Кулак Аллаха
Шрифт:
Доктора Хипуэлла поблагодарили за многонедельный труд. На этом совещание закончилось.
Синклэр вернулся в посольство, подробнейшим образом переписал сделанные им на совещании заметки, зашифровал сообщение надежным кодом и отправил в Америку. Там все это сопоставили с выводами американского комитета, сделанными на основе анализа специалистов из лабораторий в Сандии, Лос-Аламос, а главным образом из Ливерморской лаборатории Лоуренса, где уже в течение нескольких лет работал секретный отдел Z, который по поручению Государственного департамента и Пентагона следил за распространением ядерного оружия по всему миру.
Тогда
Терри Мартин и Саймон Паксман вместе покинули совещание и пошли по Уайтхоллу, наслаждаясь ласковыми лучами октябрьского солнца.
– Теперь можно вздохнуть с облегчением, – сказал Паксман. – Старина Хипуэлл совершенно уверен в своих выводах. По-видимому, американцы с ним согласны. Значит, пока что этому сукину сыну до атомной бомбы – как до звезд. Что ж, одним кошмаром меньше.
Они расстались на углу. Паксман направился к мосту через Темзу и затем в Сенчери-хаус, а Мартин пересек Трафальгарскую площадь и пошел по Сейнт-Мартин-лейн в сторону Гауэр-стрит.
Одно дело – выяснить, каким оружием массового поражения располагает или может располагать Ирак, и совсем другое – найти, где это оружие хранится и производится. Вся поверхность Ирака снова и снова прочесывалась с воздуха. Высоко в небе беспрерывной чередой один за другим скользили спутники КН-11 и КН-12, днем и ночью фотографируя все, что располагалось под ними на территории Ирака.
К началу октября в небе над Ираком появился новый американский разведывательный самолет «аврора»; он был настолько засекречен, что о нем не знали даже на Капитолийском холме. Разведчик этот летал на границе космоса и земной атмосферы, развивая скорость почти пять тысяч миль в час (в восемь раз быстрее звука!), и управлял собственным файерболом – вследствие эффекта скоростного напора, – поэтому его не видели иракские радары и не могли настичь ракеты-перехватчики. «Аврору», пришедшую на смену легендарному «блэкберду» SR-71, не могла обнаружить даже военная техника умирающего СССР.
Как ни странно, но осенью 1990 года, когда постепенно стали списывать «блэкберды», в иракском небе кружили куда более старые, но еще очень полезные разведывательные самолеты U-2. Названные «драконихами» и разработанные почти сорок лет назад, U-2 еще летали и еще делали хорошие аэрофотоснимки. В 1960 году такой самолет, пилотируемый Гари Пауэрсом, был сбит в центре России, над Свердловском, а летом 1962 года U-2 обнаружили первые советские ракеты, устанавливавшиеся на Кубе. Почти в то же время Олег Пеньковский сообщил, что эти ракеты представляют собой наступательное, а не оборонительное оружие; тем самым он помог разоблачить неуклюжие протесты Хрущева, но одновременно положил начало и собственному разоблачению.
К 1990 году U-2 из «наблюдателей» превратились в «слушателей» и получили новое обозначение TR-1, хотя изредка они по-прежнему использовались и для аэрофотосъемки.
Вся информация, полученная с помощью ученых и инженеров, аналитиков и интерпретаторов, наблюдателей и летчиков, разведчиков и обследователей, помогала воссоздать достоверную картину Ирака, каким он был осенью 1990 года. Картина могла повергнуть в ужас кого угодно.
Поступавшая из тысяч источников информация в конце концов оказывалась в одной тщательно охраняемой комнате,
В «черной дыре» британские и американские штабные работники, представлявшие все три рода войск и весь диапазон – от рядового до генерала – воинских званий, отмечали цели, подлежащие уничтожению. В конце концов они вручили генералу Чаку Хорнеру карту воздушной войны. В окончательном варианте на нее было нанесено семьсот целей, из которых шестьсот представляли собой военные объекты; тут были командные пункты, мосты, аэродромы, оружейные склады, в том числе полевые, ракетные установки и центры сосредоточения войск. Оставшиеся сто целей – исследовательские центры, сборочные предприятия, химические лаборатории, склады – были так или иначе связаны с производством оружия массового поражения.
На карте было отмечено предприятие в Талжи, на котором собирались центрифуги для разделения изотопов урана, а также тот район Тувайты, где по ориентировочным оценкам под землей должен был располагаться работающий каскад центрифуг.
Но на карту не попали ни завод по розливу воды в Тармие, ни Эль-Кубаи. Об этих объектах никаких сведений не было. Копия подробного отчета Гарри Синклэра, поступившего из Лондона, была присоединена к другим документам, созданным в разных уголках США и в других странах. Наконец резюме всех детальнейших отчетов и докладов было направлено в очень небольшую и в высшей степени засекреченную организацию, своеобразный мозговой центр Государственного департамента, о существовании которой знали немногие даже в Вашингтоне. Группа политической разведки и анализа (так называли эту организацию) изучала международные проблемы и представляла доклады, которые предназначались отнюдь не для всеобщего ознакомления. Группа подчинялась только государственному секретарю, которым в то время был мистер Джеймс Бейкер.
Двумя днями позднее Майк Мартин лежал на плоской крыше, откуда был хорошо виден тот уголок района Абрак Хейтан, в котором он назначил встречу с Абу Фуадом.
Почти точно в назначенное время на шоссе короля Фейсала появился одинокий автомобиль, который скоро свернул на боковую улочку. Автомобиль медленно пробирался в темноте, постепенно удаляясь от ярко освещенного шоссе и от случайных встречных машин.
Мартин видел, что автомобиль остановился именно в том месте, которое он указал в своем письме Аль Халифе. Из него вышли два человека, мужчина и женщина. Они осмотрелись, убедились, что со стороны шоссе за ними не последовала никакая другая машина, и медленно направились к небольшой рощице.
Абу Фуад должен был ждать полчаса. Если бедуин не появится к тому времени, значит, встреча сорвалась, и ему нужно возвращаться. На самом деле мужчина и женщина прождали сорок минут и лишь после этого, расстроенные, вернулись к своему автомобилю.
– Должно быть, его задержали, – сказал Абу Фуад, обращаясь к своей спутнице. – Может быть, иракский патруль. Кто знает? В любом случае это плохо. Придется все начинать сначала.
– Мне кажется, довериться бедуину – это сумасшествие, – сказала женщина. – Ты понятия не имеешь, кто он такой.