Куколка
Шрифт:
– Оно пошевелилось, - сказал Крип тихим голосом.
– Когда она оттащила тебя, кукла пошевелила рукой.
"Оно не хотело прерывать контакт",– подумал Лекс. Каким-то образом оно питалось мной, вытягивая жизненные силы.
Су-Ли, практичная и решительная, закрыла крышку и сделала то же самое с другими ящиками. С глаз долой, из сердца вон.
– Нам нужно выбираться отсюда, - сказала она. “У нас мало времени, так что не тратьте его зря. Пойдёмте.”
Она повела их
Су-Ли подвела их к входной двери, поставила канделябр в сторону и вышла в ночь. Лекс и Крип последовали за ним. Они вместе стояли на крыльце.
– И что теперь? – сказал Крип.
– А теперь мы убираемся отсюда, - сказала Су-Ли с уверенностью, с которой нельзя было спорить.
Когда они вышли на улицу, завыла сирена, словно предупреждая об опасности.
27
Шёл дождь из пепла.
Дворники бешено вращались, но никак не могли очистить ветровое стекло. Это было всё равно что заблудиться в чёрный снегопад. Пепел летел густой и тяжёлый, облепляя фары и лобовое стекло, пока она не была вынуждена остановить микроавтобус.
Ей ничего не оставалось, как переждать.
Она сидела, натянув рубашку на лицо, чтобы не дышать. Даже внутри кабины пепел был повсюду, покрывая сиденья, приборную панель и руль, оседая на пол, как глубинный морской ил. Через десять минут Рамона тоже была покрыта им. Но даже так, внутри машины было намного лучше, чем снаружи, где он налетал, как чёрная метель.
Она ждала
И ждала.
Что, если это будет продолжаться часами? Несколько дней? Тебя похоронят заживо, - подумала она.
Но она знала, что это не продлится слишком долго. Кукловод тратил очень много энергии, чтобы создать эту иллюзию. Очень правдоподобную иллюзию — можно было дотронуться до пепла, почувствовать его, вдохнуть и задохнуться от него, но всё равно это была иллюзия.
Она съежилась на сиденье, дыша через рубашку, и надела тёмные очки, чтобы эта дрянь не попала ей в глаза. За последние пятнадцать минут температура в кабине поднялась по меньшей мере на двадцать градусов, и она уже начала потеть, одежда липла к телу, как мокрые тряпки. Она стёрла пот со лба, оставив жирные разводы пепла.
Это было отвратительно.
Если это когда-нибудь закончится, ей придется часами отмокать в ванне.
Она ждала, прислушиваясь к тому, как пепел стучит снаружи машины, словно песок. Казалось, этому не будет конца, и она чувствовала всё большую клаустрофобию, микроавтобус всё больше и больше походил на гроб, в котором её медленно хоронили заживо, на ящик, погружающийся в чёрные глубины зыбучих песков.
Но это было лишь её разыгравшееся воображение.
Даже сейчас пеплопад медленно прекращался. Она едва слышала, как его частички оседали на крыше микроавтобуса. Она подождала ещё минут десять, пока снаружи не воцарилась мёртвая тишина, зная, что это может означать только одно из двух: либо микроавтобус полностью похоронен, либо пепельная буря наконец закончилась.
Она приоткрыла окно на дюйм, и пепел посыпался внутрь, покрыв её чёрной копотью.
Она открыла окно ещё на несколько дюймов.
Её не похоронили заживо.
Она открыла дверь и шагнула в мир, выкрашенный в чёрный цвет. Пепел доходил ей до икр. Она двигалась сквозь него, отбрасывая облака сажи с каждым шагом, пока удалялась от микроавтобуса в странный, почерневший мир. Это был истинный сожжённый Стокс. Он был похож на пластмассовую игрушку, которую заскучавший ребёнок облил жидкостью для зажигалок и поджёг.
То, что она видела, был город после пожара.
Небо казалось тёмным от копоти, лунный свет проникал сквозь дым и пепел. Кварталы выгорели дотла, от зданий остались одни лишь фундаменты. От некоторых домов не осталось ничего, кроме одной-двух закопченных труб, похожих на лишённые ветвей деревья, чёрные колья, на которых сжигали ведьм. Она видела на улицах остовы сгоревших машин, похожие на высохшие, искорёженные панцири насекомых, которые можно найти на подоконниках заброшенных домов. Из пепла торчали груды тлеющих кирпичей и горящих досок, опрокинувшиеся телефонные столбы и кусты, которые не загорелись, а просто засохли от палящего зноя.
Сплошной хаос.
То, что привлекло её внимание, было похоже на развалины какой-то фабрики на вершине холма, который возвышался над самим городом.
Затем, так же быстро, как и появился, мираж исчез.
Стокс снова был чист и непорочен, не осквернен и не разрушен. Улицы были чистыми, окна сияли лунным светом, а воздух был свежим.
Единственным доказательством того, что вообще что-то произошло, была сама Рамона, чёрная с головы до ног, с волосами, полными пепла. Она вдохнула чистый воздух, не удивляясь тому, как преобразился город.
Она побрела дальше.
Свет.
Она увидела мерцающий синий свет, исходящий с другой стороны улицы. Все телевизоры в витрине магазина работали. Опять же, это было похоже на клише из старого фильма. Она пошла туда, зная, что Кукловод хочет этого. Шесть или семь старых телевизоров показывали одну и ту же программу — чёрно-белый выпуск новостей, изображение было зернистым и нечётким. Ведущий новостей в строгом костюме и галстуке-бабочке, с блестящими от геля волосами, держал в руках кипу бумаг, а на столе перед ним стоял громоздкий хромированный микрофон “Unidyne”.