Культурологическая экспертиза . Теоретические модели и практический опыт
Шрифт:
Существует еще один пласт проблем, с которым приходится сталкиваться ученому при включении его в экспертное сообщество для разработки концепции культурной политики. Дело в том, что национальная культурная политика, как правило, рассматривается в культурологических работах в управленческом измерении, т. е. в прикладном аспекте. Связан ли подобный подход с традицией, сложившейся в отечественной научной практике, или же в этом видны последствия рассогласований между политикой, экономикой и культурой, остаточные явления «экономического» и «политико-идеологического» детерминизма, нестабильность научных коммуникаций, нашедших выражение в противоречиях, представленных в следующих группах?
1. Образовавшиеся когнитивные разрывы между теорией и практикой.
С одной стороны, культурологическое сообщество создает многочисленные теоретические концепции и концепты, учитывая динамику современных тенденций и процессов. Результаты научной деятельности формируют масштабную научно-теоретическую базу, без учета которой культурная политика любого субъекта (актора) системно нереализуема. С другой стороны, культурологические исследования, имеющие для управленческой практики несомненно важнейшее значение, в силу разных причин – «непрозрачности» ученых для управленцев, малых тиражей трудов культурологов (как академических, так и вузовских), а главное – слабых коммуникативных связей (ограниченный круг дискуссионных площадок и журналов) – уже на стадии создания нивелирует ряд операций, связанных с разработкой стратегических концепций и принятием конкретных управленческих решений.
2. Имеющие место расхождения в целеполагании в управленческой и экспертной деятельности.
С одной стороны, возникает вопрос о научной экспертизе качества российского государственного управления, о необходимости обновления методологических аспектов государственной культурной политики и культуре принятия государственно-управленческих решений. С другой стороны, этот вопрос касается содержательных, ценностно-смысловых оснований культурной политики; по сути, речь идет об экспертизе идей, пронизывающих официальные документы.
3. Отсутствие упорядоченной системы коммуникаций.
Казалось бы, технологии управленческих решений, включающие несколько обязательных этапов (от выбора цели, или ценностного целеполагания, через проектирование, принятие и согласование интересов, учета общеполитических и социальных тенденций до реализации государственно-управленческих решений (государственных политик)), столь рациональны, что их ничто не может поколебать. Однако, если государственную культурную политику рассматривать исключительно в управленческом измерении, то концептуализация идей культуры в российском обществе и выбор целей социокультурного развития – это не локальная задача, лежащая в границах интересов какого-либо одного ведомства (Минкультуры, Минобразования и науки, Минрегиона, МИД и т. д.), это стратегическая задача для всего общества.
В контексте обозначенных проблем напомним, что в используемом нами определении национальной культурной политики центральным аспектом является деятельность государства, базирующаяся на концептуально оформленных и научно обоснованных взглядах и принципах, соответствующих определенным ценностно-смысловым основаниям, целям и приоритетам. На их основе в тесном сотрудничестве ученых и управленцев-практиков разрабатывается и реализуется комплекс разного рода программ и проектов, имеющих стратегическое значение для социокультурного развития страны (региона, локальной территории и т. д.). В этом смысле нельзя не согласиться с утверждениями Дж. Дьюи, что «универсальность и определенность встречаются только в области, лежащей за пределами опыта, в области рационального и концептуального» [26] .
Таким образом, содержание экспертно-аналитической деятельности культурологов в процессе разработки концепций культурной политики, путей ее формирования и выявления стратегических направлений включает: осуществление диагностики и оценки гуманитарных ресурсов и социокультурной сферы в целом, анализ социокультурной ситуации; определение реального состояния инфраструктуры культуры; разработку перспективных и инновационных моделей и сценариев развития социокультурной сферы; экспертизу инновационных программ, проектов и инициатив; аналитическую работу с документами, правовыми актами, официальными информационными источниками, международными документами и научной литературой; осуществление мониторинга культурной политики федерального, регионального и муниципального уровня; обобщение полученных данных и выявление основных тенденций; формулирование основных целей и приоритетов с учетом состояния внутренней и внешней политики страны.
Разработка теоретических оснований, проведение научных исследований в сфере культуры, экспертиза социокультурных проектов и программ являются специальными сферами приложения профессиональных научных культурологических знаний, обеспечивающих современный уровень концептуализации стратегий культурной политики.
