Купчиха
Шрифт:
А маг между тем совершал совсем странные на взгляд простого человека действия. Он брал вино из кубка на ладонь и размазывал по хорошенькой мордашке ребёнка. Удивительно, что оно не пачкало всё вокруг, а моментально впитывалось, не оставляя следов даже на одежде. Последние несколько капель он влил в приоткрытый ротик Эди и уже без всякого пения произнёс фразу на непонятном языке, из которой Вилька уловила только имена собственные: Мельхиор, Эдмон и Виола.
— Ну вот, — устало выдохнул маг, — теперь любой, кто захочет проверить,
— Не ври, — раздалось у него из-за спины, — Эдмон — мой ребёнок, а не твой.
Мельхиор с Виолой обернулись. Спавший в начале ритуала сладким сном Ульрих проснулся и теперь сидел, завернувшись в одеяло и смотрел на них тяжёлым, осуждающим взглядом.
Вилька промолчала, в душе желая этому правдолюбцу провалиться, а Мельхиор сказал:
— Никто и не утверждает обратного. Если проверят тебя, то окажется, что Эдмон — твоё дитя. Но если он попадёт в лапы к герцогу Ниблонгу, то вряд ли такое родство пойдёт ему на пользу. Или ты думаешь, что он погладит Эди по головке и сделает наследником графства?
Вроде всё правильно сказал, но Ули не обратил на его слова ни малейшего внимания, а, обратившись к Виоле, продолжал:
— Что ты наделала? Зачем ты согласилась? Зачем позволила превратить себя в придаток человека, которого ты не любишь? Я бы ещё понимал, если бы пошла с ним в храм Доброй матери, но магический брак! Ты что, не знала, что это такое? Он тебе не объяснил? Ведь ты теперь принадлежишь ему с потрохами и это навсегда, обратного пути нет!
Во время этой эмоциональной тирады Виола внимательно смотрела на своего бывшего возлюбленного, а затем спросила:
— Ули, а что ты так волнуешься? Всё равно уже поздно, обряд совершён. Зря ты думаешь, что Мельхиор меня ни о чём не предупредил, я осведомлена о возможных подвохах. Поверь, меня всё устраивает. А насчёт того, люблю я Мельхиора или нет, не тебе судить. Всё, кончай шуметь, ребёнка мне разбудишь. Спи уже, утром рано вставать.
Ульрих во время её речи несколько раз порывался открыть рот и вставить свои пару гастов, но под суровым взглядом Виолы так и решился. Засопел недовольно, снова улёгся и завернулся в одеяло как в кокон.
Мельхиор тем временем собрал все атрибуты проведённого действа, сложил их обратно в мешок и расстелил плащи с одеялами так, чтобы улечься рядом с молодой женой. Шепнул ей:
— Я понимаю, ты устала, но я не хочу терять хоть минуту твоей близости. Ты ведь не против того, чтобы заснуть у меня на плече?
Виола ласково потрепала его по щеке и устроилась на приготовленном ложе. Спать им оставалось всего ничего.
* * *
Утром она первым делом сообщила Теодору:
— Отец, я вчера вечером соединила свою жизнь с Мельхиором магическим браком. Вернее, он соединил.
Она не знала, как отнесётся к этому Тео, но тот принял всё как должное.
— Ну и молодцы. Правильно выбрала и не стала тянуть. Говорят, что такой брак даст тебе долголетие. И потом, теперь уж ты точно не подходишь под описание, по которому тебя ловят.
— Как? — изумилась Виола.
— Эх, было бы тут зеркало, — вздохнул Теодор, — Тебе сейчас и двадцати не дашь, совсем молоденькой выглядишь. А какое-то свидетельство вашего брака имеется?
Он как всегда смотрел в корень. Если бы не обстоятельства, Виола бы тянула ещё неизвестно сколько времени, но всё равно пришла бы к тому же. Зато в той ситуации, в которой они все оказались, она убедилась, что дала слово правильному человеку. Ему она может доверять и если он сказал, что не станет лезть в её душу, то сдержит слово. Вот тому же Ульриху она вряд ли доверилась бы.
А свидетельство… Во время обряда на руке появилась татуировка, но тотчас пропала. Она подняла взгляд на Мельхиора, а тот с нежностью любовался ею и не спешил прийти на помощь.
Виола вытянула руку вперёд, желая, чтобы хоть кто-нибудь смог увидеть волшебный рисунок. И он проступил на коже, с каждый мгновением становясь всё ярче. При свете утра можно было разглядеть, что её руку обвивает изображение дикого ломоноса.
— Это вместо брачного браслета, — пояснил маг, — Хотя и настоящий браслет тоже будет, только потом, когда вернёмся домой. Рода у меня пока нет, придётся заказать ювелиру что-нибудь подходящее. И, да, каждый раз, как ты, Виола, пожелаешь, твоя брачная татуировка будет проявляться и моя тоже.
Он задрал рукав и все увидели на его запястье точно такой рисунок, только крупнее.
— Налюбовались? — сердито спросил уже успевший умыться Ульрих, — Давайте скорее завтракать да поедем, время не ждёт.
С ним никто не стал спорить. Время действительно поджимало.
Как и прогнозировал Теодор, утро выдалось туманным. Это благоприятствовало их планам. Полог, прикреплённый к амулетам, нельзя было делать слишком сложным, поэтому он слабо глушил звуки и, пряча своего обладателя, не мог скрыть его тень. В тумане звуки скрадываются, а теней нет вообще, так что погодные условия выступали в роли дополнения к магии. Но небо было чистым, без облаков, обещая жаркий день, а значит, туман скоро опустится. Часа два — и всё.
Поэтому тянуть не стали. Быстро перекусили чем попало, сели на коней… Виола привязала к себе шалями не вполне проснувшегося Эди. По карманам у неё была распихана разная снедь, у седла болталась полная фляжка. Захочет ребёнок есть — накормит и напоит. Главное — вырваться из долины.
Поначалу всё шло хорошо. Они бодрым аллюром добрались до дороги и, не доезжая всего нескольких локтей, остановились под прикрытием здоровой ели и небольшой скалы. Как и договаривались, Ульрих первым активировал амулет.