Кукушка

Шер-Хан Али

– Дашке пока не говорите, – сдавленно попросила она.

Но малышке было не до того. Уставшая, она шла молча, цепляясь за руку старшей сестры. На станции собрались беженцы из нескольких сёл, разорённых белофиннами. Они сидели и лежали прямо на полу вокзала. Стонали раненые, плакали младенцы.

– А здесь нам дадут покушать? – жалобно спросила Даша.

Леся сняла с себя овчинную безрукавку, усадила на неё сестрёнку и отправилась искать еду. Одна из пожилых крестьянок дала ей краюху хлеба, луковицу и соль. Леся и Даша поели, а потом уснули – старшая, прислонившись спиной к стене, младшая – положив

голову к ней на колени.

Когда Леся очнулась, был поздний вечер. Вокруг – ни души, лишь старик-служащий подметал пустой перрон.

– А где все? – вскочив, спросила Леся. – Дедушка, тут же были люди?

– Ах, эти, деревенские? – отозвался старик. – Уехали они, дочка. Тут такой переполох был с поездом. Он пришёл раньше времени, а следующий, сказали, неизвестно когда будет. Вот они все набились в вагоны и поехали в Петрозаводск.

– Забыли про нас, выходит, – прошептала Леся.

Она вернулась на вокзал и бессильно опустилась на пол рядом со спящей сестрёнкой. Плакать Леся не могла – проснётся Даша, снова будет спрашивать о родителях…

Утром они отправились в Петрозаводск, следуя вдоль железной дороги. Через два часа Даша начала просить есть. К полудню она уже плакала от голода. А где было взять еды? По надписям на указателях Леся поняла, что до ближайшего села – больше десяти вёрст.

– Потерпи ещё чуток, Дашуня! Скоро дойдём! – ласково просила она.

Через час, когда изнемогшие от долгой ходьбы сёстры сидели на поваленном дереве, рядом послышался цокот копыт. Серая лошадь шла не спеша, а возница в телеге дремал с вожжами в руках.

– Стой, дядька, стой! – во весь голос закричала Леся.

Она бросилась наперерез возку и повисла на руках оторопевшего мужика.

– Есть у тебя что-нибудь из еды? Дай нам… у меня сестричка малая с голоду гибнет!

– А что дашь взамен? – Крестьянин с опаской смотрел на девушку с измученным лицом и растрёпанными волосами.

– На! – Леся выдернула из ушей серебряные серёжки, когда-то подаренные родителями.

Мужик протянул ей мешок. В нём оказался пяток варёных картофелин, полкаравая хлеба и вяленый окунь. Этот припас сёстры растянули на три дня. На Петрозаводский вокзал они пришли уже вечером. Здесь Леся сменяла какой-то бабе свой нательный крестик на полбуханки хлеба и банку тушёнки. Потом девушка нашла на путях отцепленный вагон-теплушку.

– Залезай сюда, Дашка! Переночуем тут, а утром будем искать, куда пристроиться!

Проснулась Даша от громкого свиста. Сестры в вагоне не было, а снаружи слышались шаги и голоса. Дверь распахнулась, и перед девочкой появились несколько мужчин с винтовками. От испуга Даша расплакалась.

– Ого! Да тут, кажись, беспризорница, – воскликнул коренастый командир. – Ну, чего ревёшь?

Даша рыдала, боясь поднять взгляд на солдат.

– Замарашка какая… точно, бездомная. Ну, пошли, не бойся!

Командир вытащил девочку из теплушки, взял за руку повыше локтя и повёл куда-то.

– Отпустите, дяденька! – умоляла Даша. – За мной сестра скоро придёт!

Конечно, мужчина ей не поверил. Каждый день он вылавливал десятки беспризорных ребятишек. Они были голодные, оборванные, но ни за что не хотели идти в приют и тоже сочиняли всякие байки о потерянных родителях, сёстрах и братьях.

В приюте девочку искупали, накормили и одели во всё чистое. Но ей не было дела до еды и одежды. Она постоянно ждала, когда же придёт сестра. Но та так и не появилась. Вот уже два года минуло, а Даша всё тосковала по Лесе. Где она? Жива ли? Девочка с трудом привыкала к приютской жизни. Плакала ночами в подушку, сторонилась детей.

Постепенно она освоилась, стала играть с ребятами, даже подружки у неё появились. В мае Даше должно было исполниться десять лет. Но она по-прежнему мечтала о возвращении Леси, представляла себе счастливые сцены встречи.

«Может, она всё-таки вернётся? Мне больше ничего не надо! Ни сахару, ни белого хлеба… только бы Леся вернулась!» – думала Даша, через силу хлебая приютскую похлёбку.

– Матвеева, поживее! – строго крикнула воспитательница. – Все дети доели, одна ты возишься!

Даша со вздохом набрала полную ложку. И вдруг по глазам её скользнули солнечные зайчики. Они перепрыгнули на оконную раму, и Даша увидела на улице фигуру в стареньком пальто. Человек был худенький, а пальто большое, словно с чужого плеча. Даша всмотрелась в эту фигуру и вдруг вскочила, опрокинув себе на платье миску с недоеденной похлёбкой.

– Леся! – закричала девочка, бросаясь к окну. – Это ты, моя Лесенька!

Поднялся переполох. Ребята вскочили с мест и побежали за Дашей к окну. Воспитательница хватала детей за руки и тащила назад, к столу.

– А ну-ка, немедленно успокойтесь! Матвеева, как ты ведёшь себя за обедом?

От строгого взгляда воспитательницы Даша смутилась и опустила голову. Рассказывать о том, что она видела на улице сестру, не хотелось. А вдруг ей просто померещилось?

– Зачем ты побежала к окну? Отвечай!

Но девочка упорно молчала. Тогда воспитательница объявила, что за плохое поведение и упрямство Матвеева будет наказана. Она вне очереди останется дежурить по столовой. Даша не возразила. Протирая столы и перенося на кухню стопки грязной посуды, она с необычайной яркостью вспоминала родительский дом, заснеженную тайгу, добродушный смех родителей и сестры… Неужели Леся в самом деле приходила к приюту?

– Стой, дядька, стой! – во весь голос закричала Леся.

Глава 2

«Как будто в клетке сижу», – оглядывая унылые серые стены, думала Даша. Она уже давно покончила с уборкой в столовой – вытерла пролитый суп, дважды начисто вымыла столы. На платье девочки также осталось большое пятно, но его тряпкой не сотрёшь. Даша знала, что сегодня её переоденут в запасную одежду, а платье прикажут выстирать. Когда девочка жила дома, она понемногу училась стирать. Но мама и сестра считали её маленькой для такой работы и доверяли только мелкие вещицы – чулки, платочки.