Купание голышом
Шрифт:
– Я убил их.
Она отпрянула, будто ее толкнули.
– Ого, – сказала она.
– Хочешь папайю?
– Их? Мертвецы во множественном числе?
– В армии я тоже служил, – сказал Странахэн. – Сейчас вернусь. – Он сходил на кухню и принес два рогалика и блюдо блестящих ломтиков папайи.
– Расскажи мне все, – попросила Джои, и глаза ее сияли.
– Ни за что.
Таковы были у Странахэна две наименее любимые темы для разговора: во-первых, женщины, на которых он был женат, во-вторых, мужчины, которых он убил. Что до последних, то Рейли Гумер, нечистый на руку судья, из них был самым знаменитым, но случались и другие, до и после. Согласно большинству моральных норм все убийства были правомерны, от солдат армии Северного Вьетнама, убитых в перестрелке, до тормозного наемного убийцы, проколотого чучелом марлина. Истории весьма живописны, полагал Странахэн, но делиться ими с юной гостьей он не желал.
– Наверное, я тебя должна бояться, – сказала Джои. Он покачал головой:
– Наоборот.
– Я же сказала, Мик, я не хочу убивать Чаза. Я даже треклятых тараканов давить не могу без угрызений совести. Но он должен поплатиться.
– А чем тебе тюрьмы не угодили? – спросил Странахэн. – Поверь мне, десять лет в Рэйфорде потрясут мирок твоего мужа сильнее, чем любая твоя фантазия.
Джои закинула в рот ломтик папайи.
– При условии, что его признают виновным, – сказала она, – что не так-то просто. Учитывая, что нет ни свидетелей, ни хотя бы мотива. Так?
– Мотив должен быть, Джои. Мотив есть всегда.
– Послушай, я рассмотрела не все варианты. Но позволь мне сказать тебе, что Чаз без мыла в ухо влезет или как там в пословице говорится.
– Примерно так, – согласился Странахэн.
– Мне страшно даже подумать о том, чтобы выступать против него в суде. Я не могу так рисковать.
Странахэн понимал ее опасения. Судебные процессы в Южной Флориде знамениты своей непредсказуемостью.
– До того, как я встретила Чаза, он работал в косметической компании, – сказала она. – Он был их крупной научной шишкой, всех уверял, что их парфюмерия безопасна. Он показывал мне запись своего выступления в суде, и знаешь что? Он здорово смотрелся, Мик. Я так и вижу, как присяжные его оправдывают.
Странахэн знал, что надо посоветовать ей довериться системе, но убедительно произнести это не мог. Он видел немало хладнокровных монстров, которые безнаказанными покидали зал суда.
– Так на чем мы остановились? – спросила Джои. – Что будешь со мной делать?
Он размышлял над ответом, когда увидел ядовито-оранжевый вертолет, низко летящий над океаном. Сель тоже его заметил, яростно залаял и заскакал по кругу.
Джои уронила шляпу, когда запрокинула голову, чтобы рассмотреть вертолет – тот летел прямо к ним, снижая скорость, чтобы зависнуть. Странахэн различал в распахнутой двери наблюдателя береговой охраны. На парне был белый шлем и бинокль, он явно искал миссис Чарльз Перроне, которая, судя по всему, пропала в море.
Чтобы покончить со всем этим, Странахэну достаточно было встать, помахать руками и указать на женщину в желтом сарафане, женщину, которая поспешно спряталась обратно под мягкую шляпу и глядела тревожно.
«Как это просто, – думал он, – и как соблазнительно, потому что, если честно, я для такого бардака староват».
И все же он не помахал, не указал и не сигнализировал вертолету любым нормальным способом. Вместо этого он взял левую ладонь Джои и прижал ее к губам, легко, однако достаточно потянув время, чтобы наблюдатель наверняка заметил.
Чтобы спасатель, как любой посторонний человек на его месте, заключил, что женщина в сарафане – не жертва кораблекрушения, а, видимо, жена или подружка везучего парня средних лет, который сидит за столом для пикника.
И вертолет, разумеется, унесся прочь. Странахэн и Джои смотрели ему вслед, пока он не превратился в яркую точку в нежно-голубой дали. Сель с чувством выполненного долга прекратил лаять и свернулся клубком. Над головой материализовалась стая возмущенных чаек.
– Спасибо, – сказала Джои Перроне. – Значит, я могу остаться?
– Я, наверное, спятил, – отозвался Странахэн.
Шесть
Звонок из береговой охраны раздался ровно в полдень.
– Вы сдаетесь? Да вы с ума сошли! – заявил Чаз. Он упаковал вещи час назад. – Моя жена где-то там, в воде – что, если она еще жива?
– Шансов почти нет. Мне очень жаль, мистер Перроне.
Чаз выписался из «Мариотта» и, воодушевленный, с облегчением поехал домой. Ему удалось безупречное убийство. Тридцать семь часов назад он перебросил Джои через борт, и даже волоска ее не нашли. Океан сделал свое дело.
Войдя в дом, Чаз ощутил прилив… что бы это могло быть? – нет, не раскаяние, скорее плотское влечение. В воздухе слабо пахло любимыми духами Джои – этот аромат неизменно возбуждал Чаза. «Куда утонченнее, чем эта Риккина фруктовая бурда, – подумал он. – Может, уговорить ее сменить марку?»
Он прослушал на автоответчике серию психованных сообщений от друзей Джои, которые прочитали об ее исчезновении в газетах. Подумал, что ему чертовски повезло жениться на женщине, у которой фактически нет семьи, ни большой, ни маленькой, а значит, некому поднять суматоху. Чаз никогда не встречался с единственным братом жены; интересно, удастся ли новостям о смерти Джои выдернуть отшельника Корбетта Уилера из любезной его сердцу Новой Зеландии.
Поначалу вид платьев Джои в шкафу расстроил Чаза. Ему полегчало, когда он очистил все вешалки, и еще больше полегчало, когда убрал из ванной все ее мыла, кремы, скрабы, увлажнители, отшелушиватели и кондиционеры. Он методично собрал все ее вещи и свалил их на королевских размеров кровать. Все, кроме одного обольстительного кружевного лифчика и трусиков, которые вроде подошли бы Рикке, если бы та сбросила пару фунтов. Ликвидации не подлежали и драгоценности Джои, которые стоили минимум десять или двенадцать штук.
У Чаза не было контейнеров, куда поместились бы все пожитки жены, поэтому он съездил в отдел доставки близлежащего «Брэндсмарт» и прихватил несколько здоровенных картонных коробок. Вернувшись, он увидел серый «форд-седан» на подъездной дорожке и Карла Ролваага на крыльце. Чтобы не показаться веселым вдовцом, другой муж-убийца оставил бы коробки в машине, дабы не светить их перед изнуренным детективом. Но Чаз решил, что не даст запугать себя или сбить с пути.
– Что у вас там? – спросил Ролвааг. – Бронетранспортер?