Подводя итоги нашего исследования, подчеркнем, что среди актуальных направлений, требующих продолжения исследования проблемы экспертно-аналитической деятельности культурологов, можно назвать разработку современных методологических подходов к проведению экспертизы социокультурных проектов и программ; формирование в общественном мнении и в структурах власти отношения к экспертизе как патронажу национальных культурных ценностей; анализ правовых оснований для осуществления экспертной деятельности в системе управления сферы культуры.
В условиях демократических преобразований и внедрения системы государственно-общественного регулирования социокультурного развития экспертно-аналитическая деятельность, обеспечивающая современный уровень представляемым обществу результатов экспертиз, оценок теоретических разработок, лежащих в основе концепций культурной политики, других официальных документов, должна стать приоритетным направлением профессиональной деятельности российских культурологов.
Культурологическая экспертиза в процессах социального контроля и управления
А. Я. Флиер
Мы живем в эпоху, когда некоторые экономически развитые сообщества уже осуществили переход от индустриальной к постиндустриальной/информационной стадии развития, а ряд сообществ (в том числе российское) находятся в процессе такого перехода. Социально-деятельностные последствия этой технологической трансформации среди многих иных эффектов дают и такой результат, как существенное повышение значимости культуры как стимулятора социальной активности людей [27] . За последние полвека заметно возросли по объему и углубились по интенсивности культурные интересы населения, устремления людей к той или иной форме культурного самовыражения (разумеется, в более широком смысле, нежели узкое, отраслевое понимание культуры, сводимое только к художественно-досуговой сфере). Оно принимает как пассивные формы – поклонники, фанаты, зрители, болельщики и пр., так и активные – любительское музицирование, занятия танцами, спортом, участие в карнавалах, спортивный и культурный туризм и т. п. Причем нужно подчеркнуть, что это – формы массового увлечения, охватывающие десятки, а то и сотни миллионов людей.
Разве в первой половине ХХ века можно было себе представить что-либо подобное современным движениям спортивных болельщиков, битломанов и иных музыкальных фанатов, киноманов, Интернет-блогеров, панков, готов, эмо и т. п.? Конечно, немалую роль здесь играют и возросшие технические возможности аудио– и видеозаписи, связи, транспорта, туристической индустрии, СМИ и т. п. Но это в существенной мере является социокультурным результатом перехода на постиндустриальную стадию развития и заметно возросшей актуальности культуры как формы социальной самореализации современных людей. Эти культурные интересы принимают порой и откровенно деструктивные формы – рост ксенофобии, религиозного фанатизма, политического (а на самом деле культурного по своим основаниям) терроризма. Акции сопротивления традиционной культуры, вытесняемой с социальной площадки актуальной культуры в «музейную резервацию», становятся все более жесткими. Так или иначе, но люди все больше и больше начинают проявлять социальную активность не только по экономическим и политическим причинам, но и движимые теми или иными ценностными установками и устремлениями, желанием манифестировать свою культурную идентичность или опасениями за то, что этой идентичности угрожает опасность [28] .
В этих условиях радикально возрастает значимость использования культуры в качестве инструмента социального контроля и управления, возможности по эффективному и продуктивному использованию культурно-ценностных факторов жизни и тяготений людей для стимулирования их социальной активности в желательном направлении.
Но следует определиться в том, что же такое социальный контроль и социальное управление.
Под этими понятиями имеются в виду управленческие процедуры по:
– экспертизе параметров различных социальных и культурных процессов, имеющих место в изучаемом обществе;
– диагностированию наиболее важных социальных и культурных проблем, актуальных для современного состояния общества;
– разработке проектов и программ по решению этих социальных и культурных проблем и по предвидению социокультурных последствий принимаемых решений в рамках общего социального управления.
Важно учитывать и то, что в данном случае речь идет об узконаправленной экспертизе развития именно социокультурного состояния данного общества (содержание этого понятия будет объяснено ниже), диагностировании имеющихся проблем именно на основании анализа его социокультурных проявлений и программировании его развития именно в социокультурном аспекте. Следует подчеркнуть, что эти задачи не имеют прямого и непосредственного отношения к решению проблем собственно культурной жизни общества в ее административно-отраслевом смысле – художественной практике, охране культурного наследия, библиотечному и архивному делу, организованному досугу. Т. е. это не относится к проблемам функционирования культуры как государственной отрасли по обеспечению организованного досуга населения, руководимой Министерством культуры, его региональными и муниципальными структурами и проводимой ими культурной политике. Отраслевые проблемы культуры – это предмет особого рассмотрения. Здесь же речь идет о внимании к культурной составляющей любых социальных практик, имеющих место в обществе [29] , выступающей показательным симптомом удовлетворительного или неудовлетворительного состояния дел в социокультурном состоянии общества в целом, имеющей прямое отношение к общесоциальной и общекультурной эффективности процедур и результатов социального управления. И инструментарий по аналитическому, а порой и практическому решению обнаруженных проблем также изыскивается в социокультурных потенциях этого общества.
Под социокультурным состоянием общества имеется в виду набор характеристик и признаков, свидетельствующих о том, в какой степени данное общество управляемо не только средствами административного контроля и принуждения, насилия или угрозы его применения, а также путем «игры» на экономических интересах граждан, но и методами, которые с известной долей условности можно назвать «идеологическими». Разумеется, в данном случае имеются в виду не политическая идеология, а те или иные способы инициирования и стимулирования добровольного социально адекватного поведения населения, в основе которого лежит желание людей действовать в соответствии со своим базовыми и текущими актуальными ценностными установками (нравственными, патриотическими, религиозными, политико-идеологическими, теми или иными соображениями социальной солидарности и пр.). А также то, насколько это «идеологическое» управление, основанное на доминирующих ценностных ориентациях, функционирует в режиме стихийного самоуправления данного общества. Классическим примером такого управления (в форме самоуправления) является этнический обычай, ныне в своих традиционных формах уже фактически исчезнувший из жизни современных мегаполисов. Определение того, насколько общество готово и стремится жить по нормам своих ценностных установок, и того, как практически проявляется такая готовность, и есть предмет социокультурной экспертизы и диагностирования социокультурного состояния общества.
Естественно возникает вопрос: в какой мере могут быть достоверными такая экспертиза и диагностирование и насколько может оказаться эффективным управленческое программирование, основанное на результатах этой экспертизы и диагностики?
Мы полагаем, что степень достоверности и эффективности этих процедур достаточно высока для того, чтобы развивать подобную практику и даже сделать ее обязательной составляющей любой общесоциальной управленческой деятельности. В своей уверенности мы исходим из фактов, уже давно установленных общественными науками и свидетельствующих о том, что любые социальные состояния общества и общественного сознания (вплоть до мелких нюансов) и любые изменения в этом состоянии обязательно получают отражение в чертах и событиях культурной жизни этого общества и могут быть выявлены на основании анализа динамики этих культурных изменений. Вопрос лишь в том, чтобы точно сформулировать вопросы, ответы на которые интересуют исследователя, выбрать правильный алгоритм исследования и установить надежные критерии того, что с чем сравнивать и на основании каких показателей делать выводы.
Попытаемся очертить круг таких вопросов. Прежде всего, это установление:
а) степени удовлетворенности населения:
– параметрами модели социальной справедливости, реализуемой в данном обществе в настоящий момент (уровнем экономического благосостояния разных слоев, социальным патронажем со стороны власти, доступности образования, возможностей для социальной самореализации, эффективностью социальных лифтов и т. п.),
– уровнем политической и идеологической свободы (свободой слова, собраний, печати, информационной деятельности, политической деятельности, свободой совести, идеологическим плюрализмом, характером официальной идеологии, национальной политикой и др.),
– особенностями культурной жизни, преобладающей в этом обществе в исследуемый период (степенью ее традиционности и новационности, соответствием мировым тенденциям, культурной политикой государства, заботой о сохранении исторического культурного достояния, политикой в области развития искусств, доступностью и разнообразием культурных мероприятий и т. п.);
б) степени оптимистичности общественных настроений в областях:
– социально-экономического состояния страны и его развития,
– ожидаемой динамики политико-идеологической ситуации в стране,
– возможностей получения образования и социального роста человека,
– возможности индивидуальной социокультурной самореализации человека в существующей ситуации;
в) обеспеченностью возможностями для отдыха и проведения досуга и разнообразием таких возможностей, проявляемых в:
– доступности информации, интересности работы СМИ и уровнем доверия населения их сообщениям,
– доступности и интересности продуктов художественной культуры, как актуальной, так и исторической, национальной и зарубежной,
– доступности туристических программ,
– доступности спортивных и спортивно-зрелищных мероприятий,
– доступности иных площадок проведения досуга (ресторанов, клубов, дискотек и пр.),
– доступности различных видов социокультурной самореализации (занятий физкультурой и спортом, участия в музыкальной, театральной, художественной и иной непрофессиональной творческой деятельности, участия в движениях болельщиков, поклонников, фанатов и т. п.),
– а также некоторых иных, менее значимых.
