Кукольное преступление
Шрифт:
На некоторое время на кухне воцарилась тишина, нарушаемая лишь громким мурчанием Пуси. Или это была Куся. А быть может, Заза или Молли. Чёрт, как вообще Алиска их различает?
Последующий час мы занимались кормёжкой кошачьего царства. Задача, скажу честно, не из лёгких. Для начала всех кошек мы закрыли в большой комнате, потом Алиска насыпала в две миски сухого корма.
– Дим, – попросила она. – Принеси Молли и Юлу.
Димка с Люськой выскочили из кухни. Вернувшись, они положили на пол двух довольных кошек.
– Нет, – спохватилась Алиса. – Это не Юла, и не Молли. Молли рыжая, Юла дымчатая.
– Ты сказала, дымчатую зовут Зазой, – возразила Люська.
– Заза полосатая. Подождите, нет, пятнистая… Или полосатая? Да нет же, Заза полосатая, не путайте меня. Это Куся, то есть Туся пятнистая…
– Дайте мне пистолет, я застрелюсь, – голосила Люська. – Твоя Анна Яковлевна извращенка, лучше бы она присвоила каждой кошке порядковый номер. Первая, вторая, третья… десятая. Мы бы сейчас встали в коридоре и отдавали команды: «Первая – пошла! Вторая – марш лопать свои желудочки! Третья – на очереди! Пятая – сидеть! Седьмая – лежать! Десятая – голос!».
Алиска хотела засмеяться, но из горла вырвался слабый стон. До приезда Анны Яковлевны оставалась целая неделя, а предел её терпения и сил давно иссякли.
…Домой мы возвращались в начале одиннадцатого. Димон с Люськой, взявшись за руки, шли впереди: смеялись, подкалывали друг друга, поглядывали на нас, начиная смеяться ещё громче. Мы с Алисой, обнявшись, не спеша шли чуть позади. Я в который раз попросил прощения за свои слова, Алиса улыбнулась, сказав, что я прощён.
– С завтрашнего дня будем кормить этих людоедов вместе, – пообещал я, когда мы, не сговариваясь, остановились под раскидистой берёзой и прильнули друг к другу.
– Надо найти вазочку из зелёного стекла.
– Найдём, не думаю, что это большая проблема.
Алиса кивнула. Я её поцеловал, услышав ехидный голос сестры:
– Как романтично и как банально.
– Люсь, шла бы ты… домой.
– Ещё чего, – Люська подмигнула Димону и, задрав голову, посмотрела на закатное фиолетово-синее небо. – Сегодня будем развлекаться на всю катушку. Есть повод: Димка уволился с работы, Алиску мы частично разгрузили на её каторге, и всё возвращается на круги своя. Хватит там обниматься, пошли в кафе. Глеб, Алис, не тормозите, догоняйте.
Смеясь, Люська побежала к набережной, Димка бежал за ней; мы с Алиской неохотно пошли за ними.
На город ложились мягкие тёплые сумерки, день сдал свои позиции, всюду главенствовал прозрачный вечер. И нам было хорошо, мы чувствовали себя беззаботно, и летний ветер, словно извиняясь, дул нам в лица, и что-то шептали кроны деревьев, шелестела листва, и в этот момент я был по-настоящему счастлив.
***
Сегодня у нас был праздник – Алиса наконец распрощалась с должностью кошачьей няньки. Днём приехала Анна Яковлевна, увидела своих ненаглядных питомиц, заохала-заахала, из глаз брызнули слёзы радости, и Алиса была вознаграждена материально за месяц своего мучения.
Решив отпраздновать это эпохальное событие, наша компания отправилась в недавно открывшийся торговый центр: посидели в кафе, потом девчонки побродили по бутикам (Люська даже умудрилась купить себе очередной шарфик ядовито-сумасшедшего цвета), а ровно в шесть, мы сидели в просторном зале кинотеатра на третьем этаже.
Домой возвращались счастливые, строили планы на ближайшие дни и в итоге сошлись во мнении, что завтра с утра отправимся на пляж, вечером оттянемся в клубе, а в четверг утром поедем за город.
Но планам не суждено было сбыться. Так часто бывает. Срабатывает элементарный закон подлости, ты планируешь-планируешь, и кажется, ничто и никто не может нарушить твоих задумок, а потто – раз! – и планы псу под хвост.
А случилось вот что…
Едва Алиса зашла в квартиру и, скинув обувь, хотела пройти в ванную, в прихожей раздался настойчивый звонок. На пороге стояла Анна Яковлевна. Её всегда гладкое белое лицо пылало, на щеках и шее отчетливо виднелись бордовые пятна, губы были сжаты настолько плотно, что напоминали тонкую полоску, а глаза метали молнии.
Оттолкнув Алису, Анна Яковлевна влетела в прихожую, закричав срывающимся голосом:
– Ты – воровка! Как ты могла? Дрянь! – она больно ударила Алису по щеке.
Алиска покачнулась, прижала ладонь к горящей щеке и успела лишь с трудом сглотнуть, а Анна Яковлевна разразилась новой порцией оскорблений.
– Я доверяла тебе, думала, ты честная девушка. А на деле… Где Магда?! Я тебя спрашиваю, куда ты дела Магду? Отвечай!
– Анна Яковлевна, о чём вы говорите? – лепетала Алиса. Впервые она видела соседку в гневе, и это зрелище настолько поразило и потрясло, что во рту моментально пересохло, а язык казался чужим и ненужным.
– Где Магда? – взвизгнула Анна Яковлевна. – Имей в виду, я обращусь в полицию, тебя посадят за кражу. Слышишь меня, ты… – внезапно Анна Яковлевна покачнулась, схватилась левой рукой за сердце и закатила глаза.
– Анна Яковлевна… Анна Яковлевна, что с вами? – Алиса попыталась помочь соседке дойти до кухни, чтобы там усадить её на стул, но Анна Яковлевна, слабо сопротивляясь, прохрипела:
– Верни Магду… верни по-хорошему… Я… Мне… Али-и-са…
Упав на пол, Анна Яковлевна потеряла сознание.
Не растерявшись, Алиса вызвала «скорую» помощь, затем сразу же позвонила мне, и мы с Люськой примчались к ней спустя каких-то семь минут. Врачи ещё были в пути, и мы могли наблюдать безрадостную, и где-то даже страшную картину: бледная, словно её коснулась сама смерть, Анна Яковлевна лежала на полу, неестественно вытянув вперёд руку. Её губы приобрели синеватый оттенок, щёки ввалились, черты лица сделались резче, заострились, словно у покойника.
Алиса ревела в голос, Люська пыталась её успокоить, но сама находилась на взводе; я нащупал у Анны Яковлевны слабый пульс и успокаивал девчонок: