КУЛИКОВСКАЯ БИТВА и рождение Московской Руси
Шрифт:
С берега десант поддерживали татарские отряды Менгли-Гирея. На пятый день Кафа пала. Город стал называть по-турецки — Кефе. Он стал главным опорным пунктом Турции в Крыму. Турецкие войска разгромили и заняли княжество Феодоро и все города южного побережья Крыма. С генуэзским присутствием в Крыму было покончено. Затем турки захватили Таманский полуостров.
Первый посол хана Хаджи Гирея некий Эминек из знатного рода Ширинов приезжает в Москву еще при Василии Темном. Позже Иван III писал ему: «Коли еси был у нашего отца, и отец наш да и мы тобе добро свое чинили» [308] . Видимо, щедрый Василий платил дань и Гиреям. Так, другой знатный татарин Агиш из рода Ширинов в 1508 г. напоминал Василию III, что его дед, великий князь Василий II, «отца моего Когуша сыном себе назвал и в казну его в свою ввел, и тое правости нам много» [309] .
308
Цит. по: Хорошкевт А.Л. Русь и Крым. От союза к проти¬востоянию. М.: Эдиториал УРСС, 2001. С. 114.
309
Там же.
В 1474 г. Иван III и крымский хан Менгли-Гирей заключили союз против Большой Орды, управляемой Ахманом, сыном Кичи-Мухаммеда. Любопытно, что в этом договоре Иван III фигурировал как великий князь, а Менгли-Гирей — как царь. Надо ли говорить, что Ивану пришлось и платить.
Многие историки считают союз с крымским ханом большой дипломатической победой Ивана III. Безусловно, этот союз дал Москве ряд тактических преимуществ в 1474—1480 гг. Но в целом, по моему мнению, договор был большим просчетом московских властей. Во-первых, Большая Орда была крайне слаба и неминуемо должна была развалиться даже без войн с Москвой. Во-вторых, Гирей и сыновья Кичи-Мухаммеда были смертельными врагами и ни при каких обстоятельствах не могли объединиться против третьей стороны.
Зато финансовая, военная и дипломатическая поддержка Москвой Крымского ханства позволила Гиреям закрепить свою власть над Крымом. В результате уже в самом начале XVI века крымские татары становятся головной болью русских князей. Русское государство понесло огромные убытки как от набегов крымских татар, так и от выплаты им ежегодной дани и строительства засечных полос (укреплений на южных границах). Вопрос был кардинально решен лишь Екатериной Великой, повелевшей «навсегда присоединить Крым к России». Впрочем, и после крымские татары пытались вредить России. Точку в конфликте поставил Сталин весной 1944 г.
В русских летописях и трудах позднейших историков рассматривается версия, что король Казимир IV решил в 1471 г. направить на Московское государство золотоордынского хана Ах-мата с целью остановить агрессию Ивана III в отношении Новгорода. Согласно летописи, «в 1471 г. Казимир послал в Золотую Орду к хану Ахмату татарина Кирея Кривого, холопа Иоаннова, бежавшего от своего господина в Литву. Приехавши к Ахмату, Кирей начал говорить ему от короля на московского князя многие речи лживые и обговоры, поднес богатые дары хану и всем вельможам его и бил челом, чтоб вольный царь пожаловал, пошел на московского князя со всею Ордою, а король с другой стороны пойдет на Москву со всею своею землею; вельможи были за короля, но хану в это время был недосуг, целый год продержал он у себя Кирея» [310] .
310
Соловьев СМ. История России с древнейших времен. Кн. III. С. 74.
Однако подтверждений этому в литовских и польских источниках нет. Так что, в лучшем случае, это была мелкая «идеологическая диверсия» Литвы.
По другой версии, поход хана Ахмата в 1472 г. был ответом на набеги ушкуйников.
Примерно в июле 1472 г. войско Ахмата вышло к Оке. Узнав, что хан под Алексиным, Иван III велел братьям и воеводам вести войско к Оке, а сам поехал в Коломну, а оттуда в Ростиславль, куда велел прибыть и своему сыну Ивану.
