Култи
Шрифт:
Я едва улыбнулась, прежде чем улыбка сошла с моего лица.
— Да, слышала. Это очень мило с вашей стороны. — Я прочистила горло и проигнорировала странные ощущения, которые почувствовала при упоминании латиноамериканской звезды. — Кстати, спасибо, что пришли на игру. Я, вероятно, смогу достать комплект билетов на другую, если захотите пойти еще раз.
— Это было бы здорово, я с удовольствием приду на любую из игр. — Я сделала себе мысленную заметку, посмотреть, у кого я могла бы выманить билеты.
— Ну и каково это — работать с Култи? — щеки доктора покраснели как яблоки.
— Это... здорово. Он жесткий, но знает, о чем говорит.
В глазах доктора появилось мечтательное выражение.
— Не сомневаюсь. Я всегда хотел встретиться с ним.
Ну. Не. Так. Же. Очевидно.
— Я изрядно понервничала в нашу первую встречу. — Это была чистая правда. — Но он такой же, как и все остальные, — сказала я, как можно аккуратнее соскальзывая со смотрового стола, не совсем веря словам, слетающим с моих губ. Култи был не такой, как все. Не совсем. — Я пришлю билеты по электронной почте, как только получу их.
Если он и был разочарован тем, что я не предложила познакомить его с Немцем, то не подал виду. Ассистент передал мне мое личное дело и проинструктировал, как оплатить счета. Еще раз поблагодарив доктора и его помощника, я открыла дверь и увидела Култи, прислонившегося к стене рядом с ней.
— Ты меня напугал, — сказала я, оглядываясь, чтобы убедиться, что врач все еще в смотровой. Я указала на выход, где сидела секретарь. — Пошли.
Как можно быстрее я расплатилась, стараясь убраться оттуда до того, как доктор увидит моего друга. Моего друга, который не произнес ни слова, пока мы спускались на лифте в вестибюль, и того же самого друга, который молчал, когда мы садились в машину, на которой его водитель привез нас сюда. Его челюсть была сжата, а плечи еще более напряжены, и я не смогла пропустить того, что его руки были сжаты в кулаки, когда он смотрел в окно всю дорогу до моего дома.
Я сглотнула и посмотрела в противоположное окно, не зная, что сказать, чтобы исправить ситуацию. Честно говоря, я даже не хотела спрашивать, что он узнал. Хотя была почти уверена, что он считал меня другом, я не обманывала себя, думая, что он собирается поделиться своими проблемами со мной. Учитывая тот факт, что у меня тоже есть моменты, о которых я не хотела, чтобы он знал, я решила, что не имею права лицемерить и спрашивать.
Когда машина въехала на подъездную дорожку, ведущую к моему гаражу, я заколебалась. Немец все еще смотрел в окно, видимо, он не собирался выходить.
— Эй.
Он не повернулся, чтобы посмотреть на меня, но его челюсть сжалась еще сильнее. Он был похож на очень, очень, очень злого ребенка. Который обиженно избегал зрительного контакта и не разговаривал.
Ладно.
— Ты знаешь, твоя репутация — это то, что о тебе думают окружающие, а твой характер — это то, кто ты есть на самом деле.
С того момента, как он облизнул нижнюю губу, я поняла, что он не хочет моей поддержки. Но понимание того, что я вот-вот получу от него, не было для меня достаточным предупреждением.
— Если бы мне нужна была
Хорошо, проехали.
Сдерживая раздражение, я попыталась поставить себя на его место. Мне бы не понравилось, если бы моя личная жизнь стала достоянием общественности, и все начали бы говорить об этом. Он был прав, это расстраивало, но я действительно просто пыталась помочь. Так что ладно. Терпение. Конечно, у него был опыт жизни под всемирным микроскопом, но это не означало, что со временем это будет меньше давить, верно?
Я втянула воздух через нос, сжав рукой дверную ручку.
— Я только пытаюсь сказать тебе, что это не конец света. Ты пройдешь через это, как всегда. В конце концов, это не так уж и важно, понимаешь?
Култи продолжал смотреть вперед, подняв указательный палец, чтобы почесать нос. Я чувствовала, как от него волнами исходит высокомерие. Боже милостивый.
— Сколько у тебя подписчиков? — спросил он холодным тоном.
— Какая разница, сколько у меня подписчиков? — спокойно ответила я. Я не собиралась позволять ему это. Он не заставит меня чувствовать себя ничтожной только потому, что у меня не было поддержки или фанатов, которые были у него.
— Ты ребенок с одним подписчиком, который зарабатывает за год столько же, сколько я зарабатывал, играя десять минут на поле. Не думаю, что ты находишься в том положении, чтобы говорить мне, что важно, а что нет.
Чувство негодования обожгло мне горло. Я выпрямилась и бросила на него действительно очень злой взгляд, который был бы намного эффективнее, если бы он смотрел на меня. Потому что. Ну, какой же гребаный придурок. У меня было ужасное желание пнуть его прямо по яйцам.
— Я понимаю, что ты расстраиваешься из-за того, что над твоей личной жизнью шутят по национальному телевидению, но я не думала, что ты будешь вести себя как невыносимый сноб, когда я лишь пытаюсь заставить тебя посмотреть на ситуацию в перспективе.
— Ты ни черта не знаешь, — пробормотал он.
Иисус Христос.
— Я знаю достаточно. Ты не единственный человек в мире, который сделал что-то, о чем сожалеет. Ну и что с того, что у тебя приостановлено действие водительских прав? Дерьмо случается, мать твою, Рей. Но оно уже случилось, и все, что имеет значение, — это то, что ты будешь делать теперь. Быть придурком — это не лучший вариант. Но что я знаю? Я бедная и молодая, верно?
Зная, что мне здесь больше нечего делать или сказать, я открыла дверь и повернулась всем телом, чтобы выйти самым легким для моих ребер способом.
— Спасибо, что подвез и съездил со мной, — сказала я, прежде чем выйти из машины.
Ничего. Он не сказал ни слова, когда я закрыла за собой дверь.
Что ж…
Глава 18
Если быть честной, то… меня предупредили.
Дженни прислала мне смс, сообщив, что на пятничной тренировке все вокруг было усеяно репортерами, жаждущими сенсации и подтверждения предполагаемого лишения прав Рейнера Култи.