КУЛИКОВСКАЯ БИТВА и рождение Московской Руси

Широкорад Александр Борисович

Сейчас вблизи бывшего Красного сельца расположена станция метро «Красносельская». Сам выбор резиденции раскрывает планы Ивана III. Он выбирает село не к югу от Москвы, где быстрее можно получить сведения из армии, а на северной дороге, ведущей в Дмитров, а оттуда по Волге в Кострому, Вологду и т.д.

Великий князь послал к сыну Ивану гонца с приказом немедленно ехать в Красное сельцо. Но двадцатидвухлетний великий князь решился лучше навлечь на себя гнев отцовский, чем отъехать от берега. «Видя, что грамоты сын не слушает, Иоанн послал приказание князю Холмскому: схвативши силою молодого великого князя, привезти в Москву; но Холмский не решился употребить силы, а стал уговаривать Иоанна, чтоб ехал к отцу; тот отвечал ему: «Умру здесь, а к отцу не пойду». Он устерег движение татар,

хотевших тайно переправиться через Угру и внезапно броситься на Москву: их отбили от русского берега с большим уроном.

В Москве мнение Вассиана превозмогло: проживши две недели в Красном сельце, приказавши Патрикееву сжечь московский посад и распорядившись переводом дмитровцев в Переяславль для осады, а москвичей в Дмитров, великий князь отправился к войску» [316] .

Между тем фрондирующие братья Андрей Углицкий и Борис Волоцкий, уйдя из Пскова, на время обосновались в Великих Луках, относившихся к землям Великого Новгорода. Во время пребывания в Красном сельце Иван III вел переговоры с посланцами от братьев. Посредниками выступали митрополит Геронтий и их мать инокиня Марфа. «Князь же великий послушав моления их и повеле матери своей великой княгине послати по них, а рек-ся (обещал) их пожаловати. Княгиня же великая посла к ним, а веля им прямо идти к великому князю на помочь вборзе».

316

Там же. С. 79.

После заключения соглашения князья Андрей и Борис с дружинами двинулись к реке Угре, а их «дворы» отправились в Углич и Волок.

Итак, Иван III получил подмогу, а Ахмат — нет: Казимир IV так и не двинул войска к Угре. По русской версии: «Тогда бо воева Минли Гирей царь Крымскыи королеву землю Подольскую, служа великому князю».

По моему же мнению, Казимир вообще ни в каком раскладе не собирался идти к Угре. Нашим историкам хорошо известно, что сборы войска в Польше и Литве — процесс весьма длительный, требующий согласования со шляхтой. Соответственно, факт созыва большого войска был бы зафиксирован в хрониках Польши и Великого княжества Литовского. Но, увы, таких данных нет.

Выехав из Красного сельца, великий князь Иван III отправился не к войскам, а в городок Кременец (ныне рабочий поселок Кременск), что на левом берегу правого притока Уфы речки Лужи, в 60 верстах от устья Угры. «Историки находят в выборе этой позиции выдающийся сфатегический замысел: отсюда Иван мог при необходимости быстро двинуться на север и перекрыть дорогу литовцам, в случае, если те вздумали бы ударить от Вязьмы на Москву» [317] .

Но, увы, это лишь голословное утверждение.

317

Борисов Н.С. Иван III. С. 442.

Согласно московской летописи, Иван III в Кременце стоял «с малыми людьми, а людей всех отпусти на Угру к сыну своему великому князю Ивану». Сюда же к нему прибыли со своими дружинами братья Андрей Углицкий и Борис Волоцкий. Видимо, братья боялись Ахмата не меньше, чем Иван III.

До сих пор неизвестно точно место, где происходило знаменитое «стояние на реке Угре». По сему поводу процитирую мнение историка В.В. Похлебкина: «...по поводу места, где встретились по обеим сторонам Угры русское и татарское войска, мнения военных историков расходятся:

Н.С. Голицын — между Юхновым и Калугой.

А.Н. Пресняков — в районе Юхнова, под Опаковым городищем.

Д.И. Малинин — под Опаковым, т.е. в 10 верстах от Юхнова выше по Уфе.

