Культ Порока. Адепт
Шрифт:
Ты себе даже представить не можешь, как я себя чувствовала, когда ты, вместо того, чтобы бежать и спасать свою жизнь, ринулся вытаскивать меня. Когда каждая секунда промедления может оказаться роковой, ты, которого я считала самовлюбленным эгоистом, спасаешь меня, меня! Несмотря на все то, что я тебе делала, несмотря на мои оскорбления и насмешки, ты рискуешь жизнью, чтобы меня спасти! А после того, как мы поговорили, и ты рассказал о своих «взаимоотношениях» с этой ярлиговой Гранью, после того, как ты вновь рисковал жизнью, вызывая этого духа, как там его, Асанхено…
— Ассэнхенто, —
— Ну да, Ассэнхенто, какая разница-то… — отмахнулась Ллинайт.
— Ты себе не представляешь, насколько огромная разница, — вздохнул полуэльф, но воительница его не слушала, продолжая свой монолог. Ее глаза лихорадочно блестели, она поминутно прикусывала губу, нервничая сильнее, чем когда-либо, но именно сейчас Альвариэ была полна решимости довести начатое до конца, что бы ни сказал Анжей в ответ на ее «исповедь».
— Я поняла, какой тварью я была, меряя тебя по своим стереотипам. Я считала тебя слабаком, а ты оказался куда сильнее меня в чем-то, гораздо более важном, чем физическая мощь. Я считала тебя эгоистом, готовым на все ради самого себя, а на проверку вышло, что ты полон решимости, если понадобится, пожертвовать собой ради уничтожения Культа. Я считала, что ты ни на что не способен и можешь только трепать нам нервы — а вышло так, что ты каждый день проводишь в куда более страшной и сложной борьбе, чем я могу себе представить. Вышло так, что это я — слабачка и эгоистка, неспособная понять никого, кто от меня отличается. Потому я и прошу у тебя прощения, Анжей. Только не надо слов для успокоения, дежурных фраз, и тому подобного. Мне не нужны слова о прощении. Я хочу, чтобы ты меня и в самом деле простил, если это возможно. Пусть не сейчас — но простил.
Она замолчала. Молчал и полуэльф, до глубины души потрясенный услышанным.
Дрова в костре прогорели, оставив лишь рдеющие угли. Юноша машинально дотянулся до поленницы, подбросил два полена в угли — дерево вспыхнуло почти мгновенно.
— Альвариэ, я не знаю, что сказать, — пробормотал он наконец, когда тянуть время и дальше становилось невозможным. — Я… нет, я тебя уже простил! Пока ты говорила, сперва мне хотелось тебя убить — ты говорила, а я очень хорошо вспоминал все эти насмешки и издевательства, подначки, намеки на мою физическую неполноценность… Я почти ненавидел тебя! А потом, под обвалом, когда ты крикнула это: «Беги!», я почувствовал себя последней скотиной… То есть, не тогда — тогда у меня не было времени на эмоции. Уже потом, когда мы лежали в заваленной пещере, я думал, как же я ошибался в тебе, считая бесчувственной и холодной стервой, неспособной на сочувствие и понимание. Так что это ты меня прости…
— Уже простила, — как могла мягко проговорила Альвариэ. Придвинулась ближе, обняла юношу за плечо левой рукой — спокойно и сильно, по-дружески. В первый момент он вздрогнул от неожиданности, но потом расслабился, благодарно улыбнулся.
Они еще долго так сидели, грея друг друга, и молча смотрели в огонь.
— Анжей, на будущее запомни, — внезапно сказала она. — Когда ты на дежурстве, когда ты должен постоянно оставаться начеку — никогда не смотри в огонь. Садись к костру спиной. Иначе яркий свет слепит тебя, и если придется обороняться от того, кто нападет из темноты, у него будет огромное преимущество.
— Хорошо, я запомню, — полуэльф несмело улыбнулся. — Альвариэ, уже часа два ночи, наверное. Тебе пора сменяться.
— Да, а тебе — уже два часа как надо спать.
Анжей обиженно фыркнул.
— Все же не надо обращаться со мной, как с маленьким ребенком, — насупившись, сказал он. Воительница едва сдержала смех — уж больно похож был сейчас юный маг именно на ребенка…
Тем не менее, спать действительно было пора, причем обоим. Ллинайт разбудила Данхельма, сама легла на его место. Анжей, на минуту задумавшись, лег рядом, между ней и Тэйнаром.
— Так теплее, — прошептал он, почти мгновенно проваливаясь в спокойный и глубокий сон.
«Конечно, теплее» — подумала Альвариэ. И тоже уснула, чувствуя ровную волну совершенно не физического тепла, исходящую от юноши.
Утром просыпаться не хотелось. Вчерашнее солнце сменилось пасмурной промозглостью, влажный и холодный ветер забирался под куртки и плащи, выстуживая одежду, а с неба иногда начинал валить мокрый липкий снег.
— Весна, — с непередаваемым отвращением пробормотала Ллинайт, стряхивая с волос ком противного псевдоснега.
Отойдя на полсотни ярдов от стоянки, женщина расплела косу и начала расчесывать длинные волосы, машинально оглядывая окрестности и выцепляя взглядом все, что привлекало внимание, выбиваясь из общей картины. Вейн возле лошадей, изучает копыто караковой кобылы Анжея, недовольно качая головой. Тэйнар присел на камень, предварительно очистив его от снега, расстелил на коленях карту, изучает сегодняшний путь — в эту сторону они ехали немного другой дорогой. Илона склонилась над Лэртой, поправляет одеяла. Анжей, пользуясь возможностью, укрылся под утесом и быстро читает книгу, прихваченную еще из Ан'гидеаля. Данхельм…
Северянин нашелся не сразу. Только оглядевшись внимательно, Альвариэ заметила его — молодой человек, прячась за сугробом, наносил на лицо странный серый лосьон с радужным отливом.
— Эй, ты чем занят? — резко окликнула его женщина. Бывший дружинник дернулся, едва не выронив флакон, и поспешно отвернулся. Это казалось подозрительным, и воительница, отбросив не до конца расчесанные волосы за спину, быстрым шагом направилась к нему. — Я спрашиваю, что ты делаешь, и почему тайно?
— Я… Э… Даже не знаю, как сказать, — мялся он, пробуждая все больше и больше странных, неоформленных подозрений.
— Что это? Зачем оно тебе? — рука сама легла на рукоять меча.
Данхельм залился краской.
— Только не говори никому… — тихо сказал он, пряча глаза.
— Зависит от того, что у тебя во флаконе, и почему ты это прячешь, — категорично заявила Альвариэ.
— Я… Ну, понимаешь… в общем, моя мать — она не с севера. Она южанка, отец привез ее из земель рыцарей-Пантер. И она очень плохо переносила местный климат, ее кожа постоянно обветривалась, ну и другие проблемы были…
— К чему мне это знать? — Ллинайт на всякий случай отступила на шаг, принимая наиболее удобное для обороны положение.