Купчино, трилогия
Шрифт:
Не понимаете? Тяжёлый случай. Клинический.
Ещё минут через восемь-десять Сова известила:
– Спи, Гриня. Не буду больше беспокоить по пустякам. Типа - в ближайшее время.
– А ты, Совёнок?
– вяло поинтересовался Антонов.
– Куда собралась?
– Уже начало восьмого. И себя надо привести в порядок. И о полноценном завтраке позаботиться. И, вообще...
– Приятно ощущать себя...э-э-э, полноценной хозяйкой дома? Пусть, и временного?
– Угадал, бродяга. Спи.... Кстати, теперь можешь называть меня по имени. Оттаяло - сердечко...
Засыпая, он успел подумать: - "Никогда у меня такого не было. В плане ярких впечатлений от секса. Незабываемых, практически.... Вру, конечно. Было. Только очень и очень давно. Лет в восемнадцать-девятнадцать. А потом как-то всё скомкалось. Приелось. Устоялось.... Значит, молодость возвращается? Получается, что так...".
Зазвонил мобильник, выключенный ещё с вечера. Для всех выключенный, кроме одного абонента.
– Жив, здоров, бодр и весел?
– поинтересовался Шеф.
– Жив и адекватен. Но, пардон, не более того, - признался Гришка.
– Впрочем, к труду и обороне готов. В меру оставшихся сил скудных, понятное дело...
– Завидую, - длинно вздохнув, признался руководитель питерского Дозора.
– Молодец.... Ладно, хорош расслабляться. Подъём!
– Что? Куда? Цели и задачи?
– Слушай внимательно. Внимательно - значит без дурацкой юношеской горячки. Усёк?
– Не мальчик, чай, - отбрасывая одеяло в сторону, заверил Антонов.
– Ну-ну.... От Поэта поступил сигнал тревоги. На этом пока всё. Его мобильник не отвечает. Как и телефон Карлсона.
– Понял. Выезжаем.
– Подожди. Выслушай до конца.
– Да, весь во внимании.
– Не надо гнать по городу - словно сумасшедшие. Возле "Лесной" живёт несколько наших опытных боевиков. Я отзвонился. Они уже выдвинулись по нужному адресу. Так что, в любом случае, вы прибудете к шапочному разбору.... Понял?
– Так точно.
– Понятливый нашёлся, - недоверчиво хмыкнул Шеф.
– Позови-ка напарницу.
– Оля! Сюда!
– вскакивая с постели, завопил Григорий.
– Скорее!
В комнату вошла Сова - улыбчивая, умиротворённая, светлая. Уже полностью одетая и готовая к выходу в люди: стильный брючный костюм цвета тропического морского прибоя, туфли на высоком каблуке, неброский утренний макияж, тёмно-каштановый короткий паричок, очки с дымчатыми стёклами.
– Звал, милый?
– подставляя щёку для поцелуя, спросила напарница (любовница, будущая жена?).
– Губы, извини, предлагать не буду. Ты же мне всю помаду сотрёшь...
– Поговори с Шефом, - осторожно и нежно прикоснувшись губами к упругой женской щеке, протянул мобильник Антонов.
– Через пять минут выезжаем.
Он, справив естественные нужды и наспех помывшись, вернулся в комнату.
– А я завтрак приготовила, - торопливо бросая в сумку всякую мелочёвку, сообщила-пожаловалась Сова.
– Старалась. Нашла в кухонном буфете пшеничную муку и напекла румяных блинчиков. С кусочками сосисок. Очень вкусно получилось. Правда. А ты, Гриня, так и не попробовал. Жалко...
– Ничего, на обед съедим. Или, к примеру, на ужин. Тут, уж, как получится.... Холодными будут? Ерунда. Разогреем в микроволновке.... Слушай, а где мои носки?
– В стирку отложила. На прикроватной тумбочке чистые лежат. И трусы там же новые.... Ничего, что я покопалась в твоём чемодане?
– Нормально. Копайся, сколько захочешь. Мне скрывать нечего. От тебя.... Спасибо, Совёнок, за заботу. Ну, готова?
– Готова. Гриня, не забудь, пожалуйста, прихватить...
– Всё, родная. Нет времени.... За мной!
"Шкода" остановилась рядом с тёмно-синим забором, за которым располагалась какая-то стройка, напротив дома, в котором жила Юлька. До нужного подъезда было-оставалось порядка ста двадцати метров.
– Здесь достаточно людно, - невозмутимо констатировала Сова.
– И машин всяких понаехало - видимо-невидимо. Парочка ментовозок, одна Скорая помощь, три тёмно-зелёных фургончика с маленькими красными крестиками на боках. Это, надо думать, тоже машины медицинского назначения, только приписанные не к Минздраву, а к другому серьёзному ведомству. Или к полиции, или же к армейским структурам. Очередная странность, однако.... Про штатские машины и говорить нечего. В том плане, что их - как собак нерезаных...
– Чёрт побери, - негромко ругнулся Гришка.
– А этих-то деятелей, блин горелый, каким ветром принесло?
– Знакомых углядел?
– Ага. Видишь, высоченная худенькая девица - в завлекательно-короткой юбочке - неторопливо шествует вдоль дома?
– Антонов, я тебя убью! Бабник записной...
– Подожди, не ругайся. Это совсем не то, о чём ты подумала. Данная барышня - следователь Огурцова. А рядом с ней, чуть приотстав, (чтобы сподручней было любоваться стройными ножками коллеги), вышагивает плотный парнишка. То бишь, опер Осадчий.
– Те самые, которые паслись рядом с твоим купчинским домом?
– Они. Ошибки быть не может.... Ладно, схожу на разведку. Попробую разжиться дельной информацией.
– Сходил один такой. Как же, - довольно усмехнулась Сова.
– Ничего, родное сердце, не получится.
– Почему это?
– Паричок-то твой на Краснопутиловской остался. Да и усы некоторые опытные оперативники забыли приклеить.... Главное, я же пыталась напомнить, мол: - "Не забудь, пожалуйста, прихватить...". Да, куда там. Даже договорить, деятель торопливый, не дал. Как же, мол, сами с усами. Вернее, без усов...
– Прекращай ворчать, - виноватым голосом попросил Григорий.
– С каждым может случиться.... Ну, извини. Больше не буду. Обязуюсь исправиться.
– Извиняю, понятное дело. Куда же я денусь.... А, вот, в твоё исправление верится с трудом.
– Что будем делать? А, Оль?
– Придётся тебя, охламона, заменить. Других-то дельных вариантов нет.... Держи телевизионную программку. Изучай, прикрывая - на всякий пожарный случай - приметную физиономию. Вернее, раннюю лысину. Потом доложишь, чего интересного показывают по ящику. Впрочем, сомневаюсь, что у нас с тобой в ближайшие дни появится время на просмотр телевизора.