В Алексине людей ратных было много, но не было ни пушек, ни пищалей, ни самострелов, укрепления были слабы, и поэтому Иван III велел алексинскому воеводе Беклемишеву оставить город. Но воевода не хотел уходить, не разоривши жителей. «Те давали ему пять рублей, но он требовал шестого для жены, и в то время как происходила торговля, татары повели приступ».
Беклемишев с семейством и слугами бросился на другой берег Оки, татары кинулись за ним, но поймать не успели, так как в этот момент к берегу подошел отряд князя Василия Михайловича Верейского и остановил татар. В тот же день к Оке подошли и братья Ивана III, князь Юрий из Серпухова, князь Борис с Козлова Брода и воевода Петр Челядин с двором великого князя.
Хан велел своим татарам взять Алексин, но горожане храбро оборонялись и отбили приступ. Но вскоре обороняться алексин-цам стало нечем, не осталось ни стрелы, ни копья, и татары зажгли город вместе с людьми и со всем добром, а кому удавалось выбежать из огня, те попадали в руки татарам.
Князь Юрий Васильевич и воеводы стояли на другом берегу Оки и горько плакали, но помочь ничем не могли, якобы из-за большой глубины реки в этом месте.
После хан Ахмат спросил одного пленного алексинца, куда девались горожане, поскольку и сгорело их мало, и в плен попало мало. Тогда пленник, которому татары пообещали свободу, выдал секрет, что более тысячи жителей спрятались в тайнике, выходившем к реке. Татары взяли тайник, и тут уж никто живым не ушел.
Истребив жителей Алексина, хан Ахмат повернул восвояси. По одной версии, он испугался подхода основных русских сил во главе с братом Ивана III Андреем и сыном царевича Касима Да-ньяром. По другим сведениям отход Ахмата связан с эпидемией моровой язвы в татарском войске.
По одной версии, после этого похода Ахмата Иван III приказал прекратить регулярную (ежегодную) выплату дани Орде. По другой версии — Москва платила дань Золотой Орде вплоть до 1480 г. Дань же Казанскому ханству выплачивалась и до, и после 1480 г.
Во всяком случае, большие суммы были отправлены в Золотую Орду с московскими послами. Так, в 1473 г. в Орду поехал посол Никифор Басенков. В рассказе о стоянии на Уфе Софийская летопись об этом посольстве говорит следующее: «Тъй бо Макыфор был в Орде и многу алафу (дары) татаром даст от себе; того ради любяше его царь и князи его».
На следующий, 1474 г. Басенков вернулся в Москву, но не один, а с послом Ахмата Кара-Кучуком, которого сопровождал конвой из 600 татар. Посла и конвой пришлось кормить. Естественно, Кара-Кучука бояре подкупили и послали богатые поминки хану.
В 1476 г. от Ахмата в Москву приехал новый посол звать великого князя в Орду. Иван III отправил с ним к хану своего посла Бестужева, но неизвестно, с каким наказом.
Согласно московской летописи, по прибытии очередных ханских послов Иван III в резкой форме отказался от уплаты дани, «взял басму (ханское изображение), изломал ее, бросил на землю, растоптал ногами, велел умертвить послов, кроме одного, и сказал ему: "Ступай, объяви хану, что случилось с его басмою и послами, то будет и с ним, если он не оставит меня в покое"».
СМ. Соловьев считает, что это позднейшая выдумка, а выступить Ивана против татар уговорила его жена Софья Палеолог.
Посол австрийского императора Сигизмунд Герберштейн, побывавший в России в 1517 и в 1536 гг., писал об Иване III: «Впрочем, как он и был могущественен, а все же вынужден был повиноваться татарам. Когда прибывали татарские послы, он выходил к ним за город навстречу и стоя выслушивал их сидящих. Его гречанка-супруга так негодовала на это, что повторяла ежедневно, что вышла замуж за раба татар, а потому, чтобы оставить когда-нибудь этот рабский обычай, она уговорила мужа притворяться при прибытии татар больным» [311] .
311
Герберштейн С. Записки о Московии. М.: 1988. С. 68.