Кукушка на суку. Акт третий
Шрифт:
– Хорошо, одну определили. Пусть на кухне помогает. В поле она сразу сдохнет. Только узбечки способны работать весь день под нашим казахским солнцем. Давайте выпьем за женщин. Им тоже налей.
Нам вручили по большому бокалу, наполненному виски. Все потянулись, чтобы чокнуться с Баем. Он с удовольствием это сделал, а затем по очереди, разворачиваясь своим крепким торсом то в одну, то в другую сторону, чокнулся с «гостями». Залив содержимое своего хрустального бокала себе в глотку, он уставился на нас:
– А вы чего не пьёте? Не уважаете?
Пришлось,
– Э-э-э! Куда ставишь? Кто за тебя допивать будет? Ну-ка! До дна!
Девушка застыла в нерешительности. Но Циклоп надавил на неё, понизив голос до грубого:
– Ты предпочитаешь, чтобы я выполнил своё первое приказание? Думаешь, я шучу? Или тебе так хочется стать подстилкой?
Очевидно, моя подруга по несчастью испугалась угроз. Она подняла бокал и, с опаской взглянув на него, закрыла глаза и выпила до дна.
– Вот молодец! Будешь на кухне работать. Да смотри – старайся. Одна жалоба Фатимы и всё, тебе хана.
После этого он снова переключился на меня:
– А ты что умеешь делать?
Что я умею делать? Чёрт его знает! Хотя один вариант тут же запрыгнул на мой язычок. Не зря же я пять лет слушал лекции Феликса Клепалова. Вот только практики не было. Почему бы не попрактиковаться на бандитах? Но не успел я и рта открыть, как главарь продолжил:
– А-а-а! Можешь не говорить, – он взмахнул рукой и ощерился. – Я знаю, кто ты. Я тебя сразу узнал, как только ты зашёл.
Неожиданно. Что-то меня в последнее время часто узнают. И не просто узнают. Некоторые «узнавальщики» хорошо знают всю подноготную моей жизни. Надеюсь, что это очередное «узнавание» пойдёт в данный момент мне на пользу. Нам на пользу. Но далее Бай выдал совсем уж странное и невразумительное. Откуда что берётся?
– Ты летун. Лётчик. Я видел тебя за штурвалом, можешь не отпираться.
Обилие еды на голодный желудок и выпитая рюмка вскружили голову посильнее «мёртвой петли» на реактивном самолёте. Поэтому я сам себе удивился, когда выдал:
– Точно. Врать не буду – летаю. Но слава летит по миру быстрее меня.
– Тогда почему ты пешком по пустыне шляешься? А, понятно, долбанулся?
Я, улыбаясь в знак согласия, активно закивал и потянулся за куском бешбармака. Виски сделали своё дело: аппетит потерял стыд.
– Ты ешь, ешь. Где вы долбанулись?
– А! – махнул я рукой, уплетая за обе щёки. – Далеко. В пустыне.
– Далеко? И сколько вы шли?
– Не поверите, неделю.
– Самолёт так там и валяется?
– Вертолёт, – для правдоподобия я стал на ходу сочинять детали. – Решил прокатить девушку на новеньком геликоптере. Но эта американская игрушка способна летать только над пляжами Майами. Едва попали в пыльную бурю, тут же забило фильтры. И мы жёстко так – бац!
– Слушай, если он целый, давай я за ним трал отправлю.
– Не-а, бесполезно. Мы сели на самом краю обрыва. Только-только выскочить успели, порыв ветра и эта хрень свалилась в каньон. Там она
– Понятно. Жаль, а то у нас ещё и вертушка была бы.
Наблюдение за тем, как я активно поглощаю еду, пробудило аппетит и у Циклопа. Он взял кусок мяса и впился в него зубами. Толком не прожевав, продолжил:
– Короче так. Слушай сюда. У меня в ангаре разобранный на запчасти Ан-2 пылится. Соберёшь его за неделю – отпущу тебя.
– Нас.
– Что?
– Я говорю: нас. Меня и Виолу.
– Он мне ещё условия ставит! Вы слышали? – обратился Циклоп к соратникам. – Ладно, обоих отпущу. Нет вопросов, только сделай. Ещё условия есть?
– Есть.
– Что?!
– Ремонт в авиации дело тонкое, кропотливое и не пыльное. В смысле: стерильное, пыли оно не любит.
Я посмотрел на «ласковые» рожи бандитов – да, с такими лучше не шутить. Но шутить я и не собирался. И ремонтировать тоже. Нет, неплохо было бы собрать самолёт и смыться отсюда на крыльях. Это гораздо приятней, чем таскаться по пустыне, являющейся симбиозом террариума и серпентария. Но я и в автомобиле нисколечко не разбираюсь. Путаю радиатор, карбюратор и синтезатор. Хотя, стоп, синтезатор – это из другой оперы. Но они, судя по всему, тоже в технике абсолютные нули, раз считают, что лётчик и авиамеханик – одна и та же профессия. Моя идея предельно проста: тянуть время, чтобы спокойно и последовательно готовиться к побегу. Поэтому я как ни в чём не бывало продолжил играть предложенную роль лётчика:
– Ремонт самолёта – дело тонкое.
– И чего тебе ещё надо?
– Мне нужен помощник.
– Лишних рук нет. Придётся справляться самому.
– Тогда помощница.
– Помощница? Это она что ли? Чем такая с ногтями, как у пантеры, может помочь? Ещё скажи, что она в самолётах разбирается.
– Нет, не скажу. Но мне нужен человек, который делал бы записи.
– «Записи»? Какие записи?
– Для ремонта я буду производить измерения в двигателе и в трансмиссии: зазоры, посадки, ход штоков, диаметры и т.д., – изо рта изливалось всё, что в голову взбрело. – Я не могу сам замерять, затем вылезать из двигателя и бежать записывать. Так и мусор в движок ненароком навалить можно и ремонт затянется надолго. Я уж не говорю о том, что если кто-то будет подавать мне инструмент, то это значительно ускорит процесс.
– Да бери ты её! Она всё равно никуда не годится.
– И ещё. Я не знаю состояние самолёта. Надо посмотреть. Но за неделю, судя по всему, с такой работой не управится даже авиазавод. Это же летательный аппарат, а не швейная машинка.
– Чёрт с тобой. Сколько?
– Надо уточнить. Но за три месяца я сделаю из него конфетку. На Мальдивы сможете летать.
– Нет, не пойдёт. Три месяца – это слишком.
– Поймите, я же сам заинтересован в конечном результате. На кону моя свобода. Наша свобода. Наша с Виолой. Я просто привык реально смотреть на проблемы в авиации. Или вы думаете, что мне так хочется в вашем санатории загорать?