Кульбиты на шпильках
Шрифт:
Переживания из-за того, что я потеряла ребеночка, были бешеные. Из-за этого я пропустила чемпионат России, потому что не смогла в таком состоянии выступать, и буквально напросилась в Эфиопию, куда уезжал в командировку мой приятель со своими партнерами. Мне захотелось какого-то экстрима, чего-то абсолютно не похожего на то, к чему мы привыкли. Конечно, Эфиопия очень бедная страна, там очень много прокаженных людей, которые чуть ли не набрасываются на людей здоровых… Сначала мы жили в очень хорошей гостинице в Аддис-Абебе, а потом уехали высоко в горы. И эта удивительная красота девственной природы, каньоны, водопады, эвкалипты и деревенские хижины, сплетенные из ветвей и листьев постепенно возродили меня к жизни…
Я побывала там в христианском монастыре и молилась о своем будущем у креста XIII века. Медитации на природе, молитвы в монастыре, свежий горный воздух сделали свое дело, и я начала успокаиваться. И как только организм
Безусловно, я понимала, что возраст для гимнастики у меня был на уровне критического, и мне приходилось больше времени уделять здоровью. Я уже не могла тренироваться с прежней интенсивностью. Впрочем, работать я никогда не боялась, и мне это нравилось. А еще мне до безумия хотелось еще разок выступить на Играх, ощутить их непередаваемую атмосферу. Бог ведь любит Троицу. И, если Он даст, увезти из Греции медаль – любую, не обязательно золотую. Мне хотелось поставить точку в карьере так, чтобы все надолго меня запомнили. Я напрочь выкинула из головы все предыдущие неудачи, крепко-накрепко усвоив для себя золотое правило – что Бог ни делает, все к лучшему. Простые слова – великая истина.
Однажды со мной произошла забавная история. Нас, олимпийцев, пригласили на встречу с президентом. Специально для этого случая я приобрела шикарный костюм от модного кутюрье и новые туфли – красивые, на высоченном каблуке. И эти туфли меня как раз и подвели. Обычно я обувь на каблуке не носила категорически. Мы побывали на приеме в Кремле, президент нас поздравил, но я так сильно натерла ноги, что думала только об одном: скорей бы домой. А тут меня схватили за руку и стали уговаривать провести в Газпроме концертную программу, посвященную олимпийцам: «Света, только ты сможешь…» А я им в ответ: «Нет! Не могу я!!! Туфли жмут, все ноги стерла…» А устроителей концерта не унять: «Мы тебе найдем что-нибудь… Поехали! Очень надо!» Ладно, приехали. И выдали мне какие-то жуткие белые тапочки. Контраст с роскошным костюмом ужасный! «Ладно, – думаю, – танцевать я не пойду. Ну а вечер уж как-нибудь отстою… Где наша не пропадала!..» Объявив номер, я удалялась за кулисы и ныряла ногами в эти «белые галоши». И, говорят, что провела вечер на пять с плюсом. А в конце вдруг слух прошел: сюда, на банкет, едет Путин. Думаю: «Что же делать? Опять прыгать в туфли? Ну уж нет! Так в тапочках и осталась стоять за главным столом, благо ног не было видно. Именно туда президент и подошел. К счастью, наш президент, когда беседует с людьми, в лицо смотрит. И я за собственное реноме была спокойна.
Выезда в Афины я ждала с каким-то особым нетерпением и воодушевлением. С Грецией у меня были связаны очень приятные воспоминания. Именно там двумя годами ранее проходил чемпионат Европы, и я там стала трехкратной абсолютной чемпионкой, и этот результат тоже вошел в историю. После соревнований мы с друзьями устроили себе четырехдневный круиз на теплоходе. Мы были в Салониках, заезжали на многочисленные малые и большие острова, побывали на Родосе, Крите… Я была очарована этой красотой и историей этой страны. С одной стороны – это груда камней, но какая в них сокрыта энергия! Я с удовольствием ходила на экскурсии и растворялась в легендах, которые нам рассказывали…
А как мне нравится греческое вино! А какие там вкусные морепродукты – я ведь обожаю всех этих морских гадов… Я записала на память немалое количество рецептов из национальной греческой кухни, и даже научилась делать цадзыки, что-то типа соуса, который в то же время можно подавать и как отдельное блюдо. Мне очень понравилось, как нам готовили на гриле осьминогов, кальмаров. И я была зачарована греческими поклонниками: высокими, стройными, с красивыми смоляными волосами… Я чувствовала себя почти Афродитой, потому что после этой победы на европейском первенстве меня везде узнавали и все любили. Да и как было не узнавать, если по всей Греции были развешаны плакаты с моей фотографией!
А в пригороде Афин есть ресторан «Thai», который я просто обожаю. Он расположен прямо на скале, а его веранда нависает прямо над обрывом: сидишь на свежем воздухе, а под тобой пенятся морские волны – впечатление умопомрачительное. И там я обязательно заказывала себе лобстера, как когда-то в Нью-Йорке, в знаменитом ресторане «Palmа». В любой стране, где бы я ни находилась, я обязательно захожу попробовать национальную кухню. Даже в Эфиопии я пробовала местные фирменные блюда – специально пошла в их национальный ресторан. И в Японии, побывав на шикарном курорте Атами, я ела настоящие японские суши. Я так много внимания уделила еде, потому что на Олимпиаде в Афинах еда оказалась для меня едва ли не на самом последнем месте. Так было безумно жарко, что есть не хотелось абсолютно. Только пить. Но и пить я старалась по минимуму. И очень сильно там исхудала. Но мне нравилось, как я выглядела в Афинах. Я была тонкой и звонкой, эффектной и женственной… И как никогда готовой к покорению своего третьего Олимпа. Но, похоже, что Господь приготовил мне новые испытания.
