Культ Порока. Адепт
Шрифт:
Чтобы просто чем-нибудь себя занять, юноша перемерил пещеру и, вспомнив основы арифмантики, вычислил объем помещения. Потом долго высчитывал, на сколько времени им двоим хватит оставшегося воздуха — результат оказался неутешительным. Четыре-пять часов, не больше. Полуэльф попытался начать разбирать завал со своей стороны, но через десять минут, когда начали болеть ноги, руки, и спина, понял, что никакого результата он не добьется, а кислорода при тяжелом физическом труде нужно гораздо чаще. Тогда Анжей просто лег рядом с Альвариэ, и начал медленно, размеренно дышать, стараясь не вдыхать слишком глубоко.
В тишине, окутавшей пещеру, отчетливо разносились удары двух сердец: спокойный, ровный пульс воительницы, и неровно-суматошный, аритмический — мага. Каждый удар сердца, каждый глоток неприятного, обедневшего воздуха, приближали мучительную смерть.
30
Нестерпимо раскалывалась голова. Первые несколько минут он не мог даже вспомнить, как его зовут, кто он такой, где находится, и что, собственно, произошло? Так плохо бывшему обладателю золотого медальона Гильдии Наемников не было даже после самых разнузданных попоек…
— Ярлигов полуэльф, — прошипел Крах, когда наконец вновь обрел способность думать и даже немного шевелиться. — Чтоб тебя демоны драли, маленький ублюдок…
Он почему-то не сомневался, что во всем произошедшем виноват именно фон Элге. Фон Элге вообще виноват был абсолютно во всем! Именно из-за него начались проблемы, из-за него Вартангу пришлось преступить свое правило: «убивать объект, как только представляется возможность». О том, что ввязался он в это предприятие по вине исключительно Эйзенха, наемник почему-то не подумал.
Спустя минут десять Крах сумел сесть и ощупать не прекращавшую дико болеть голову. К счастью, череп оказался цел, что было довольно-таки удивительно — Вартанг не сомневался, что непосредственной причиной столь плачевного его состояния был лежавший рядом плоский валун, с одного краю испачканный кровью. Размеры камня впечатляли — даже поднять его было более чем проблематично.
— Ярлигов полукровка, — повторил Крах, на ощупь разыскав в кармане флакон с зельем. — Я тебе это припомню, ты у меня еще узнаешь, как обвалы устраивать…
На то, чтобы придти в себя, у него ушло около восьми часов. Обширный отек в районе места ушиба, довольно сильное сотрясение мозга, глубоко рассеченная краем камня кожа, и все вытекающие из вышеперечисленного неприятные ощущения и так лишили наемника половины его преимуществ в бою, а если бы он не отлежался, то вообще не факт, что сумел бы далеко уйти. Почти час он потратил на перевязку и прием эликсиров, которые следовало пить через определенные промежутки времени, к счастью, совсем небольшие, потом еще на шесть часов уснул, а проснувшись, вновь вернулся к перевязкам и лечению. Крах понимал, что надо бы еще поесть, но желудок отказывался принимать пищу — от одной только мысли о еде и без того неслабая тошнота усилилась так, что его вывернуло желчью.
И все же, после сна и лечения стало значительно легче. Слегка пошатываясь, но все же в состоянии идти, не придерживаясь за стены, Вартанг двинулся вперед, надеясь, что тоннель впереди не обвалился и все завалы остались за его спиной.
— Анжей, ты здесь?
Несмотря на то, что голос Альвариэ прозвучал очень тихо, полуэльфу он после часа гнетущей тишины, нарушаемой лишь дыханием и биением сердец, показался почти криком. Маг вздрогнул, дернулся сесть.
— Здесь, — отозвался он спустя несколько секунд, уняв испуг. — Нельзя так пугать…
— Извини, — коротко проговорила воительница, и юноша изумленно распахнул глаза — услышать от жесткой, суровой Ллинайт извинения было так же непривычно, как если бы ему вдруг сказала «доброе утро» его собственная трость. — Анжей, где мы… И что вообще произошло? Воздух здесь такой странный…
— Старайся говорить короче, — посоветовал полуэльф. — Лучше бы вообще молчать, но страшно, — легко признался он.
— Страшно, — согласилась женщина. — Ответишь?
— Обвал. Тебе раздробило ногу.
— Помню. Что потом?
— Я сумел выбраться. Нас завалило здесь. Вызвал духа, он вылечил тебя. Теперь ждем.
— Чего?
— Смерти. Или помощи. Как повезет.
Альвариэ немного нервно рассмеялась.
— И каковы, по твоему шансы на помощь?
— Минимальны, — честно ответил полуэльф. — Но надеяться мне это не мешает. Не хотелось бы умереть сейчас, когда есть цель и смысл дальнейшего существования.
Как-то совершенно незаметно они перешли с «краткого» на нормальный стиль общения. Когда так близко и неотвратимо витает смерть, медленно протягивая холодные пальцы, хочется изо всех сил создать иллюзию жизни и тепла. Пусть даже этим и уменьшая реальные шансы выжить.
— Анжей, объясни: почему ты вытащил меня?
— А ты бы меня бросила?
— Нет.
— Тогда почему ты считаешь меня настолько хуже? Может, я слаб и болен, неспособен за себя постоять в бою, и от меня постоянно одни только проблемы, но это еще не значит, что я вообще ни на что не годен, — без тени обиды в голосе, даже слегка насмешливо проговорил юноша. Северянка сконфуженно умолкла, но ненадолго — ей тоже не хотелось оставаться в тишине, нарушаемой лишь отмеряющими последние часы ударами сердец.
— Там, в пещере… что это было? Когда ты вдруг так… изменился. И потом нес меня на руках, несмотря на… твою слабость и хромоту. Что это было?
Он молчал довольно долго, словно бы раздумывая, ответить или нет. Но на самом деле полуэльф уже решил, только не знал, как именно ответить.
— Ты знаешь, кто я? Адепт культа Порока. Во мне живут две Грани Демона культа. Шесть пороков из пятнадцати, вложенных в демона его создателями. Помнишь, я устроил пир на последние деньги?
— Такое забудешь, как же…