Кукольное преступление
Шрифт:
– А домой обязательно было её приводить? – я снова посмотрел на Бажену, заметив в её взгляде искорки испуга.
– Глеб, ей десять лет и она бродяжничает.
– Ничего не бродяжничаю, – ответила Бажена. – Сказала же тебе, у меня дом есть.
– Но живёшь ты на улице.
– И что? На улице прикольней. Дома мать пьёт, избить может. Когда сильно напивается, я сваливаю.
– И долго ты так живешь?
– Два года.
Я присвистнул.
– Вот-вот, – кивала Люська. – В школу не ходит, писать-читать не умеет…
– Умею!
– Неделя, – поправила её Люська.
– Ну да, неделя, – Бажена доела салат и уставилась на Люську голодными глазами.
– Суп будешь?
– Какой?
– Гороховый.
– Фу! Горох… нет. А вообще буду. Налей две тарелки.
– Что ты собираешься с ней делать, Люсь?
– Не знаю, – ответила сестра. – Жалко её. Глеб, посмотри, совсем ребёнок, а уже на улице живёт.
– У меня дом есть, – напомнила Бажена.
– Слышали уже.
Когда Бажена начала есть суп, Люську вдруг осенило.
– Слушай, а чем же ты питаешься на улице?
– У меня деньги есть.
– Которые воруешь?
– И что? – пожала плечами Бажена.
– За это посадить могут, – ляпнул я.
– А я несовершеннолетняя, понял?
Люська хмыкнула.
– Съел, Глеб, она несовершеннолетняя.
– А ещё, – продолжала Бажена, – в больших магазинах можно бесплатно жрачку брать.
– Как это?
– Ты чего, не знаешь? Заходишь в магазин, идёшь в торговый зал и тыришь продукты. Сырки там всякие, булки, конфеты. Знаешь, как я наесться могу. От пуза! Ни одна камера слежения меня не засечёт. Хочешь, я тебя научу сырки глазированные тырить? Смотри, сначала заныкиваешь их в карман, отходишь подальше, делаешь вид, что у тебя заболел копчик…
– Помолчи, – Люська показала Бажене кулак.
– Отведи её домой и возвращайся, – сказал я сестре. – Я кое-что нарыл в инете.
– Домой не пойду, – замотала головой Бажена. – Я была там три дня назад, мать поколотила меня и сотку забрала. Ворюга!
– А сама, откуда сотку взяла?
– У старика из кармана вытащила.
– Неужели тебе нравится такая жизнь?
– Прикольно, – последовал ответ.
Люська позвала меня в коридор, и едва мы подошли к входной двери, выпалила:
– Глеб, я хочу, чтобы Бажена осталась у нас. Ей надо помочь, пусть поживёт, мне кажется, я смогу её перевоспитать.
– Не смеши меня, её уже засосала улица, Бажену не перевоспитаешь.
– Я хочу попробовать.
– Не переоценивай себя.
– Глеб, пожалуйста, – Люська скорчила такую жалостливую гримасу, что я пожал плечами.
– Как хочешь, но учти, ты привела в дом воровку. И если вдруг…
– Не каркай!
– Всё будет на твоей совести, – сказал я, вернувшись к себе.
Вскоре из кухни послышался
– И чё, я смогу спать на настоящей кровати? И телевизор можно смотреть? И вечером будем жрать ужин?
Я снова уткнулся в ноутбук, просидел за столом до глубокой ночи, слыша краем уха голоса Алиски, Димона, Люськины вопли и ещё чей-то тоненький голосок… Ах, да, теперь у нас живёт Бажена.
Вскоре голоса стихли, я посмотрел на часы. Три ночи. Жесть! Голова гудит, глаза слипаются, и даже скакавшие всего несколько минут назад шальные мысли, стали вялыми и малоподвижными.
Рухнув в кровать, я проспал ровно десять часов.
…Из комнаты вышел сонный и злой, такая у меня особенность, после сна ко мне лучше не подходить. Но сегодня меня распирало, не терпелось поделиться тем, что удалось нарыть в инете.
В коридоре я столкнулся с незнакомой девчонкой. От неожиданности замер, нахмурил лоб.
– Ты кто?
Девчонка хихикнула.
– Я Бажена, ну… вчерашняя. Помнишь? Ты меня не узнал?
– Бажена?!
– Именно, – из кухни выскочила Люська. – Глеб, зацени её новый прикидик. Как она тебе, адидас, правда?
– Я её не узнал.
– Теперь хоть на человека стала похожа.
Бажена изменилась до неузнаваемости. Ещё вечером Люська заставила её целый час отмокать в ванной, потом лично помыла ей голову шампунем, привезенным Дианой из Финляндии, а утром они отправились в магазин, где Бажена сменила свои рваные джинсы, малиновую футболку и старые кроссовки на цветастый сарафан и сандалии.
Её пышные рыжие волосы «горели» огнём, слегка завиваясь; на щеках появились ямочки (скорее всего, они были и вчера, просто я не обратил на них внимания), а царапину на лбу и синяк на подбородке Люська мастерски замазала или запудрила косметикой Дианы.
Не успел я позавтракать, пришёл Димон.
– Съездил, всё узнал, – сказал он, достав из холодильника бутылку кваса.
– Куда мотался?
– Люся попросила сгонять к матери Бажены, – Димон выглянул в коридор и понизил голос до шёпота. – Она думала, девчонка соврала. Нет, правду говорила. Мать алкоголичка, Бажена, считай, два года живёт сама по себе, соседи подтвердили. Иногда прибегает домой, но чаще шатается по улицам. Хочешь откровенно, Глебыч, зря вы её приютили. Не доверяю я ей, смотрит на тебя, как кукла, а на самом деле девчонка себе на уме.
– Ты это Люське скажи. Кстати, о куклах, сейчас придёт Алиска, и я вас кое-чем ошарашу.
– Кого и чем собрался ошарашивать? – спросила Люська, вбежав на кухню. – Давай, начни с меня.
– Потерпи.
– Люсь, – прошептал Димон. – Я Глебычу говорил, что Бажена…
Бажена появилась в дверном проёме и, опустив глаза в пол, несмело пропищала:
– Люся, можно телевизор посмотреть?
– Конечно, Бажен. Не спрашивай, включай и смотри.
– Спасибо тебе, ты такая добрая.