Кулинар
Шрифт:
– Майора Дудуева, – сказал он, когда на том конце сняли трубку.
– Кто это? – Дудуев был у аппарата.
– Чинарский.
– А, это ты, – устало произнес майор. – Не ожидал, честно говоря.
– Да я и сам не ожидал, – сказал Чинарский, – не поможешь найти одну машинешку? «Шестерка» горчичного цвета, – продиктовал он номер машины.
– Зачем это тебе? – поинтересовался Дудуев.
– Потом объясню, – ушел от ответа Чинарский. – Так сделаешь или нет?
– Перезвони минут через десять. – Дудуев бросил трубку.
Чинарский снял с себя всю одежду и кинул на стул. Потом
– Эта сволочь отбила у меня девушку, – соврал Чинарский. – Хочу найти его и застрелить как собаку. Ты же знаешь, мне к этому не привыкать.
– Не пизди, Чинарский, я не верю ни единому твоему слову, – пробурчал обиженно Дудуев.
– И правильно делаешь, – усмехнулся Чинарский. – Может быть, я тебе скоро перезвоню.
Теперь настала его очередь бросить трубку, что он с удовольствием и сделал. Снова снял ее, закурил новую сигарету и, продолжая нежиться в ванне, набрал номер справочной.
– Карташов Виталий Борисович, – сказал он в трубку, добавив год рождения и адрес.
Примерно через минуту у него уже был номер телефона владельца «шестерки». Чинарский набрал номер Карташова. Вероятность того, что он нарвется на хозяина, была невероятно мала, но он решил попробовать.
Трубку сняла какая-то девчонка.
– Виталия Борисовича, – официальным тоном произнес Чинарский.
– Папа, тебя, – услышал он удаляющийся детский голос.
– Да? – Видимо, Карташов звонка не ожидал.
– Гражданин Карташов? – металлическим голосом спросил Чинарский. – С вами говорит старший оперуполномоченный по расследованию городской гибэдэдэ майор Чикин. – Чинарский говорил первое, что ему приходило в голову.
– Да? – озадаченно промямлил Карташов. В трубке повисла напряженная тишина.
– Не волнуйтесь, гражданин Карташов. – Чинарский добавил стали в голос. – Если память у вас хорошая, все будет в порядке.
– Не понимаю…
– Сейчас поймете. Сегодня, в тринадцать десять, вы подвозили пассажира от улицы Складской. Он был в светлом плаще и в очках. Не отпирайтесь, нам все известно.
– Это было немного раньше, – поправил его Карташов.
– Это не имеет значения, гражданин Карташов, не перебивайте меня.
– Хорошо…
– Нам нужно знать, где вы его высадили. Вопрос понятен?
– Да, да, конечно. Он вышел на углу Коммунистической и Советской, – торопливо сказал Карташов.
Сплошной совок, подумал Чинарский, а вслух сказал:
– Вы видели, в какой дом он вошел?
– К сожалению, я сразу же уехал, – простонал Карташов.
В этот момент позвонили в дверь.
– Не заперто, – прикрывая трубку ладонью, крикнул Чинарский.
– Не понял. – Карташов, кажется, что-то все-таки услышал.
– Благодарю за службу, – брякнул Чинарский в трубку и шмякнул ее на рычаг.
Обед не занял много времени – к глубочайшему сожалению праздного Антонова, который надеялся на пространную застольную беседу. Чинарский знал, что тот обычно извлекает из своего душевного реквизита: жалобы на неразделенную любовь, сожаления, сопли-слезы. Определив порядок надлежащих дел, Чинарский был собран и даже резок. Он позволил Антонову следовать за ним, но с единственным условием – чтобы тот «не мешался под ногами». Другим требованием Чинарского было абсолютное молчание последнего, то есть отсутствие стремления что-либо выспрашивать и прояснять. В общем, Чинарский требовал в каком-то смысле от своего «компаньона» того, чего желал всесильный Яхве от Авраама. Нерассуждающего подчинения.
Чинарский ограничился единственной фразой, сказав, что он непосредственно занимается расследованием убийства Кулагиной. Антонов пьяно кивнул и поспешил присоединиться к своему деловому приятелю.
Чинарский надел на себя все самое чистое и передовое из одежды, что имел в своем распоряжении. Антонов с веселым недоумением отслеживал эти «жениховские» сборы. Чинарскому мало было приличного пиджака и свежей рубашки, он вытащил из объемистой тумбочки видавший виды немодный галстук и принялся его завязывать. У него плохо это получалось, и Антонов предложил помощь. Чинарский обрадованно согласился, и вскоре его шею украсила сине-коричневая «удавка». Посмотревшись в зеркало, Чинарский скривил физиономию.
– Отвык я от этого маскарада, – небрежно бросил он и отправился на «задание».
Они пешком дошли до дома Марии Митрофановны.
– И чего мы здесь забыли? – икнул Антонов.
Чинарский обдал его уничтожающе-холодным взглядом: мол, я же предупреждал! Антонов, разыгрывая клоунаду, закрыл себе рот ладонью и уничижительно втянул голову в плечи.
Чинарский хотел встретиться с Марией Митрофановной как бы между прочим. А посему и подстерегал ее у дома.
После двух часов круговой ходьбы Антонов жалобно и устало заблеял. Чинарский милостиво отпустил его, пообещав позвонить в редакцию и сообщить о своих успехах. На том они и разошлись. Только перед уходом Антонов выцыганил у Чинарского двадцатник. Тот с удовольствием сунул ему деньги и, проводив приятеля взглядом до поворота, облегченно вздохнул и продолжил свое унылое занятие.
Он прождал весь вечер, но Мария Митрофановна так и не появилась. У него уже возникло искушение подняться к ней, но усилием воли он его поборол и решил прийти завтра.
Закуривая двадцатую сигарету, он отправился к пересечению Коммунистической и Советской, планируя помотаться в тех широтах в надежде на случайную встречу с Александром. Посидев на парапете, на скамейке, на ящике возле пивной палатки, он выпил три бутылки «Балтики», но так и не встретил парня в бежевом плаще.
Начало смеркаться. Чинарский подежурил еще полчаса и зашагал к дому. Настроение у него, несмотря на неудачу, было ровное. Лишь одна вещь тяготила его. Он гадал: сколько времени будет сохранять свежий благообразный вид его нынешняя одежда, ведь он может в одно из таких дежурств не сдержаться и пуститься во все тяжкие. А там уж куда кривая выведет!