Культура Духа
Шрифт:
Что происходит в этой любви? Христос говорит: «Кто любит Меня, тот соблюдёт слово Моё» (Ин. 14:23). Итак, если Адам не сохранил Божественного слова в Раю, значит, в какой-то мере он отпал от любви Божьей, нарушил её. Думаю, что нет на земле человека, который не знал бы, как болезненно предательство в любви, ранение любви. В той мере, насколько ты кого-то любил и тот оказался недостоин твоей любви — знаешь, как это больно.
Итак, любовь уязвима, даже если это всемогущая любовь Божия. Любовь Божия очень утончённая. Не потому что Бог уязвим, не Его всемогущество — я далёк от этой мысли! — но уязвимость является свойством любви. Любовь — это глубина самопожертвования ради другого, абсолютная жертва. Христос показал нам, насколько Он предал Себя, не только до Креста и до смерти, но и до глубин ада; даже разделив Свою судьбу с разбойниками, Он и в последнюю
Бог не таков, каким Его видит ложное богословие — «оскорблённый преступлением Адама». Бог умирает от боли, что Его возлюбленный, его первотворение и все, кто должны были бы родиться от него, теперь будут смертны: «Ибо прах ты и в прах возвратишься» (Быт. 3:19).
Бог в Своей любви не мог оставить погибнуть любимого и принял на Себя епитимию покаяния, епитимию грешника, то есть крест и позор. Взгляните, как огромный труд Христа — Учителя, проповедавшего любовь, оказался тщетен в несколько часов! Итак, позор тщетности за целую жизнь подвига. Весь позор и все немощи принял на Себя Всемогущий, чтобы стать во всём подобным человеческой немощи, чтобы взять на себя и мою немощь, мой грех, мою ненависть, мою злобу, как будто бы это Он был грешен, немощен, безобразен, злонравен и приговорён к смерти. Почему? Потому что нет ничего на небесах или под небесами, что смогло бы победить всемогущество Божие. Он притворяется немощным, пока не сходит во ад, — и тогда, ад, увидишь, что тебя ждёт! Святой Иоанн Златоуст в Слове на Пасху говорит: «Поглотил тело и вдруг встретился с Богом». Или (как говорят другие тропари или икосы нашей Триоди), «лишь только стали вонзать Крест Христов в землю, как ад начал плакать: „Кто вонзил деревянный гвоздь в моё сердце?“». Это и есть сила Божия. Как однажды я говорил в одном слове, в Монастыре, если бы мы были истинными философами, если бы мы обладали верно направленными предпосылками мышления, то лишь взглянув на все философии, религии и идеалы этой истории, мы бы поняли, что единственно Христос — это истинный Бог, именно по немощи, с которой Он роднится. Кто может позволить себе столько немощи? Кто может позволить себе такую тщетность всего своего делания? Только Тот, кто знает, что Он всемогущ и ничто не может Его победить. «Подожди, смерть, подожди, ад! Я не противлюсь Кресту, не борюсь сейчас, чтобы показать человеку, что могу сойти с Креста; не творю чудес, чтобы пришёл Илья и снял Меня с Креста, или ещё что-либо… Подожди, ад, увидишь, что будет!»
Все основатели религий, философий, идеалов боролись по-разному. Было необходимо, чтобы и Моисей защищал свою религию, идеологию, философию различными угрозами и даже смертью. Всемогущий не нуждается в защите. Кто-то там у нас в Англии, кто хотел исповедать истинную веру, говорил мне: «И я буду бороться, чтобы защищать истину!» И тогда мне пришёл в голову этот ответ: «Почему ты не позволишь себе быть под защитой истины, самой Истины?» Она пришла в изумление и поняла, как ей быть.
Не столько мы защищаем истину, сколько мы должны войти в истину и позволить Истине защищать нас. Что есть истина? Это еретический вопрос. Истина — это «Кто». Христос, Слово Божие, сказал: «Я есмь путь и истина и жизнь» (Ин. 14:6).
В этом контексте любви, любви попранной и уязвлённой, что случается с тем, кто умирает, поправ любовь? Кто любит, тот не допустит, чтобы человек умер. Что означает всё то, что предпринимает Бог в Своём воплощении? Что иное, если не прощение?
Любовь прощает грешника. И сейчас я скажу вам, что прощение — это не средство. Прощение — это составная часть любви. К примеру, я несколько раз сходил к своему духовнику, когда натворил чего-нибудь и попросил прощения, а он мне ответил: «Отец Рафаил, ты прощён прежде прошения, но как мы можем жить с тобой, если ты таков?»