Далее возникает вопрос о том, что нужно подвергнуть исследованию и измерению для того, чтобы получить ответы на интересующие нас вопросы? На основании каких данных мы сможем делать аргументированные выводы о состоянии интересующих нас социальных параметров общества и степени актуальности тех или иных социальных проблем?
Такую информацию нам может дать анализ статистических данных по интенсивности культурной активности населения и рассмотрении этих данных под углом зрения того, как те или иные изменения в социальных условиях жизни людей влияют на интенсивность их культурной активности.
Это данные по:
– частоте посещений культурных учреждений (музеев, библиотек, концертов, театров, кинотеатров и т. п.), а также спортивных соревнований (которые в данном контексте тоже рассматриваются как явления культуры);
– частоте активного участия в каких-либо культурных мероприятиях (культурном туризме, массовых празднествах и пр.);
– частоте обращений в СМИ (включая Интернет) с изложением своего мнения, оценок, суждений по поводу тех или иных культурных событий;
– частоте участия людей в каких-либо формах самодеятельного художественного творчества (главный признак самодеятельного характера творчества – его бесплатность, некоммерческий характер) и занятии спортом;
– развитию и степени массовости участия людей в разного рода движениях поклонников, болельщиков, фанатов каких-либо культурных явлений;
– динамике продаж книг (художественной литературы), аудио– и видеозаписей т. п.
Совершенно очевидно, что благоприятная социальная ситуация в обществе должна вести к росту этих показателей (или по крайней мере их стабильности), а неблагоприятная – к понижению. Разумеется, сами по себе цифры, характеризующие все эти параметры, еще не дают основания для интересующих нас выводов. Здесь важна динамика этих показателей на протяжении нескольких лет, что показывает доминирующие тенденции в развитии культурной, а, следовательно, и социальной жизни общества.
Эта динамика должна быть соотнесена с динамикой экономических показателей уровня жизни, политическими событиями, вызывавшими значительный социальный отклик, значимыми событиями культурной жизни, могущими как-то влиять на эти показатели. Кроме того важно учитывать и социальную многослойность общества, и уровень различий в культурных предпочтениях разных слоев, а значит, по возможности, проводить статистические исследования дифференцированно по разным слоям населения, национальным диаспорам, профессиональным группам.
Что все эти знания могут нам дать с точки зрения экспертизы социального состояния общества и общественного сознания?
Прежде всего, это дает общие представления о степени актуальности для населения проявлений разного рода культурной активности при существующих условиях жизни. Достаточно ли у людей:
– свободного времени, чтобы тратить его на культуру,
– свободных средств на это (культурные блага стоят денег),
– эмоциональных установок на активную культурную жизнь при существующих социальных и политических обстоятельствах.
И здесь важен в первую очередь анализ динамики роста или спада этой готовности населения к культурной жизни. Конечно, особенной важностью обладает дифференцированный анализ этих данных по социальным слоям, отдельным социальным группам, отдельным культурным группам, молодежным движениям, группам поклонников и т. п. Эта динамика дает возможность выявить положительные или отрицательные тенденции удовлетворенности общества состоянием и возможностями своей социальной жизни и тенденции в изменении уровня оптимистичности общественных настроений. Понятно, что при неблагоприятной направленности динамики социальной удовлетворенности населения и его социальных ожиданий вряд ли будет наблюдаться рост статистических показателей степени культурной активности населения. Людям будет просто не до этого.
