Култи
Шрифт:
Я откашлялась и посмотрела на небо. Не нужно ставить его в неловкое положение или давать ему повод тыкать мне в лицо своей дурацкой победой. Сделает ли он это? Да, так и будет. Мне пора было убираться отсюда к чертовой матери и покормить гоблина у себя в животе.
— Ну, я ухожу. Увидимся завтра.
Я как раз повернулась и начала уходить с поля, когда он сказал:
— Ты достойно проигрываешь, Касильяс!
Я начала качать головой, пока уходила…
И продолжила качать ею, даже когда поняла, что он
— Кто-то наконец-то с кем-то переспал.
Я поморщилась и огляделась.
— Кто? Филлис?
— Сал, это отвратительно. — Харлоу вздрогнула. — Нет. Ты знаешь, о ком я говорю, — сказала она с таким выражением лица, которое говорило «ты знаешь, о ком я говорю».
— Хэх. — Я скосила на нее взгляд и сосредоточилась на чрезмерно агрессивной Баварской сардельке, которая ходила по полю, помогая устанавливать оборудование вместе с остальной частью персонала. Это было нормально, за исключением того, что он, вашу мать, улыбался. Думаю, он больше был похож на робота, который имел функцию улыбки.
И все же, эта улыбка коснулась меня.
— Посмотри на него. Он выглядит счастливым. Это странно и неправильно, не так ли? — пробормотала она себе под нос.
Это было странно и немного неправильно.
Склонив голову набок, я продолжала раскатывать носки до голеней и смотрела на него еще секунду. Улыбка длилась недолго, и было что-то еще необычное в его лице, во всем его поведении. Он выглядел как самодовольный сукин сын. Тот самый самодовольный сукин сын, который раньше доминировал на поле.
Боже. Он вернулся. Интуиция подсказывала мне, что он, возможно, и переспал с кем-то, хотя и не производил на меня впечатления человека, которому секс мог так сильно помочь.
Эти зеленовато-карие глаза оглядели поле, когда он поставил на место большое желтое препятствие и поймал мой взгляд. Его веки опустились, и один уголок рта приподнялся в улыбке, которая была вчетверо меньше нормальной. Через секунду она превратилась в ухмылку.
Я знала, о чем он думает — неудачница.
Но эта ухмылка говорила сама за себя. Я была права. Может быть, он и переспал с кем то, и мне не очень понравилось, как эта мысль заставила меня странно чувствовать себя, но я знала, почему он улыбался.
Потому что вчера он надрал мне задницу.
Но правда заключалась в том — по крайней мере, в той версии правды, в которую я верила — что он наконец-то впервые за много лет сыграл в футбол.
И знаете что? Как бы я ни ненавидела тот факт, что он выиграл с преимуществом в одно очко, я усмехнулась про себя. Всегда пожалуйста, Претцель.
Блин, это раздражало. Он раздражал.
— Понятия не имею. Вероятно, вчера ночью он не спал, проводя инвентаризацию своих трофеев. — Я рассмеялась.
Харлоу
Поиграв бровями, я толкнула ее локтем и указала на то место, где располагались мини-ленты для растяжки. Боже, мне было больно. Я, наверное, выглядела как неуклюжий медведь, вставший на ноги. Занятая тем, что поправляла свой пучок и повязку на голове, чтобы челка не лезла в лицо, я едва успела поднять глаза, когда проходила мимо Гарднера, Култи и Филлис, тренера по фитнесу.
— Доброе утро, — поприветствовала я их.
— Доброе утро, — ответил Гарднер.
Филлис сказала что-то вроде «доброго утра».
Немец проворчал:
— Утро. — Это глупое выражение мелькнуло на его лице, и я притворилась, что игнорирую его, продолжая идти. Ну, это была скорее хромота, чем ходьба.
Моя хромота стала более выраженной после первого получаса тренировки. Стало так плохо, что я начала мечтать о том, чтобы принять ледяную ванну. Я имею в виду, кто мечтает о ледяной ванне?
Вишневый топпинг на моем пломбире боли добавил счастья, когда я пробежала мимо Култи.
Он крикнул мне вслед:
— Ты собираешься сегодня бежать быстрее, Касильяс?
Мне понадобилась вся выдержка, чтобы не ответить ему поднятыми вверх средними пальцами.
Тренировка вышла не из лучших. У меня все болело; мои подколенные сухожилия были слишком тугими, плечи болели, и я устала. Вчера случилось слишком много всего. Так что да, я еле тащила свою задницу. Не помогло и то, что все заметили это. Два часа показались мне десятью, и к тому времени, когда оборудование было убрано, я уже не могла пошевелиться.
Но я добилась того, чего хотела, не так ли? Я заставила Скруджа улыбнуться, и он не наговорил мне целую кучу дерьма.
Я могла проиграть наш бой один на один, но настоящую битву я выиграла.
Я не должна была удивляться, когда услышала хмыканье.
— Кажется, тебе сегодня тяжело все дается?
Медленно поднявшись на ноги из положения, в котором сидела, я мгновенно закатила глаза на вопрос Култи. Он стоял в нескольких метрах от меня, оттеснив одно из тяжелых металлических препятствий в сторону.
— О, я идеально. Как ты себя чувствуешь?
Его губы сжались в тонкую прямую линию, которая точно говорила, насколько он был уверен в том, что я нагло вру.
— Замечательно.
Наглая ложь.
— Ах, да? Мне казалось, я видела, как ты старался опираться на левую ногу, но полагаю, что ошиблась.
Как будто от того, что я упомянула об этом, ему стало больнее, его нога дернулась. Прищурившись, он сказал ровным и сухим тоном:
— С моей ногой все в порядке. — Но в его глазах все еще оставалось то забавное выражение. Будто его почти не расстраивает то, что у него болит колено… или, как он считает, «не болит».