Купец из будущего. Часть 2
Шрифт:
Глава 2
– Это было немного неожиданно, владыка, – сказал Деметрий, когда хмель начал его отпускать. Пробуждение получилось очень странным. Еще ни разу за всю свою долгую жизнь он не просыпался со сломанной ногой, туго затянутой в деревянную шину.
Он лежал в собственном домике, где около печи – каменки сидела на корточках незнакомая худенькая девчонка лет пятнадцати, которая робко смотрела на хозяина и его высокого гостя. Она расположилась рядом с печью, подкладывая туда нарубленный валежник. Тут же стояла еще одна лежанка, и Деметрий совершенно точно знал, что вчера ее там не было. Его оружие висело на стене, а вещи и доспех кто-то аккуратно сложил в деревянный сундук. Была осень, и по земляному полу тянуло
– Я же тебе обещал, что ты до весны ходить будешь. Забыл? – глаза князя излучали невинность и обиду. – Да если бы я тебе рассказал все, что будет, ты бы не согласился.
– Да как же я так напился, что не почувствовал, как мне ногу сломали? – изумился Деметрий.
– Маковый отвар в мед добавили, – махнул рукой князь. – Тут неплохая ведунья живет, она помогла. Два месяца полежишь, и как новый будешь. Ладно, отдыхай! Збыху скажу, он будет заходить к тебе. В шахматы поиграете.
– С ним неинтересно играть, – ответил Деметрий. – Он же выигрывает всегда.
– Зато ему интересно, – парировал князь. – Ходил бы он к тебе, если бы ты всегда выигрывал?
– Да, за два месяца я тут от скуки с ума сойду, – задумчиво сказал Деметрий.
– А ты вот мне скажи, – резко повернулся к нему Самослав, который уже собрался уходить. – Вы же авар в бою били?
– Били, конечно, и не раз, – с недоумением посмотрел на него тагматарх. – Если людей хватает, то в этом никакой хитрости нет.
– А как?
– Легкие всадники связывают их боем, а потом удар наносят тяжелые катафрактарии. У нас они даже получше, чем у авар будут. Хотя, честно сказать, их тяжелая конница очень хороша. Обычно это знатные воины из богатых семей. Они, кроме упражнений с оружием, больше и не занимаются ничем, за них рабы трудятся. Очень опасные ребята.
– А если нашу пехоту против тяжелой конницы в чистом поле выставить, есть шансы? – заинтересованно спросил Само.
– Никаких, – покрутил головой Деметрий. – Растопчут.
– А если сделать длинные, очень длинные копья с толстым древком. Длиной шагов в восемь – десять и выставить целый лес перед всадниками? – уточнил князь.
– Тогда да, наверное… – на лице военного была написана глубокая задумчивость. – Но так же еще никто не делал… Первая война, да? Да кто вы такой все-таки?
– Первая, – кивнул Самослав. – И я тебе уже отвечал, кто я такой. Так что думаешь?
– Думаю, все равно не получится ничего, – откинулся на подушку, набитую пером, Деметрий. – Допустим, вы воюете с армией императора. Катафрактарии на такие копья просто не пойдут, дураков нет. Они развернутся и уйдут в сторону, а потом это войско обработают камнями и стрелами псилы из пехотных тагм. Как только проредят строй, то в атаку пойдут скутарии, которые порубят мечами эти копья, а тяжелая конница ударит во фланг или в тыл. Вне строя эти копья бесполезны, и твою пехоту покрошат на куски.
– А с аварами как будет? – спросил нахмурившийся Самослав.
– А вот авары сначала лучников выпускают и таких же склавинов с дротиками. Через час боя у нас эти копья держать будет некому. А потом тяжелая кавалерия остатки наших людей конскими копытами в землю вобьет. Хотя насчет копий мысль интересная… Только если пехота вся в панцирях будет, и в железных шлемах. Да ну, глупость какая-то, откуда мы столько денег возьмем…
– Вот и думай, как нам без своей конницы авар побеждать. У тебя два месяца, – поставил задачу князь. Вот тебе и битва при Куртре, товарищ подполковник, усмехнулся он про себя. Очень умным себя почувствовал, да?
– Да, – задумчиво сказал Деметрий. – А я еще боялся, что скучать придется. Чувствую я, не до шахмат мне будет.