П. Орловский — при устье р. Вори, село Городец или Дмит-ровец.

В.Е. Маслов — у Опакова и Дмитровца, в устье Вори. П.П. Семенов — на правом берегу р. Уфы при слиянии ее с Окой.

К.В. Базилевич — при впадении в Оку р. Угры, неподалеку от Калуги.

На участке между Юхновым и Калукой на р. Уфе было свыше 10 бродов, но ни один из них не был удобен для переправы больших масс конницы, т.к. спуски к бродам

были очень круты, а сами броды, имея глубину до 1 м, были, тем не менее, очень узки, так что конница должна была бы проходить по ним гуськом, что не только заняло бы большое время, но и, главное, разбило бы, уничтожило брод.

Но возле устья р. Угры имелся так называемый «перелаз», место глубокое, но удобное для переправы по другим показателям: низкий песчаный берег и суженное русло реки в этом месте. Достаточно было поставить поперек русла широкую баржу и сделать по ней дощатый настил, чтобы образовался удобный переход на противоположный берег.

Таким образом, указанное историческое событие (стояние на р. Угре) происходило в районе пятикилометрового участка р. Угры вверх от устья ее до впадения в нее р. Ровянки» [318] .

318

Похлебкин В.В. Татары и Русь. М.: Международные отно¬шения. 2000. С. 70.

Полагаю, что и Похлебкин, и Борисов переоценивают мощь русской артиллерии. Так, Похлебкин пишет: «Ордынцам не удалось переправиться через реку из-за артогня русских» [319] .

Еще дальше идет Борисов: «Узкие полосы бродов были взяты под прицел московскими пушками. Каждое ядро, попадавшее в плотную толпу всадников на переправе, сметало целую дюжину степняков» [320] .

Увы, действие пушек в битвах при Ворксле в 1399 г. и при Грюнвальде в 1410 г. было ничтожным, и стороны, их применявшие, как раз проиграли оба сражения. Да и под Аустерлицем и Бородино не было случая, чтобы одно ядро убивало дюжину всадников. То же ядро, ранившее князя Багратиона, больше никого не задело. Между тем в наполеоновских войнах использовались чугунные ядра с большой кинетической энергией, а в 1480 г. у русских было небольшое количество бомбард и пиша-лей [321] , стрелявших только каменными ядрами, лишь ручные пищали стреляли кусками свинца или железа. Баллистика бомбард и пищалей была очень слабой, дальность стрельбы не превышала 30-100 м.

319

Там же.

320

Борисов Н.С. Иван III. С. 431.

321

Пищали были как ручные (но все равно стрелявшие толь¬ко с упора), так и большие пищали (пушки), стрелявшие с колес¬ных или стационарных лафетов.

Иван III до реки Угры, где стояли напротив два войска, не доехал. Он попытался кончить дело миром и отправил из Кре-менца к хану посла Ивана Товаркова с богатыми дарами и челобитьем, прося хана отступить прочь и улуса своего не воевать. Ахмат ответил: «Жалую Ивана. Пусть сам приедет бить челом, как отцы его к нашим отцам ездили в Орду». Но великий князь не поехал, тогда хан велел сказать ему: «Сам не хочешь ехать, так сына пришли или брата». Но ответа не было, и хан в третий раз послал сказать: «Сына и брата не пришлешь, так пришли Ники-фора Басенкова». Никифор до этого уже много раз бывал в Орде, от себя лично одаривал хана и его мурз, за что его в Орде все любили. Но Иван III не послал и Басенкова.

Ахмат, стоя все лето на берегу Угры напротив русского войска и не имея возможности переправиться, бахвалился: «Даст бог зиму на вас: когда все реки станут, то много дорог будет на Русь». Иван III. опасаясь исполнения угрозы, как только 26 октября Угра стала, велел своему сыну Ивану, брату Андрею Меньшому и воеводам со всеми полками отступить на Кременец, чтобы биться соединенными силами. Получив приказ, русские ратники решили, что татары уже перешли ставшую Угру, и бросились бежать к Кременцу. Далее Иван приказал отступать к Боровску, обещая, что даст битву татарам в его окрестностях. Летописец говорит, что