Куница Том 4
Шрифт:
— На мой взгляд, мои заслуги недостойны столь высокой награды. Я выполнял свой долг и не сделал ничего из ряда вон выходящего, да и был не один, — произнёс я насквозь казённую фразу, чтобы выиграть немного времени на подумать.
А время мне требовалось, с ходу переварить такую новость не получалось. Во-первых, само награждение. Достаточно ли моих заслуг для такой награды? Формально — нет. Но стоит сказать, что Российской Империи не нужны вторые японские острова прямо под боком — и всё, оспаривать награду будут только самые отбитые формалисты. Или завистники. Во-вторых…
— Скромность — хорошее качество, —
Ага, излишняя скромность скрывает гордыню, я понял. Киваю.
— Пожалуй, ваше сиятельство.
— Вы по делам к нам? — поняв, что тему я развивать не хочу, задал вопрос князь.
Хотело бы сказать, что по делу, но не буду. Взбредёт городскому голове блажь оказать мне содействие (чтобы в будущем спросить с меня должок), так он ведь самым топорным образом начнёт действовать. Напряжёт жандармов, а те устроят облаву. А использовать свою настоящую агентуру, раскрывать её возможности передо мной, князь не будет, в его глазах наверняка овчинка выделки не стоит. В общем, лучше я сам…
И в этот момент я, кажется, понял, зачем нужна эта награда.
— Небольшое личное дело, право, не стоит даже упоминания, — отвечаю, а сам анализирую свою догадку.
Эта награда делала меня известным. Уже, как выяснилось, сделала. А значит, о любой сколько-нибудь скрытной деятельности мне можно забыть. Я отныне всегда на виду, чем бы ни занимался и что бы ни делал. И пусть такой статус закрывает одни возможности и одновременно предоставляет другие, но мне-то эти другие не знакомы и непривычны. Придётся осваиваться, конечно, но сколько это времени займёт?
— Тогда вы не откажетесь от приглашения посетить приём в моём доме? — спросил князь.
— С радостью соглашусь, — как будто предполагался другой ответ.
Нарываться на негатив сейчас нежелательно, слишком много внимания. Да и прослыть выскочкой, только поднявшимся до верхов и сразу начавшим воротить нос от всех подряд мне не хотелось. Придётся потерпеть. Тем более, от приглашений на следующий и так далее приёмы я могу смело отказываться, без ущерба. Да и не будут приглашать — не та фигура.
Городской пейзаж промелькнул за окном, вновь сменившись деревьями, а вскоре показался и особняк, вокруг которого уже стояло несколько машин. Начались знакомства и расшаркивания, мне представлялось местное дворянство, я старался хотя бы поверхностно всех запомнить. В большом зале, где городской голова нас всех собрал, ещё некоторое время шли знакомства, а затем князь взял слово. Приветствия, упоминания каких-то местных тем, мне совершенно непонятных, пафосные слова о культуре, долге, чести, вкладе в общее дело… Мне в этот момент строили глазки если не все, то почти все молодые дворянки. И некоторые немолодые, и даже некоторые замужние. Забавно.
— Сегодня нас почтил визитом барон Мартен, герой подавления восстания южных колоний, — князь указал на меня, но этого не требовалось, и без того все взгляды сошлись на моей скромной персоне. — Барон принял ключевое участие в захвате аэродрома Кандагара, обнаружил место, где собрались преступники и предатели, что управляли мятежом, и лично провёл операцию по их уничтожению. Дмитрий Мартен, безусловно, является примером для подражания и образцом верного подданного империи!
Аплодисменты в мою честь. Ко мне подходят гости, задают банальные вопросы, преподносят банальные поздравления. Только я вижу, никто из них не просто не воевал, даже не хотел быть связанным с вооружёнными силами. Было во взглядах что-то такое… Насмешливое. Хорошо скрытое, всё же я — Московский дворянин, и обижать меня — это большая глупость. Однако никакой приязни все эти люди у меня не вызвали. Кроме одного.
Когда моя фигура потеряла интерес в глазах публики, позволив мне убраться в сторону и с некоторым облегчением выдохнуть, меня нашёл ещё один человек. Мужчина среднего роста в обычном костюме. Обычном для богатого дворянина, конечно же. Выражение лица у мужчины категорически отличалось от прочих.
— Вы действительно в одиночку штурмовали ту базу, барон? — прямо спросил он.
И в его прямом вопросе достоинства было больше, чем во всех остальных, вместе взятых.
— Я не штурмовал базу. Пока группа прикрытия шумела снаружи, я свалился им на голову, вошёл, пробился к главарям. Убил всех и быстро убрался.
Мужчина протянул ладонь для рукопожатия.
— Граф Лихачёв. Возможно, единственный здесь, кто способен оценить твои действия по заслугам.
Хмыкаю.
— По заслугам, это куда ниже, чем на высший орден.
Лихачёв кивнул:
— Не без этого. Тем не менее прими мою благодарность. Два моих сына служат офицерами, я сам дослужился до полковника. О том, как ты действовал в Кандагаре, мне рассказали очевидцы. Я знаю, что ты из наших. Из настоящих служивых дворян. Рад знакомству.
— Взаимно, граф.
Ещё раз пожав мне руку, Лихачёв скрылся среди прочих. Через час я смог покинуть сие гостеприимное местечко, впрочем, уйти от внимания всё равно не смог. Пожить меня пригласили в особняк Уткиных, находящийся почти в центре города. И благовидного предлога отказаться я быстро придумать не сумел, а ещё пугала очередь из прочих дворян, что также готовы были предоставить мне свои дома. Отказывать всем и снимать простую квартиру в текущей ситуации будет недальновидно. Такое поведение приведёт к ещё большему вниманию, чего следует избегать. Из наших особняк здесь имелся только у Доброславовых, а к ним обращаться я посчитал неуместным. И Лихачёв, как назло, постеснялся пригласить.
Так я стал гостем Уткиных.
Глава 42
Пермь. Поместье Уткиных.
Ноябрь 1983
Я не хотел злоупотреблять гостеприимством Уткиных, если не сказать: хотел побыстрее избавиться от излишнего внимания и заняться своими делами, но минимальную вежливость соблюсти был обязан. И поэтому развлекал семейство Уткиных разговорами пару часов, после чего удалился в гостевую комнату, сославшись на усталость после полёта. Впрочем, ко мне потеряли интерес, едва получив ответ на главный вопрос — есть ли у меня невеста. Я даже видел мелькающую в дверном проёме девицу лет девятнадцати, симпатичную, но не более того. Как только я ответил, что дама сердца у меня есть, хоть отношения и не оформлены официально, и интерес старших Уткиных увял, и девушка мелькать перестала.