёл Тиден, и правда покачивался приснопамятный двузубчатый наплечник. — Когда ты успел его туда поставить?
Впервые за всё время их знакомства девушка смотрела на напарника со смесью искреннего уважения и восхищения на лице.
— Вчера, ближе к вечеру. Долго ли поменять двух солдат местами.
— Вы только посмотрите. И этот человек вчера рассказывал слёзные истории о том, как ему жалко свою мамочку!
— Всему должен быть предел, — произнёс в ответ Тиден. — Я и так слишком многим пожертвовал ради этой семьи. Пусть испытают хоть малую толику того, что меня ожидает, хотя бы раз увидят монстра, с которым мне предстоит воевать бок-о-бок пять долгих лет.
Пять лет…
Выставив ноги в проход, Кара обернулась назад. Там, за головами полутора тысяч марширующих воинов, горели фонари внешней стенызаставы. Один из них, казалось, двигался, словно кто-то размахивал лампой на прощание. Выше и дальше виднелся рой огоньков Кина'Терона — той его части, что ещё виднелась через узкий коридор.
Точка невозврата была пройдена. Последняя возможность испугаться, дать слабину и сбежать, бросив браслет и униформу и до конца жизни скрываясь под видом простого горожанина. Последний шанс, что их остановят законники и попросят Кару пройти с ними для дачи показаний. Никто не погонится за ними через эти тёмные, полные опасностей подземелья, и ни одной разумной души не встретится им впереди, кроме разве что охотничьих отрядов да разведчиков, ведущих неусыпный надзор возле границы.
Путь предстоял долгий, и Гилберт подогнал харакаев, заставив их быстрее семенить лапами, а войско перешло на неспешный бег, поспевая за транспортом.
Перед глазами проплывали своды пещер. Узкие коридоры, в которых едва помещалось войско, сменялись огромными залами. Пласты безжизненного камня перемежались зарослями грибов и залежами пород, подземными озёрами и речками.
Постукивание жучьих лап и топот сотен костяных ног слились в единую какофонию, врываясь в мертвенную тишину подземелий и отдаваясь гулким эхом на многие залы и тоннели вокруг.
В отдалении то и дело мелькали силуэты подземных тварей. Крупные и едва заметные, одни из них спешно убегали подальше от грохочущего ужаса, представлявшегося им единым механизмом, другие шныряли вокруг, бросая голодные взгляды, но не решаясь приблизиться к столь шумному и многочисленному противнику.
Выносливые харакаи могли без отдыха шагать более суток, а этроды и вовсе не уставали, пока рядом имелся источник энергии, благодаря чему войско могло двигаться почти без остановок.
Сидеть часами напролёт оказалось не так уж легко, и кукловоды время от времени прохаживались по салону, а то и вовсе спрыгивали на землю и преодолевали часть расстояния, двигаясь трусцой и стараясь не попасть под врезающиеся в землю лапы харакаев.
Когда наступало время трапезы, один из офицеров перепрыгивал на транспорт с припасами и на ходу вытаскивал из ящиков наборы еды и питья. Ели прямотут, в пассажирском салоне.