КУЛИКОВСКАЯ БИТВА и рождение Московской Руси
Шрифт:
И вот, наконец, 12 февраля 1378 г. в Кремле умирает митрополит Алексей. «Митяй вышел на митрополичий двор, стал ходить и властвовать как митрополит». Поначалу он собрался ехать в Константинополь на поставление к патриарху, но потом раздумал и начал говорить великому князю: «В правилах писано, что два или три епископа поставляют епископа; так пусть и теперь сойдутся епископы русские, пять или шесть, и поставят меня в митрополиты».
Великий князь и бояре согласились, и епископы уже собрались. Но на заседании епископов Митяя начал обличать суздальский владыка Дионисий. Митяй надоумил Дмитрия Ивановича заключить Дионисия в темницу. Но тут в защиту опального епископа решительно выступил Сергий Радонежский,
Великий князь пошел на компромисс — с Дионисия была взята клятва, что он впредь не будет выступать против Митяя, а гарантом этого согласился быть тот же Сергий. Покаявшийся Дионисий попросился обратно в свою епархию. Но, приехав в Суздаль, он бежал к Волге и на ладье добрался до Сарая, далее медленно двинулся по Дону к Черному морю в Константинополь.
Тут оба Митяя (великий князь и митрополит) поняли, что ехать в Константинополь все-таки придется. Тогда Митяй-млад-ший немедленно начал собирать деньги: «по всей митрополии с попов дань сбираше, сборное и рожественое и урокы и оброкы и пошлины митрополичи, то все взимаше, готовляшеся на митрополию и тщашеся и наряжашевя ити к Царю-городу на по-ставление».
Обычно за поставление в митрополиты греки брали тысячу рублей, но ввиду сложности ситуации собрали в десять раз больше.
Получив вести о смерти митрополита Алексея, в Москву из Литвы двинулся Киприан, притом ехал он нелегально. Великий князь выслал заставы, чтобы перехватить неугодного митрополита. 3 июня 1378 г. Киприан из-под Калуги, то есть уже с территории Великого княжества Московского, написал письмо Сергию Радонежскому и его ученику Федору Симоновскому с предложением встретиться, «где сами погадаете».
Киприану удалось обмануть московские дозоры и в сопровождении свиты из монахов и слуг въехать в Москву. Киприан надеялся, что великий князь не захочет скандала в столице. Но Дмитрий Иванович ради своего тезки был готов на все. Воевода Никифор с отрядом всадников захватил Киприана и его свиту. С митрополитом обошлись довольно грубо. Позже сам Киприан писал, что над ним «содея... хулы, и наругания, и насмезания, грабления, голод!.. Мене в ночи заточил, нагаго и голодного, и от тоя ночи студени и нынеча стражу!»
Как реагировал на случившееся Сергий Радонежский и другие иерархи — неизвестно. Но через сутки, с наступлением ночи, Киприана и его свиту под конвоем княжеских дружинников тот же воевода Никифор повез до литовского рубежа. Причем свита была основательно ограблена подчиненными Никифора.
Как писал Р.Г. Скрынников: «По возвращении в Киев Киприан написал обширное послание Сергию и прочим своим единомышленникам. В нем он доказывал, что московский князь не заботится о церкви и, назначив Митяя, «гадает двоити митролию», тогда как он, Киприан, печется о ее единстве: "Яз потружаюся отпадашая места приложити к митрополии". В заключение святитель обвинил Дмитрия и его бояр в непочтении к "митрополии и гробам святых митрополитов", в бесчестье его "святительства", после чего объявлял им всем церковное проклятие «по правилам святых отец". Послание было получено с наказом читать и распространять его по всей Руси» [171] .
171
Скрынников Р.Г. Святители и власти. С. 52.