– Любава! – обратился князь к девчушке, которая испуганно вскинула на него глаза. Бедняжка и не догадывалась, что владыка ее имя знает. – Ты все помнишь, что делать должна? – та изо всех сил закивала головой. А Само продолжил. – Ни на шаг влево, ни на шаг вправо не отступать от моих слов. Встать ему можно будет только через два месяца, и не раньше. Хоть силой его держи. По нужде – в горшок или под себя. Потом хозяина вымоешь теплой водой. Следи за ногой. Если повязки ослабнут хоть немного, тут же зови ведунью. За одеждой и обувью к княгине подойдешь, она даст. Если все сделаешь, как сказал, и твой хозяин ходить будет, награжу тебя. Если захочешь замуж, найду тебе хорошего парня и приданое дам. Все поняла?
Девчонка снова закивала головой. Само за все время голоса ее и не слышал. Только видел застывшую боль в глазах. Боль, так знакомую мальчишке, оставшемуся сиротой в шесть лет. Боль, которой несчастной девчонке и поделиться было не с кем. Одна она на всем белом свете, и чужая для всех.
А Самослав уже вышел из дома бывшего тагматарха. У него накопилось много дел, а за Деметрием и сиделка присмотрит. Она сирота, ей любая служба в радость, лишь бы поесть дали. Он пошел к себе в терем, где чмокнул в щеку жену, которая кормила новорожденного сына. Князь пока еще думал над именем, но склонялся к тому, чтобы назвать малыша Святославом. В честь знаменитого князя и в честь сына, который остался там, в прошлой жизни. Людмила, лежащая на боку, прижимала ребенка к себе, а тот, лениво теребя губами налитую молоком грудь, дремал. Мальчишка рос довольно спокойным, только боли в животе, что обычны у детишек в этом возрасте, заставляли его частенько реветь и крутиться из стороны в сторону. А укропной воды тут не было. По причине отсутствия этого самого укропа.
– Я на юг поеду, в Соляной городок, – сказал жене Само, присев рядом на ложе. – Через месяц вернусь, может, меньше. Нужно до холодов обернуться.
– Конечно, муж мой, – сказала Людмила, блеснув нечаянной слезой. – Мы будем тебя ждать. Я помню всю твою науку, и туго пеленать не стану.
Надо сказать, выживаемость младенцев тут оказалась невысока. Видимо, потому, что условия для жизни были дрянные: одеть малыша не во что, а подцепить простуду в доме, где под крышей проделана сквозная дыра на улицу, просто пара пустяков. Правда, те дети, что все-таки умудрялись не умереть, с самого рождения цеплялись за жизнь клыками и когтями. Самослав, пользуясь тем, что был верховным жрецом племени, продвигал в массы основы гигиены. Воля богов понемногу меняла сознание, и младенцев даже стали подмывать теплой водой, хотя раньше не подмывали никакой, обходясь пучком соломы. А еще он, совершенно растерявшийся от отсутствия памперсов и пеленок, вспомнил старый кавказский обычай, когда новорожденного заворачивали в овечью шкуру. Она и впитывала все выделения, и согревала, и даже иммунитет стимулировала. Просто меняй раз в день, и все. Так, по крайней мере, ему рассказывала жена там, в прошлой жизни… Что-то часто он про ту жизнь вспоминать начал. Пора в дорогу, дел по горло.
В Соляной городок пошли на веслах. Большая лодка, выдолбленная из огромного, в пять обхватов толщиной дуба, вмещала десяток человек и припасы. Обратно они пойдут на ней же, взяв с собой груз соли. Надо сказать, Горазд оказался вполне неглуп и поставил дело на поток. А, поскольку сам он рубить соль ленился, то все, кто случайно оказывался в окрестностях городка, работали теперь в пещере, позабыв, что такое солнечный свет. Сам владыка запретил селиться в тех местах. Не ближе, чем на день пути. Поначалу ослушников просто резали, но вот теперь Горазд нашел элегантный и прибыльный способ решения проблемы. Впрочем, тех, кто не хотел работать или пытался бежать, все равно резали. Секретность была превыше всего. Хотя эта секретность доживала последние дни. Население городка росло, а ладьи с зерном и солью ходили по реке одна за другой, словно челноки. Скоро зима, а еды жителям должно хватить до весны. Те поля, что разбили там поселенцы, не закрывали и половины потребности.