По традиции мы прилетели в Грецию за три недели до начала Игр. Нужно было акклиматизироваться, опробовать снаряды. На этот раз я была настроена держать под личным контролем все мелочи. Уж слишком обидным было для меня поражение на Олимпиаде в Сиднее. И мне казалось, что я извлекла из него уроки. И хотя многие говорили мне, что участвовать в этих Играх – чистое безумие, что я давно уже всем все доказала, и вполне могла бы закончить спортивную карьеру, но я все еще мечтала о справедливости и жаждала реванша. Я с открытым забралом рвалась к высшему результату в многоборье.
Однако уже после первого снаряда – опорного прыжка – я почувствовала, что в судейских рядах творится что-то неладное: мне целых пятнадцать минут не выводили оценку! Удивительно, что с первого же этапа они стали меня откровенно засуживать. Подтасовка была налицо. Разница между тем, как выступила я и американка Карли Паттерсон, была очевидна: я прыгнула и встала как вкопанная, а Карли еле-еле удержалась на ногах и в течение нескольких секунд натаптывала те самые десятые, которые с нее должны были снять… Но ей поставили результат практически такой же, как и мне. Потом ей также завысили результат на брусьях. На бревне я допустила незначительное покачивание, слегка потеряв равновесие. И если бы я представляла интересы США, судьи этого, скорее всего, даже бы не заметили. И уж если бы снижали за это оценку, то совсем незначительно. Но я представляла Россию, а она – США. И с меня «драли» по-черному. Выступавшая следом за мной Паттерсон сделала бревно безукоризненно, и те несколько тысячных, которые она мне уступала, естественно, у меня вырвала. А уж на вольных судьи сделали все, чтобы разрыв между нами не сократился. Увы, совесть у судей до конца многоборья так и не проснулась: мне откровенно занижали все оценки. В итоге американка опередила меня всего-то на 0,176 балла. И я завершила состязания в многоборье с серебряной олимпийской наградой. А третье место по итогам соревнования завоевала китаянка Чжан Нан.
То, как играла судейская команда в пользу американцев на этих Играх, стало просто притчей во языцех. Уж как можно было отдать первенство в многоборье упавшему американцу и засудить корейского гимнаста, который просто замечательно сделал все программу – вообще в голове не укладывается. И хотя корейцы подали протест по поводу неправильных оценок, судейская бригада все равно так все подсчитала, что даже небольшие коррективы в оценках не позволили ему перепрыгнуть американца. Понятно, что США считает себя супердержавой и мечтает во всем быть впереди планеты всей. Но в основе олимпизма лежат совершенно иные принципы, которые нагло попираются американской коррумпированностью, губя престижность олимпийских медалей. Олимпийские игры всегда славились честной борьбой, и было очень почетно носить звание олимпийского чемпиона. И мне очень жаль, что Олимпиада в Пекине в календарном плане оказалась для меня недосягаемой. Но я очень надеюсь, что китайская сборная возьмет на этих Играх долгожданный реванш у американцев… Да и Россия не подкачает, поддержит своих братьев-китайцев, и наши державы поделят главные медали между собой. Во всяком случае, я об этом мечтаю. И то, как работали наши гимнасты на чемпионате мира 2007 года в Штутгарте, в Германии, говорит о том, что мы вполне можем работать на высочайшем уровне. Несмотря на то что у нас в копилке оказалась только одна золотая медаль, и что для меня особенно приятно, ее завоевала на брусьях Катя Семенова, подхватив после меня «золотую эстафету» на этом снаряде, – наши гимнасты могут выступать более четко, не допуская даже самых маленьких ошибок. Надеюсь, что и судейство в Пекине будет позитивно честным, а не политически ангажированным.
Тогда, в Афинах, я уже не рвалась качать права, понимая, что мои эмоции уже ничего не изменят. Я на самом деле устала ото всех этих закулисных игр и подводных течений, от политического хамства, от бесконечных подстав и несправедливости, которыми меня в последние годы усиленно потчевали. Я устала быть гладиатором, которого неумолимый цезарь раз за разом подвергает все более страшным и непреодолимым испытаниям…
После того как объявили результаты многоборья, я подошла к Паттерсон и поздравила ее с победой. Я поздравила и ее тренера. Мы сфотографировались вместе с ней на помосте, а потом вместе же пошли на пресс-конференцию. Я постаралась держать себя в руках, хотя внутри все клокотало. «Пусть все, что произошло на этом помосте, останется на совести судей, – сказала я. – Хоркина как была двукратной олимпийской чемпионкой, так ею и осталась, много раз подтвердив свое первенство на последующих мировых чемпионатах… А вот сможет ли это сделать новоявленная героиня – покажет время…»