В конце июля 1379 г. Митяй покинул Москву и отправился в Константинополь. В его свите были Иона — архимандрит московского Петровского монастыря, Пимен — архимандрит переяславского Успенского Горицкого монастыря и другие церковные чины. Светскую власть представлял боярин великого князя Юрий Васильевич Кочевин. Как гласит «Житие
В отличие от Дионисия, Митяй со свитой двинулся кратчайшим путем через Рязань. Вскоре посольство было захвачено татарами, и Митяй предстал перед Мамаем. Красноречие митрополита оказало нужное действие на темника, и с подачи Мамая хан Тюлякбек (Тулухбек) выдал ярлык митрополиту Михаилу, подтвердивший привилегии, полученные митрополитом Алексеем от хана Бердибека.
Ханский ярлык позволил посольству беспрепятственно достигнуть Кафы, где был нанят турецкий корабль. И вот у входа в пролив Босфор Митяй внезапно «разболеся и умре на море».
В Москве Митяя постоянно корили за его молодость, и вот этот силач и здоровяк внезапно скончался. Позднейшие историки обвинят его спутников в умышленном убийстве — то ли его удушили, то ли отравили.
Казалось бы, свите умершего патриарха нужно было поворачивать назад, но они прибыли в Галату, где без лишних церемоний похоронили Митяя. А в свите Митяя немедленно начались раздоры, кому быть митрополитом — Иоанну Петровскому или Пимену Горицкому. Дело чуть ли не дошло до ножей. В конце концов, решили представить патриарху Пимена.
Иоанн Петровский, потерпев поражение, пригрозил, что донесет на согрешивших против истины послов то ли патриарху, то ли великому князю московскому. «Аз, — сказал он, — не обинуя-ся, възглаголю на вы, единаче есте не истиньствуете ходяще!» Тогда боярин Кочевин с подачи Пимена дождался удобного момента и, «пришедше, возложиша руце на Ивана и яша его, и посади-ша его в железа», чтобы не мог бежать с корабля.
Как писал Р.Г. Скрынников: «Князь Дмитрий снабдил своего любимца чистой "хартьей", запечатанной великокняжеской печатью. Найдя в казне Митяя эту грамоту, Пимен и его советники написали подложную. Из нее следовало, что московский князь прислал в Константинополь на поставление не Митяя, а Пимена, "того бо единого избрах на Руси и паче того иного не обретох".
Однако обмануть Синод с помощью подложной грамоты послам было довольно трудно. Во-первых, патриаршая канцелярия располагала точными данными о том, что на митрополию в Москве назначен Михаил, а не Пимен. Во-вторых, похороны Митяя в Галате не могли остаться тайной для Константинополя. В-третьих, в приемной у патриарха послы столкнулись лицом к лицу с прибывшим из Киева Киприаном, доказывавшим свое исключительное право на митрополичий стол» [172] .
Дело решили деньги, причем не столько привезенные из Москвы, сколько занятые Пименом у генуэзских купцов в Константинополе. Новый патриарх Нил и священный собор поставили Пимена митрополитом всея Руси, а Киприана — митрополитом Малой Руси и Литвы, причем, в случае смерти Киприана его митрополия должна перейти к Пимену.
172
Скрынников Р.Г. Святители и власти. С. 58.
Но 17 августа 1380 г. великий князь Дмитрий еще не знал ни о гибели Митяя, ни о поставлении Пимена на русскую митрополию. Наоборот, он ждал со дня на день появления своего любимца Митяя, утвержденного константинопольским патриархом. Сергия Радонежского князь наоборот считал своим врагом и не мог простить ему ни неприятие Митяя, ни защиту владыки Дионисия.
Конфликт между игуменом и великим князем имеет и документальные подтверждения. Так, известно, что Сергий не участвовал в крещении сыновей великого князя Семена и Андрея, родившихся, соответственно, в 1379 г. и в 1382 г, зато вместе с Кип-рианом крестил родившегося летом 1381 г. у Владимира Андреевича Серпуховского сына Ивана.