Купчиха. Часть вторая
Шрифт:
И что ей в таком случае делать? Всё бросать и нестись в столицу, или того хуже - на Остров Магов? Она бы и в империю не поленилась поехать. Денег на то, чтобы добраться до границы порталами, хватит, а дальше она бы нанялась стряпухой в какой-нибудь караван. Будь дело в одном из государств Девятки, даже в закрытой Шимассе, далёкой Сальвинии, суровой Мангре или таинственной Ремоле, она бы не задумалась ни на минуту. Плюнула бы и на Мельхиора, и на контракт и уже была бы в пути. Но вот засада: для того, чтобы попасть в империю, нужна виза, а просто так её никому не дают, даже караванным стряпухам. Что же делать? Где искать Тео и как ему помочь?
В таком раздрае
Мельхиор, как истинный мужчина, ничего не замечал. Для него жизнь текла всё в том же ритме ежедневных приёмов пищи. Только вот за последнее время Виолина готовка вдруг начала давать сбои. Нет, подавала она всё вовремя, как прописано в контракте, а вот вкус... То пересолит, то пересластит, то забудет поперчить, а то наоборот: насыплет перцу столько, что есть такое могут только драконы.
Нынче на ужин ожидалась жареная рыба, которую маг от души любил. Когда экономка положила ему на тарелку три румяные, зажаристые тушки, он обрадовался как дитя. Отделил вилкой кусочек, сунул в рот и ту наконец поднял глаза и внимательно посмотрел на Виолу: она не посолила рыбу. Совсем. Раньше такого за его экономкой не водилось. Всю осень и зиму он ел идеально приготовленные блюда, так почему весной всё вдруг разладилось? Он мог списать на случайность раз, другой, но когда такое стало входить в систему, его логичнейший мозг не смог вписать эти явления в привычную картину. Что-то случилось с Виолой.
Он отложил вилку и впился взглядом в лицо сидевшей напротив девушки. Зря он не следил за ней в последнее время.
После визита своего куратора он стал сторониться своей экономки, свёл их общение к встречам за столом, а там старательно глядел в тарелку, не уделяя Виоле отдельного внимания. Причину такого своего поведения он отлично сознавал. Проклятый Марсилий хотел подлить приворотное зелье Виоле, но у Мельхиора было такое чувство, что оно попало в его чашку. С каждым днём его всё сильнее тянуло к этой девушке. Хотелось обнять её, прижаться всем телом и нашёптывать на ухо все те милые глупости, которые он до сих пор презирал.
Ему, не помнившему родной матери, казалось, что его мама должна была быть такой же. Не внешне, нет, но душевно. Такой же весёлой, ласковой, доброй, бесконечно терпеливой и необыкновенно сильной духом. Мать отдала жизнь за то, чтобы он был не рабом в родной стране, а всесильным магом. Узнав, что родила мальчика с даром, несколько лет скрывала его способности, а потом сумела переправить в Элидиану. Она знала, что там магически одарённым дают образование и принимают в подданство. Только вот она сама не выдержала дороги и доставшихся им в пути испытаний: сына сберегла, а себя не сумела. Умерла раньше, чем Мельхиор переступил порог магической школы, куда его доставил контрабандист, переправлявший их с матерью.
Этот контрабандист, вопреки бытующему мнению о людях этой профессии, оказался неплохим человеком. Он много лет навещал Мельхиора в школе и каждый раз говорил с ним о матери: какая она была замечательная. Похоже, что мужчина был в неё влюблён и горевал, что потерял. Он, кстати, рассказал Мельхиору и о том, что его отцом был какой-то знатный вельможа, от которого мальчик и унаследовал свой дар. Но вот назвать имя этого человека не смог: просто не знал. Вероятно, богач влюбился в красивую, но небогатую горожанку, а она не смогла ему отказать: в империи это было не принято. Вельможа, добившись своего, тотчас бросил бедняжку, не удосужившись даже выяснить, что она в тягости. Мельхиор родился байстрюком, родной отец даже не знал о его появлении на свет.
Но его матушка не впала в отчаянье, она растила сына, стараясь дать ему всё лучшее. Когда же заметила, что мальчик одарён, приняла решение спасти его от той кабалы, которая в империи грозила всем магам, лишенным титулов и власти. Она скрывала его дар сколько могла и копила деньги, а затем бежала с ребёнком в отряде контрабандистов. Им не повезло: уже в Гремоне на их след напала стража. Отряду пришлось разделиться и скрываться в лесах, пока их не перестанут искать. И без того подорванное тяжёлой жизнью здоровье женщины не выдержало: она простудилась и умерла от воспаления лёгких. Перед смертью успела взять с одного из парней слово, что он не бросит её мальчика, а отдаст его учиться, и тот слово сдержал, а заодно внушил Мельхиору восхищение собственной матерью.
Мельхиор вскоре забыл её лицо, новые впечатления закрыли от него картины детства, но для него она осталась идеалом женщины. Это тоже было одной из причин, по которой он не хотел иметь ничего общего с местными девицами: наглыми, шумными, тупыми и корыстными. И это же послужило причиной того, что его влекло к Виоле. В ней он видел наибольшее приближение к созданному в воображении идеалу. Мало того, он смутно сознавал, что если бы его мама была больше похожа на его экономку по характеру, то сейчас он бы не отбывал повинность в Эделе, а наслаждался богатством и властью в качестве законного сына своего знатного отца. Не то, чтобы он жалел о том, что стал магом в Элидиане, скорее наоборот, магия влекла его больше богатства и знатности, но всё же не думать об этом не получалось. И невольно сравнивая двух единственных женщин, которых он уважал, Мельхиор делал выбор в пользу своей экономки. Таких, как Виола, не бросают. Наоборот, он готов был бросить к её ногам весь мир.
Ему уже даже стало наплевать на договор. Если бы она ответила на его ласку, если бы не отвергла, он бы сделал для неё всё. Предложил бы любой брак по её выбору, включая "разделение жизни". Что может быть лучше, чем прожить с ней до самой смерти в любви и согласии? Но маг не обманывался насчёт чувств Вильки, он знал точно: она смотрела на него как на предмет домашней утвари, о котором обязана заботиться. Сытый, обутый одетый, чистый - и хвала богам!
Поэтому он и стал её сторониться: бороться с собой становилось всё труднее. Он даже навесил строжки в коридоре, чтобы сталкиваться как можно реже. Лишний раз старался на неё не смотреть. Даже Жером уже заметил и спросил:
– Хозяин, что это вы от госпожи Виолы шарахаетесь как от прокажённой?
Маг тогда отшутился, что было для него несвойственно, и оставил своего слугу в глубоком недоумении. А вот сейчас смотрел на личико девушки и ругал себя за невнимание.
За короткое время Виола побледнела, под глазами появились синие круги, щёки запали, обрисовав скулы, Да и вся она выглядела такой несчастной, что сжималось сердце. Хотелось прижать её к себе, гладить по пушистым волосам, ласкать и утешать, но Мельхиор только выдавил их себя:
– Виола, что с вами случилось? Вы ужасно выглядите. Вы здоровы?
– Я здорова, - откликнулась она, - А что случилось? Почему вы спрашиваете?
Он снова бросил на неё острый, испытующий взгляд и тут заметил, что девушка пока не съела ни кусочка.
– Вы рыбу не посолили, - ответил он ей, - Это на вас не похоже.
Большие, карие глаза Виолы моргнули два раза и наполнились слезами. Она вскочила, не желая, чтобы хозяин видел её состояние, но Мельхиор поднялся и удержал её за руку.