Куколка Последней Надежды
Шрифт:
— Как человек и гражданин, Сана скорбит о погибших вместе со всей нацией, босс, — вставил Вольф Балдер. — Но сейчас в ней говорит специальный агент.
— Мы так удивились. — В голосе Галли скользнули умоляющие нотки. — Извините, босс, я увлеклась.
— Впредь не увлекайтесь, — сухо попросил Гинзбург.
— В любом случае, если бы не трагедия, мы бы не получили сведения колоссальной важности, — рассудительно заметил Балдер. — Мы, конечно, не радуемся, но…
На самом деле и специальный агент Галли, и специальный агент Балдер едва
— Нам повезло, что военные не пронюхали о нашей находке.
— И ЦРУ, — добавила Сана.
— Босс, я уверен, что уже вечером вы будете лично докладывать президенту о ходе расследования.
— Это дело национальной важности.
— Не знаю, не знаю, — с сомнением протянул Гинзбург. — Пока что от меня требует отчет только директор бюро.
— Из его секретариата звонили уже два раза, — подтвердил Джозеф Капуцерски, личный помощник шефа нью-йоркского отделения.
На этих словах лицо Гинзбурга стало еще более кислым.
— Может, вы все-таки покажете мне находку?
Длинный коридор как раз привел собеседников к бронированной двери, у которой стояли два вооруженных агента.
— Конечно, сэр. — Балдер вставил в замок электронный ключ. — Нам сюда.
При появлении высокого начальства толпа яйцеголовых в белых халатах почтительно умолкла, и в огромном помещении лаборатории установилась относительная тишина, нарушаемая лишь мерным гудением приборов.
. — Я вызвал сюда лучших специалистов, — тихо сообщил Вольф. — Всех, кто был в Нью-Йорке.
— Еще десяток прибудет к вечеру, — добавила Галли. — И дополнительное оборудование.
— Мы хотим, чтобы работа шла круглосуточно.
— Разумно.
Но Гинзбург вряд ли понял, о чем говорили агенты. Все его внимание было поглощено увиденным.
В центре лаборатории возвели прозрачный куб, каждая грань которого была не менее двадцати футов длиной. («Особо прочное стекло, — тихо поведала Галли. — Пробить невозможно».) Вентиляция осуществлялась через специальные трубы, а попасть внутрь можно было лишь через сложный, бронированный шлюз. («Там проходит полная дезинфекция».) С четырех сторон на куб были направлены стволы крупнокалиберных пулеметов. («На всякий случай, — пояснил Балдер. — Кроме того, мы заготовили два баллона с усыпляющим газом. Он заполнит лабораторию за шесть секунд».)
Но весь этот антураж дошел до Гинзбурга чуть позже. А пока он вплотную подошел к стеклу и несколько минут разглядывал находящегося в кубе монстра.
Сон, ставший явью. Ночной кошмар, принявший материальный облик. Чудовище, отдаленно напоминающее женщину, лежало на гладком металлическом столе, вытянувшись во весь свой гигантский рост. Лысая голова, украшенная устрашающими рогами, провал на месте носа, безгубый рот, не скрывающий крепкие клыки, мощный хвост, усеянный острыми шипами, монстр отчаянно напоминал творения голливудских художников, а потому первый вопрос Гинзбурга прозвучал довольно осторожно:
— Оно… гм… оно настоящее?
— От когтей до кончиков рогов, — подтвердил Балдер.
Грудь твари прерывисто вздымалась, трехпалые лапы были крепко прикованы к столу, а вокруг одной из них суетились специалисты, облаченные в костюмы биологической защиты.
— Мы смогли пробить шкуру монстра только сверхмощным сверлом, — сообщила Галли. — Иглы ломались.
— Зато теперь мы получили образцы крови и тканей.
— Рентген показал, что скелет отдаленно напоминает человеческий. Во всяком случае, оно двуногое и прямоходящее.
— Мы хотели взять анализ кости и костного мозга, но подумали, что болевой шок может убить его. — Сана помолчала. — Он еле дышит.
— С какой высоты падал самолет? — чуть слышно поинтересовался Гинзбург.
— Девять тысяч футов, — молниеносно ответил верный Капуцерски.
— И оно еще дышит.
— Мы думаем, — осторожно добавил Балдер, — что оно придет в себя.
Гинзбург впервые оторвал взгляд от чудовища и посмотрел на агента.
— Почему?
— Дыхание и сердечный ритм постепенно стабилизируются. Медленно, но неуклонно. Кстати, у него два сердца.
— Меня уже трудно удивить.
— А полчаса назад была зафиксирована слабая мозговая активность, — вставила Галли. — До этого тварь находилась в коме.
— И что мы будем делать, когда монстр очнется? — Гинзбург издал нервный смешок.
Капуцерски оценивающе покосился на пулеметы. И пулеметчиков.
— Для начала спросим, как он оказался в самолете, — попытался пошутить Балдер.
— А он был там? — буркнул Гинзбург.
— Сначала мы тоже думали, что «Боинг» столкнулся с летательным аппаратом этого… этого существа, — сказала Сана. — Но на месте катастрофы обнаружены только обломки самолета. Да и сам монстр найден внутри салона.
— Мы уверены, что он летел в «Боинге».
— Странно, что в Монреале на него не обратили внимания, — съязвил Гинзбург. — Только представьте: вот он подходит к стойке авиакомпании. «Привет! Для меня заказан билет в Нью-Йорк. В специальном отсеке, где можно дышать аммиаком».
— Он дышит кислородом, — вздохнула Галли. — Это абсолютно точно. У него есть легкие.
— Это не снимает вопрос.
— Мы предполагаем, что в Канаде урод выглядел иначе, — твердо сказал Балдер. — Как обычный человек.
— Возможно, у них есть какие-нибудь… скафандры? — предположила Сана. — Делающие их похожими на нас.
— А во время катастрофы этот скафандр сломался, и мы увидели тварь в ее реальном облике.
Пару мгновений Гинзбург размышлял над версией агентов.
— Монстр мог лететь в багажном отсеке.
— Нет, — покачал головой Вольф. — К сожалению, нет.
— Почему?
— Мы можем продолжить разговор в вашем кабинете?
— Конечно. — Гинзбург в последний раз посмотрел на чудовище. — Пойдемте.