Кукольных дел мастер
Шрифт:
Тумидус хрипло, с присвистом дышал: словно после драки с очередным антисом. Наконец он с заметным усилием открыл глаза. Легат сгорал от стыда.
«Тебе везет, малыш! — оценил маэстро Карл. — Увидеть боевого офицера Помпилии в истерике, затем — плачущим, и на закуску — стыдящимся? В течение дня? Такое дорогого стоит…»
— Но как же так? — выдавил «живой труп». — Я должен был умереть! Я точно знаю! Еще никто из наших не выжил…
— Во-первых, кое-кто выжил…
Лючано с опозданием прикусил язык. Он не собирался раскрывать тайну
— Вы, например, — неуклюже вывернулся он. — А, во-вторых, я мог бы…
Тумидус нахмурился, и кукольник решил не корчить из себя ученого докладчика. Не та аудитория. Вот профессор Штильнер наверняка оценил бы!
«Или обозвал тебя шарлатаном, дружок!»
Догадка выглядела родной сестрой безумных теорий космобестиолога. При возвращении в малое тело антис восстановил по исходным матрицам все тела «симбионтов». Но «поводки» Тумидуса, на которых он держал рабов, тянулись далеко за пределы физического тела легата: на десятки и сотни парсеков, через пол-Галактики! И они оказались «обрезаны». Рабская оболочка восприняло ядро-хозяина, как погибшего, и ушла, образно выражаясь, в свободное плавание. Однако в большом теле антиса эта операция прошла безболезненно для всех участников симбиоза. Помпилианец даже ничего не почувствовал, пока его не попросили связаться с рабами.
«Эх, знала бы это Юлия!..»
— Не переживайте, Гай! Берегите здоровье. По документам рабы остаются вашей собственностью. Вернетесь — заклеймите обратно. Или новых наберете…
В следующий миг Лючано проклял свою болтливость.
— Не вздумайте, Гай! — предупредил он, стараясь не дрогнуть под взглядом легата. Помпилианец уставился на бывшего раба с интересом тигра, любующегося недоеденным оленем. — В прошлый раз вы лишились чувств. Жаждете заработать второй инсульт?
— Угрожаете, Борготта?
От легатской ухмылки Тарталье захотелось выяснить, где находится ближайший гальюн.
— Вас я не трону. Дважды наступить на те же грабли? Нет, я не идиот. Тут и без вас народу хватает.
Сосредоточенность и покой снизошли на лицо Тумидуса. Легат замер; чудилось, он стал покрываться зеленоватой патиной, на манер статуи из бронзы. Пальцы зажили отдельной жизнью, отстукивая на обгрызенной столешнице некий ритм — рваный, сбивчивый. Время от времени пальцы собирались в щепоть, подтягивая незримые нити.
Добрый Брат, стоявший у раздачи, развернулся к помпилианцу и пошел: шаг за шагом. В руках он нес литровую «сиротскую» кружку с водой. Громила старался идти аккуратно, дабы не расплескать воду на обедающих. Мало-помалу его медлительность приобретала рабский оттенок.
Никто не замечал клейма, пылающего на лбу Доброго Брата.
— Гай! Прекратите немедленно!
— Хрен вам, Борготта… — шепнули белые губы Тумидуса.
Видя, что словами тут ничего не добьешься, Лючано вырвал кружку из рук Доброго Брата — и, ни секунды не колеблясь, выплеснул ее содержимое в лицо Гаю. Воды оказалось предостаточно. Легата окатило от души. Тумидус заморгал, чихнул, встряхнулся мокрым псом…
— Убью, сволочь!
Выполнить обещание ему не дали. Вехдены оказались начеку. На сей раз, в отличие от конфуза на Михре, Бижан с Залем не сплоховали. Вцепились, удержали; как наручниками, приковали к стулу. Лючано от душевного раздрая показал фигу летописцу, который с любопытством наблюдал за безобразной сценой; убедился, что Авель тактично убрался прочь, и зашипел на помпилианца:
— Рехнулись? Мы в пересыльной тюрьме, вокруг религиозные фанатики! Уголовники! Узнают, что вы клеймите местных, да еще и Добрых Братьев — на части разорвут! Себя не жалко, о нас подумайте…
— Но я нуждаюсь в рабах! — отрезал Тумидус. — Никто б и не заметил, что он под «клеймом». А вы все испортили!
— Вы полдня жили без рабов, и хоть бы хны. Умоляю, потерпите еще. Глупо нарываться по пустякам. Ваше клеймо — оружие. Нож в рукаве. На крайний случай, понимаете?
Тумидус вздохнул и расслабился. Когда вехдены отпустили его, легат повел плечами, разминая мышцы, затекшие от напряжения.
— Провалиться мне в черную дыру! В кои-то веки я с вами согласен, Борготта! Радуйтесь, ваша взяла.
— Радуюсь, — с серьезной миной кивнул Лючано.
И обратился к тупо моргавшему громиле:
— Спасибо за помощь, Добрый Брат. Вода оказалась кстати. Нашему другу уже гораздо лучше.
Тихо зарычав, легат с трудом отказался от идеи вновь броситься на гада-кукольника. Рядом давились от хохота вехдены.
— Внимание! — ожила скрытая в стенах акустика. — К периметру «Шеола» приближается нарушитель! Включен режим принудительного захвата. Всему персоналу: немедленно покинуть пристыкованные корабли. Повторяю…
Картинка на мониторах пришла в движение. Включились два из не работавших ранее дисплеев. Во тьме космоса, мутноватой из-за межзвездной пыли, проступили очертания приближающегося судна. Опознать «нарушителя» не представлялось возможным. Над мониторами загорелось цифровое табло часов: «16:07. 06.09.63».
— Корабль, — констатировал Бижан. — Мы сможем улететь на нем отсюда.
— Вынужден снова разочаровать вас: не сможете.
Разумеется, приговор вынес Авель О’Нейли.
— Стандартная процедура, установленная для нарушителей. Принудительная стыковка и откачка энергии, которая идет на нужды систем жизнеобеспечения «Шеола». Экипажу, не подтвердившему пароль-код, настоятельно рекомендуется покинуть корабль.
— А если экипаж откажется? — поинтересовался хмурый Тумидус.
— Им все равно придется выйти, — ответил Авель. Лицо «мерина» выражало полнейшее равнодушие. — Рано или поздно кончится провизия. Или вода. Или энерго-НЗ в аккумуляторах.
Он пожевал губами, раздумывая, стоит ли продолжать.