Но все это позволяет установить лишь общую направленность динамики общественного сознания. Для проведения диагностики конкретных социальных проблем, актуальных в данный момент для общества, требуется уже дифференцированный анализ содержательных предпочтений общества по тем или иным культурным продуктам, предлагаемым ему. Это позволит выявить помимо общих тенденций моды и такие показатели, как:
– рост или понижение религиозности в настроениях общества,
– рост или понижение уровня национальной толерантности,
– рост или снижение уровня лояльности общества к официальной идеологии,
– рост или снижение уровня патриотических настроений и интереса к национальной истории,
– рост или снижение определенности в национальной, политической и иной самоидентификации разных групп населения и т. п.
Еще один важнейший аспект такого диагностического исследования – это анализ динамики изменения всей композиции оснований социальной солидарности людей, причин, по которым возникают их устойчивые коллективные объединения – социальные, этнические, религиозные, политические, культурно-досуговые, по увлечениям и т. п. Для сообществ, находящихся на разных ступенях социального развития, естественно, иерархия таких оснований будет существенно различаться, так же, как и динамика развития этой системы оснований солидарности. У архаизированных обществ будет выше значимость традиционных исторических оснований солидарности (сословных, религиозных, обычаев соседства и др.), у более развитых – актуальными будут современные основания солидарности (правозащитные, экологические, по культурным впечатлениям и пр.) [30] . По доминирующей композиции таких оснований и наблюдаемым тенденциям ее изменения можно определить множество важнейших параметров социального состояния изучаемого сообщества и соответствующей динамики.
Как исследовать ситуацию с типами солидарности в изучаемом обществе? Прежде всего, как представляется, и эта проблема исследуется только через анализ динамики своего развития, повышения значимости одних и понижения значимости иных типов солидарности на протяжении какого-то выделенного отрезка времени (5, 10 или более лет). Очевидно, основным источником информации по этой динамике должны стать СМИ. Именно по их сообщениям на протяжении нескольких лет можно составить представление о том, какие типы солидарности поднимаются в частоте и интенсивности своих проявлений (как в социальных движениях, так и в чисто культурных акциях). Наблюдается ли определенная архаизация социокультурных устремлений и типов солидарности населения, что проявляется в характерных культурных акциях и движениях националистического, клерикального и иного традиционалистского характера? Или, наоборот, доминируют тенденции соответствия или подтягивания к нормам солидарности, характерной для постиндустриальных обществ, модернизации имеющейся композиции типов солидарности в сторону усиления самых молодых ее типов? Например, социального волонтерства, пацифистской или экологической активности. В данном случае не дается какая-либо оценка того, какие типы солидарности «хорошие», а какие «плохие»; это все сугубо ситуативно, но ясно показывает актуальную векторную направленность развития общественного сознания.
Изучение актуального состояния социальной солидарности и ее динамики является важнейшей составляющей всей работы по экспертизе и диагностике социокультурного состояния общества. Именно статистические данные по динамике культурной активности населения и данные по динамике актуальных типов его солидарности должны стать эмпирической основой для диагностических выводов о наиболее существенных проблемах, наблюдаемых в социокультурном состоянии общества, и причинах возникновения этих проблем.
Исследование динамики культурной активности населения в своих количественных показателях дает общую картину динамики удовлетворенности общества социальными условиями жизни, а в своих дифференцированных качественных показателях свидетельствует о том же применительно к разным социальным слоям. Исследование динамики социальной солидарности показывает основную векторную направленность путей развития ситуации, наблюдающейся в настоящее время. На основе соотнесения всех этих данных мы можем провести более или менее достоверную диагностику социокультурного состояния общества и направленности его динамики.
Каким же образом это знание может быть использовано в интересах социального управления?
Прежде всего, определимся, в чем состоит сама процедура социального управления. Ее можно разделить на три этапа:
1) прогнозирование, проектирование и программирование намечаемых действий,
2) практическая реализация намеченного проекта,
3) анализ достигнутых результатов и внесение корректировок в дальнейшее осуществление проекта.Мы позволили себе исключить подробное рассмотрение второго этапа, всвязи с ограниченностью рамками заданного объема коллективной монографии, кроме того нас интересуются именно причины и следствия, а не инструменты. В связи с этим, ограничимся рассмотрением первого и третьего этапов и роли знания о социокультурном состоянии общества в их осуществлении.
Первый этап – прогнозирование, проектирование и программирование намечаемых действий.