Культ
Шрифт:
Перлайн нахмурилась. Ноги так и зудели. Ей не терпелось присоединиться к поискам, но ее первоочередная задача состоит в другом. Она еще раз осмотрела место преступления. На вид все в порядке, но ей надо сформулировать оперативные версии для расследования.
К ней подошел Диббс, эбеновый лоб пересекали тревожные морщины. От его присутствия в груди полегчало. Молнией мелькнуло и тут же пропало желание оказаться в его объятиях, электризующее, но неподобающее ни теперь, ни когда-либо.
– Ты в порядке? – нахмурился он. – Выглядишь не слишком хорошо.
– Все хорошо. Спасибо.
Перлайн мельком
Верн нырнул под ленту и подскочил к ним. Вытер лоб ладонью и бросил взгляд на тапочек.
– О, вы увидели. Хорошо.
Он отвел взгляд от мягкого розового единорога и показал на тело на дороге.
«Боже». Мужчину забили до смерти. Его тело было искорежено, рот застыл в жестокой улыбке. Открытые глаза смотрели в пустоту; белки испещрила паутина лопнувших капилляров, кожа вокруг глазниц опухла, напоминая фаршированные цветки цуккини. Капли крови на футболке походили на красное конфетти.
Перлайн продолжала смотреть, стараясь выглядеть бесстрастной и отстраненной, но горло жгла желчь. В своей жизни она видела избитые тела, но так и не выработала невосприимчивость. Да и никто не выработает, если он не социопат. Единственный способ справиться – отправить ужас на мысленную свалку и стараться давить его, как только вылезает. Конечно, сказать легче, чем сделать. Иногда по ночам в голове крутилась кровавая карусель образов, и единственным способом ее остановить было включить ночник и гуглить фотографии щеночков.
– Я вызвал кое-кого из лаборатории приехать проанализировать брызги крови, – сказал Верн, странно глядя на нее.
– Есть при нем документы?
Верн передал ей водительские права в пакете. Имя гласило «Бретт Керби». Фотография соответствовала мертвому человеку на земле.
– Хорошо. Есть признаки использования оружия?
Верн покачал головой. Влажная прядь упала на его покрасневшие глаза.
– Нет. Видишь? Эти следы явно указывают на повреждения от ударов. Этого человека очень сильно избили. Неясно, что стало причиной смерти, перенесенные побои или удар головой при падении.
Под головой мужчины образовалась лужа крови, казавшаяся на бетоне черной. Перлайн почувствовала подступающую тошноту.
– Следы сопротивления?
– Множество. Он активно отбивался, но я думаю, был в меньшинстве против двоих или больше.
– Почему так?
Верн показал на маленький треугольный след на правом виске мертвого мужчины.
– Похоже на отпечаток кольца, указывает на одного преступника. Видишь тут? – Верн показал на ссадину на правой стороне рта мужчины. – Если нападавший не снял кольцо, чтобы нанести еще один удар, подозреваю, эту ссадину нанес второй человек.
– Это совпадает с показаниями Кристал Радж, – сказала Перлайн.
Диббс кивнул:
– Кросс сказал, что она видела, как Радж и еще один бежали за двумя детьми.
Перлайн вытерла лоб рукавом.
– Что-нибудь еще?
Верн мрачно улыбнулся:
– Боюсь, нет.
Диббс потер челюсть. Его глаза выдавали страх, тот самый, который испытывала
– Можешь понаблюдать здесь?
Диббс кивнул и насупился на нее.
– Ты уверена, что в порядке?
Она обсуждала с ним дело Харт. Он предложил терапию, и она сорвалась на него. И тем не менее ее сердце забилось быстрее от ласковой заботы в его взгляде. Его обеспокоенность против воли тронула ее и вселила страх, что он прав. Она сегодня комок нервов. Диббс видит трещины в ее фасаде. В этом-то и заключается проблема с ним: он слишком проницателен. Он слишком хорошо ее понимает.
Перлайн выпрямила спину, осмотрелась вокруг, надеясь, что остальным не так очевидны ее затруднения.
– Я в порядке, спасибо.
Он еще секунду удерживал ее взгляд, пристально и понимающе всматриваясь в ее глаза.
– Дай знать, если я тебе понадоблюсь.
Она кивнула, желая – всего на секунду – открыться, но сдержалась. Это не принесет ничего хорошего. Если она сейчас признается в своих страхах, то скорее всего сломается. А когда пропали двое детей и у ее ног лежит мертвый человек, это не вариант.
Диббс внимательно посмотрел на нее, потом присоединился к Верну.
С тяжелым сердцем Перлайн обратила внимание на криминалиста Харрисона, фотографа. Она взяла себе за правило получить как можно больше информации о роли каждого, кто принимает участие в осмотре места преступления. Общаясь с коллегами и прочитав все, что могла, она приобрела глубокое понимание фундаментальной роли каждого человека. Перлайн было необходимо чувствовать, что она контролирует расследование. Точное знание того, что должен делать каждый участник, когда и как он должен это делать, также значило, что она могла быстро заметить нестыковки, некомпетентность или ошибки. К сожалению, ошибки, вызванные человеческим фактором, встречались гораздо чаще, чем следовало бы. Иногда ей становилось больно от досады на чужие ошибки.
Она несколько минут наблюдала за Харрисоном. Он перешел от общих снимков к крупным планам отдельных вещдоков. Как и положено, он использовал штатив и профессиональный свет, чтобы добиться оптимальной детализации и четкости. Эти снимки, в частности, помогут криминалистической лаборатории анализировать улики. Если этот мужчина правильно выполнит свою работу, в фотоотчет войдут сведения о каждой фотографии, включая ее номер, описание и расположение предмета или места, время и дату, когда сделан снимок, и любые подробности, которые могут иметь значение. Полнота и точность фотоотчета принципиально важны: без него фотографии с места преступления потеряют свою пользу. Но бывает, случаются ошибки, подробности теряются. Во время расследования убийства Кеннеди фотографы ФБР не сделали описания своих снимков. В результате позже следователи не смогли отличить входные и выходные отверстия от пуль, а это критически важный фактор в определении местоположения стрелка. Человеческая ошибка, ни больше ни меньше. Перлайн такого не терпела, и все-таки понимала, что совершенство невозможно. Непогрешимых не бывает. Ошибаются все, включая ее. Даже побои в детстве не излечили ее от этого. Она часто прокручивала в голове дело Харт, гадая, не пропустила ли что-нибудь, не ошиблась ли где-то.
Конец ознакомительного фрагмента.