Купчиха
Шрифт:
— Учи учёного, — пробурчал Теодор и тронул поводья.
На мызе никого не оказалось, хотя признаки пребывания большого отряда не успели исчезнуть. Кучки конского навоза, копоть на месте костра, разбитая миска и следы, следы, следы… Эди проснулся и, выспавшись за день, начал ко всем приставать то с разговорами, то с предложениями поиграть. Виоле пришлось провестис ним большую работу, напомнить, что у них уже есть одна большая и очень важная игра: побег от злого герцога. Это занятие ей пришлось совмещать с приготовлением пищи. Разжигать огонь было опасно, дым мог выдать их местоположение и привлечь внимание солдат, поэтому пришлось довольствоваться холодными
Когда все уселись в кружок и занялись поглощением сыра, мяса, овощей и лепёшек, появился Мельхиор. Вид у него был не слишком довольный. Как выяснилось, он нашёл место, куда пристроить Хельмута: глубокую и довольно просторную впадину, на дне которой плескалась вода. Мельхиор опустил его туда при помощи магии и верёвки. Вылезти оттуда бывший начальник замковой стражи так просто не сможет. Но здесь не пустыня: покричит — авось докричится.
Недовольство его объяснялось тем, что место он нашёл слишком близкое к мызе. Но тащить Хельмута куда-то ещё выходило опасно: солдаты герцога шарят по округе, что-то или кого-то разыскивают. Он даже видел разъезд и слышал разговор, из которого заключил, что их отделение базируется как раз на том месте, где дорога с гор начинает свой спуск в долину.
После ужина все стали укладываться спать, потому что от усталости чуть с ног не валились. Только Эди, выспавшись за день, был бодр и свеж. Он теребил всех подряд, требуя от Теодора рассказов, от Мельхиора обучения магии, от Виолы поиграть, а от Ульриха просто внимания. Вконец одуревший от такой энергии маг в процессе игры в магию предложил мальчику выпить с ним чая и под шумок капнул в чашку синеоки. Эдмон выпил половину, свернулся калачиком и засопел, причмокивая во сне. Виола, которая в принципе не одобряла применение зелий в отношении любимого сына, на этот раз с благодарностью пожала Мельхиору руку. Следующую кружку с каплей синеоки получил Ульрих, которого неугомонный Эди успел разгулять. Того даже обманывать не пришлось, взял и выпил с удовольствием. Тео уже и так спал без задних ног.
Виола хотела было тоже улечься, но Мельхиор привлёк её к себе и сказал тихо:
— Мы с тобой хотели поговорить, ты помнишь? По-моему, сейчас как раз удобный момент.
Она хотела было отговориться усталостью, но сообразила, что и дальше будет не лучше. Раз уж все наконец угомонились, можно всё обсудить.
— Что ты хотел мне сказать? — спросила она.
Маг сначала мялся и вздыхал, но когда Вилька ткнула его локтем в бок, решился:
— Ты ведь серьёзно говорила, что согласна за меня замуж? Я к тому, что сейчас это может нас спасти, если побег не удастся в полной мере.
Виола резко повернулась и схватила его за руки:
— Что ты имеешь в виду? Храма тут всё равно нет, так что я так понимаю, речь идёт о магии?
Мельхиор покаянно вздохнул.
— Я об обряде разделения жизни. Понимаешь, мы всё так хорошо придумали с этим побегом, но есть шанс, что что-то пойдёт не так. Вдруг вас захватят? Ниблонгу не нужен ни потенциальный наследник, ни женщина, которая его родила, про графа я уже не говорю. Но если будут доказательства, что графиня солгала: ты — замужем за другим, Эди — не сын Ульриха и никаких претензий на здешний домен иметь не может, то вы будете иметь для него совсем другое значение. Станете доказательством её преступления и его правоты.
Виола немного отодвинулась, прищурилась по своему обыкновению, прокручивая в уме сказанное и сопоставляя с тем, что уже знала, затем спросила:
— Какое это имеет отношение к обряду? И как можно доказать, что Эди не сын Ули? Я же правильно поняла: проверка магическая, её не обманешь?
Меьхиор нежно поцеловал Виолу куда-то в макушку и сказал:
— Если вместе с обрядом разделения жизни провести ещё один, то магия покажет: он — мой сын. Это будет значить, что я принял его как родного по крови. Правда, если одновременно проверить и Ульриха, окажется, что мы оба — отцы. Но я надеюсь, что как раз ему удастся бежать. Маг всё-таки. Но тут такое дело…
Виола с нескрываемым интересом заглянула в лицо магу, который старательно прятал его в тени.
— Ты предлагаешь совершить обряд прямо здесь и сейчас? И при этом что-то сделать с Эдмоном?
— Ему даже больно не будет! — шёпотом воскликнул Мельхиор, — пальчик уколю и всё! Я о другом. Обычно, когда мужчина и женщина решаются на разделение жизни, они уже какое-то время близки, поэтому такой вопрос не возникает. А если мы на это решимся… В общем, брак должен совершиться прежде обряда.
В ответ на изумление Виолы стыдливо добавил:
— После у тебя сил не будет. Обряд тяжёлый.
Она вдруг тихонько рассмеялась.
— Знаешь, я гадала, как это всё будет, но что так… Вообразить себе не могла. Ты правильно придумал, Мельхиор, и очень вовремя всё мне сказал. Бери-ка плащи, одеяла и пойдём… Где-то там я видела удобное местечко.
Вместо того, чтобы выполнить разумное указание, Мельхиор сгрёб её в охапку и стал целовать как безумный. Она не отстранялась, а отвечала с не меньшим пылом. Вдруг оказалось, что все преграды, которые между ними были, не существуют. Просто кто-то давным-давно их выдумал. Сейчас Виола раскрывалась навстречу тому, кто завоевал её доверие, был близок по духу и готов был дать ей то, к чему она стремилась. Была ли это любовь? Она не задавалась таким вопросом. Просто знала: это её мужчина, другого ей не надо.
Когда через полчаса они поднялись с импровизированного ложа, Виола удивлялась тому, какой слепой курицей она была. Как так вышло, что она боялась Мельхиора, но связалась с Ульрихом? Ведь с графёнком её ничего не связывало, у них не было ничего общего, кроме не самых приятных воспоминаний. Да и в постели… Нет, для неё тогдашней это было почти идеально, но она сегодняшняя желала большего и нашла это в объятьях своего будущего мужа. То, что она испытала с Мельхиором… Вспомнив, Вилька залилась краской от стыда и удовольствия.
А маг между тем вытаскивал из своего мешка разные разности, готовясь к ритуалу.
Глава 24
* * *
Первым долгом Мельхиор достал крошечную походную жаровню, серебряное блюдо и кубок, баночки и бутылочки с какими-то зельями, обсидиановый ритуальный нож и клубочек красных шерстяных ниток. Всё это, за исключением клубка, Виола не раз видела в его лаборатории. Устроив все эти предметы на большом плоском камне, он добыл из сумки сложенный во много раз листочек пергамента, развернул его и внимательно прочитал, освежая в памяти то, что уже и так давно было ему известно. Затем обратился к девушке: