КУЛИКОВСКАЯ БИТВА и рождение Московской Руси
Шрифт:
Очень странна и роль Дмитрия Московского в Куликовской битве. В «Сказании о Мамаевом побоище» главная роль в сражении отводится не Дмитрию, а его двоюродному брату Владимиру Андреевичу Серпуховскому. Хуже другое — согласно всем трем источникам Дмитрий отказался управлять войсками.
Дмитрий Донской якобы еще перед сражением «съвлече с себя приволоку царьскую» и возложил ее на любимого боярина Михаила Андреевича Бренка, которому передал также и своего коня. Великий князь также повелел свое красное («чермное») знамя «над ним (Бренком) возити» [181] .
181
Повести о Куликовской битве. М.— Л., 1959. С. 66, 72.
Так себя не вел ни один русский князь. Наоборот, авторитет князя в IX—XV веках на Руси был так велик, что часто ратники не хотели идти воевать без князя. Поэтому, если взрослого князя не было, в поход брали княжича. Так, трехлетнего князя Святослава Игоревича посадили на лошадь и велели метнуть маленькое копье. Копье упало у ног лошади, и это стало сигналом к началу битвы. Да что вспоминать X век, самого Митю в начале его княжения в 10—15 лет московские бояре неоднократно возили в походы.
Не было аналога поведению Дмитрия Донского и в Западной Европе. Ни один король, герцог или граф не переодевался простым ратником. По сему поводу профессор Казанского педагогического университета И.А. Гафаров писал: «С кем же князь менялся своим княжеским одеянием? Оказывается, им был боярин Михаил Андреевич Бренко, которого, как уверяют современники, он (Дмитрий Донской) любил, а между тем не пожалел подвергнуть опасности за себя самого, то есть просто послал на верную гибель. Дмитрий переодел своего боярина великим князем с той целью, чтобы сохранить себя от преждевременной гибели и еще более от позорного плена, потому что татары, узнав великого князя по знамени и по приволоке (плащу), приложили бы все усилия, чтобы схватить его. Иного побуждения быть не могло (точно так же поступил и персонаж книги «Живые и мертвые» К. Симонова полковник Баранов, который, боясь попасть в плен, сжег свою гимнастерку, партбилет и переоделся в форму рядового бойца)» [182] .
182
Гафаров И.А. От истоков к истине, Казань, Дом печати, 2002. С. 11.
И действительно, любой командир Красной Армии, от лейтенанта до маршала, повторивший действия Дмитрия Донского, однозначно был бы расстрелян военным трибуналом или даже без суда и следствия.
Наконец, действия Дмитрия Донского технически сложны. «Легенда о переодевании Дмитрия Донского поражает своими несообразностями. Трудно поверить, чтобы князь мог отдать любимого коня кому бы то ни было. Боевой конь значил для воина слишком много, чтобы менять его за считанные минуты до сечи. Конь мог вынести седока с поля боя, либо погубить его. Великокняжеский доспех отличался особой прочностью и был отлично подогнан к его фигуре. Менять его также было бы делом безрассудным» [183] .
183
Скрынников Р. Г. Куликовская битва. Проблемы изучения. (Куликовская битва в истории и культуре нашей Родины (мате¬риалы юбилейной научной конференции). М.: Издательство Мос¬ковского университета, 1983. С. 68).
Полностью исключить возможность того, что Дмитрий Донской оказался под срубленным деревом, нельзя. Так, профессор 3.3. Мифтахов пишет: «Когда великий князь Дмитрий Иванович, ставший с самого начала битвы простым воином, "увидел гибель своего левого крыла, то в ужасе бросился скакать прочь со своими ближайшими боярами". Далее случилось непредвиденное. Дело в том, что великий князь и его сподвижники приблизились к лесу, где в засаде (поскыне) находился Засадный полк. Деревья, росшие на краю леса, "были подрублены для быстрого устройства завала в случае вражеского прорыва". Когда Дмитрий Иванович со своими ближайшими боярами стал въезжать в лес, "бывшие в засаде приняли его за татарина и свалили на него подрубленное дерево, но бек (князь) все же остался жив". После окончания боя его долго искали. Дмитрия Ивановича "нашли без сознания под срубленным деревом"» [184] .
184
Мифтахов 3.3. Курс лекций по истории татарского народа (1225-1552 гг.). С. 272.
Однако куда более вероятно то, что великий князь решил вообще не участвовать в бою, а отсидеться где-нибудь подальше, чтобы в случае неудачи иметь больше шансов уйти целым и невредимым. Кстати, через два года он так и поступит: бросит Москву и убежит на север при приближении Тохтамышевой рати.