Прощение дано нам прежде нашего прошения. «Бог есть любовь», — говорит Апостол. Мы можем сказать: «Бог есть прощение». Прощение уже дано, мы должны лишь принять его, мы должны удостоиться этого прощения, и тогда мы увидим, как прощение становится составной частью Любви. Такими должны стать и мы. В этом смысле прощение можно расценивать как призвание человека, то есть научимся быть такими, как наш Бог, научимся воздавать нашему ближнему тем, что желаем сами получить от Бога, да и от ближнего. Или, как говорил нам старец в одном слове на Прощёное Воскресение: «Мы, люди, не можем не грешить, но наш долг прощать друг другу и возобновлять, продолжать странствие покаяния и спасения».
Пост. Что такое пост? Пост как любое воздержание от дел мира сего, от этой биологической жизни является составной частью человеческого подвига, которым мы хоть немного уменьшаем нашу причастность материи, биологии. Это тайна в человеке, когда, уменьшая силу этой грубой биологии, даётся больше свободы самовыражению духа. Если хотите, скажу словами Святого Павла: «Ибо плоть желает противного духу, а дух — противного плоти» (Гал. 5:17). Может быть, всем или многим из нас знакомы моменты, которые, возможно, являются моментами благодати, когда, вкушая, будто бы «нарушаем» что-то, что движется в нашем духе, в наших сердцах. Если ещё слишком велика наша причастность земному, как будто бы теряется что-то более ценное.
Эта убеждённость может зайти очень далеко, вплоть до тех подвигов, о которых поётся в тропаре Преподобным: «И дея учил еси презирати убо плоть». Но пока что нам даются подвиги посильные: пост, как этот Великий Пост, это не пост в прямом смысле слова — как постился Моисей, как постился Илия, как постился Спаситель, не вкушая ничего сорок дней. Постились и наши филокалические Отцы, назовём их так, начиная с Антония Великого, и может, даже до него. Они постились и сорок, и шестьдесят дней, как говорит Египетский Патерик (и пришли к выводу, что всё-таки сорок дней — это человеческая мера, как это показал Христос, воплощённый Бог). Но то, что мы называем постом, является первым шагом, доступным всем. Это, можно сказать, режим, диета. Дело в том, что пост, как и любое воздержание, связан с любовью. Любовь требует подвига. И любовь людей этого мира тоже требует подвига. Сколько молодых девушек сегодня соблюдают режим, чтобы сохранить фигуру! Насколько бывают сильны законы любви, охватившей нас, настолько сильны и законы воздержания или подвигов, которые мы готовы понести.
Мы жаждем вечности, но проходим через подобные подвиги, подвизаемся не для того, чтобы сохранить фигуру, не по причинам, которые движут молодёжью, желающей добыть себе кого-то в этой жизни (супруга), но в первую очередь потому, что отягощённое тело не очень-то поддаётся молитве. И даже ради здоровья мы можем соблюдать этот пост, потому что здоровье полезно для нашей духовной жизни. И во-вторых, что намного важнее, чтобы оставить больше свободы духу для самовыражения. Но, преимущественно, в конце нынешнего Великого Поста, вне зависимости от того, постились мы хорошо или не очень, или даже плохо, всё-таки в канун Пасхи будто бы что-то другое движется в нас, будто по-другому даётся нам молитва, чем в дни, когда мы, будучи более свободными, пресыщаемся всеми земными благами.
Итак, мне хочется сказать вот что: не следует понимать, что пост и прощение и есть судьба и призвание человека в Православии. Пост — это подвиг, это способ, как и все остальные подвиги; прощение — это выражение любви, а призвание человека — это любовь, которая является судьбой человека в той мере и в смысле, о которых говорит Апостол «Бог есть любовь» (1 Ин. 4:8). И эта любовь является законом жизни и законом вечности.
О духовной жизни
Отец Рафаил, что такое духовная жизнь?
Отец Рафаил: Очень хороший вопрос, но это тема ещё одной конференции. В нескольких словах я скажу вам о самом главном. Хороший вопрос, потому что сегодня духовную жизнь путают с бездушной и пресной нравственностью. Нет! Нравственность — это только первый шаг, первый примитивный шаг для возвращения к духовной жизни. Читая Новый Завет, вы видите, как часто Апостолы говорят о «новой жизни во Христе». Это действительно жизнь в Духе. Духовная жизнь заключается в переходе от нашей примитивной биологической жизни, для которой у меня нет ни одного подходящего слова, — только лишь то, что она примитивна и заканчивается могилой. Жизнь в духе означает проникновение в законы божественной жизни (если мы можем их назвать законами), эта жизнь не знает ни тления, ни умаления, ни страдания.