Не следует забывать, что в тылу московского войска стояли рати Ягайло и Олега Рязанского. В случае победы татар они могли напасть на бегущих москвичей. Кстати, так, видимо, и случалось, на что обратили внимание в своей статье «Олег Рязанский» А. Быков и О. Кузьмина. «Никоновская летопись повествует о событиях после битвы так: «Поведаша же великому князю Дмитрею Ивановичю, что князь Олегь Рязянскии посылалъ Момаю на помощъ свою силу, а самъ на реках мосты переметал, а хто поехал домов з Доновского побоища сквозь его вотчину, Рязанскую землю, бояре или слуги, а тех велел имати и грабити и нагих пущати. Великий же князь Дмитреи Иванович хоте противу на князя Олга послати свою рать; и се внезаапу приехаша к нему бояре рязанский и поведаша, что князь Олегь поверглъ свою землю Рязанскую, а самъ побежа, и со княгинею, и з детми, и з бояры, и молиша его много о семь, дабы на них рати не послал, а сами ему биша челомъ в ряд, и оурядившеся оу него. Великий же князь Дмитреи Иванович послуша их, при-имъ челобитие их, рати на них не посла, а на Рязанскомъ княжение посажав наместницы свои».
Далее в той же летописи по этому поводу говорится, что Олег «приде на рубеж Литовьскый и ту став и рече бояром своим: "Аз хощу зде ждати вести, как князь велики пройдет мою землю и при-идет в свою отчину, и яз тогда возвращуся восвояси"».
Итак, что же произошло? Почему Олег Иванович, не мешавший до этого войскам Дмитрия, и всячески помогавший ему против Мамая, нападает вдруг на московские обозы и отнимает полон у москвичей? Возможно, между Олегом и Дмитрием существовала какая-то договоренность о совместных действиях против Мамая. И выполнив со своей стороны условия договоренности, князь Олег рассчитывал на часть военной добычи. А Дмитрий делиться не захотел — ведь непосредственно на Куликовом поле Олег не сражался. Отказав Олегу в его законных требованиях, Дмитрий Иванович спешно уезжает в Москву. Он стремится появиться в городе сразу следом за вестью о великой победе, до того как Москва узнает об огромных потерях. И поэтому брошены на произвол судьбы идущие с Куликова поля обозы. И брошен, как докучливый проситель, взывающий к справедливости, Олег.
А Олегу тоже надо было кормить своих дружинников и восстанавливать в очередной раз разоренное княжество. И он приказал грабить идущие по его земле московские обозы и отнимать взятый на Куликовом поле полон...
Косвенно факт грабежа русской армии подтверждается и известиями немецких хроник конца XIV — начала XV в., в которых говорится, что литовцы нападали на русских и отнимали у них всю добычу. Учитывая, что для немецких хронистов не сушествовало четкого разделения Руси и Литвы, под именем «литовцы» они могли иметь в виду как войско Ягайлы, так и Олега Ивановича.
Вполне можно предположить, что Дмитрий Донской быстро прошел сквозь рязанские земли с отрядом конницы, а обозы начали грабить рязанцы и литовцы.
Обратим внимание, ни в одном из древних источников ничего не говорится о пленных татарах. Обходят этот вопрос и историки XIX—XX веков. Такая великая битва, и без пленных? Может, в пылу битвы русские перебили пленных? Но о таком явлении летописцы обязательно написали бы. Да и во всех войнах до и после 1380 г. обе стороны если и убивали простых воинов, то уж обязательно старались взять в плен князей и воевод. Во-первых, это почет — взять в плен знатного врага, а, во-вторых, главное — деньги, ведь за него можно получить огромный выкуп. А тут никаких пленных! Могло быть только два варианта. Или татары на Куликовом поле не панически бежали с места боя, а отступали в относительном порядке, или пленные были отбиты рязанцами или литовцами, а позже отпущены за выкуп. Оба варианта не устраивали ни летописцев XIV—XV веков, ни историков XIX— XX веков, и они вопрос с пленными попросту опустили.
А, кстати, с кем сражался Дмитрий Донской на Куликовом поле? Глупый вопрос, — возмутится читатель. — Конечно, с татарами. Это даже школьники знают. Увы, вопрос не глупый, а очень больной для наших историков, которые, в отличие от школьников, не знают точного ответа.
Русский летописец утверждал, что Мамай двинулся в поход «с всею силою татарьскою и половецкою, и еще к тому рати понай-мовав бесермены, и армены и фрязи, черкасы и ясы и бутасы».
В.Л. Егоров комментирует это следующим образом: «Кто в этом списке понимается под бесерманами, трудно сказать, ибо в летописях этим термином обозначаются мусульмане вообще. Однако не исключено, что летописное указание может относиться к мусульманским отрядам, навербованным в Азербайджане, связи которого с Золотой Ордой имели давний характер. Такой же отряд наемников был приглашен из Армении. В среде армянских феодалов, видимо, было довольно распространено наемничество, что подтверждает наличие у сельджуков наемного войска из армян.