Купи меня

Майер Жасмин

— Допускаю, что он захочет разнообразия, но, поверь, он будет верен себе. Ему важна дистанция между нами. Даже во время секса.

— Чем-то напоминает тебя, да?

— Я ведь тебе говорила, что мы с ним хотим одного и того же. Грант упрямый и настойчивый. Он умеет добиваться своего, если чего-то действительно хочет. Думаю, на аукционе он просто хотел стать победителем. Таким, чтобы я обратила на него внимание. Запомнила. Все его действия направлены именно на то, чтобы быть не таким, как все. Выделяться. Это тешит его эго. Логично,

что с таким характером он перебил все мыслимые и немыслимые ставки.

— Ну такой упрямый и целеустремленный характер может быть даже опасен. Для тебя, имею ввиду. Что, если после он не захочет тебя отпускать?

— Вот почему сейчас я должна держать ухо востро. Всегда заполнять поля своего «Бинго». И не допускать Гранта слишком близко.

— Ты не можешь влюбиться и не заметить этого. Обошлась бы и без картонки с ручкой.

— Нет. Любовь проявляется раньше, чем мы ее осознаем. Благодаря моему «Бинго», если что-то пойдет не так, я сразу это увижу.

— И что ты сделаешь тогда?

— Напомню мистеру Гранту наши условия. Семи дней в любом случае недостаточно, чтобы влюбиться в кого-то по уши, разве нет? Мы не проводим вместе время, мы не делимся историями из жизни. Это просто секс. Ничего общего с любовью.

Тетушка помолчала. Думаю, она и сама рисовала в этот момент. Я слышала только ее дыхание и легкий шорох грифеля.

— Ладно, допустим, — наконец, отозвалась она. — Какие у нас еще нюансы в «Любовном Бингом по мистеру Гранту», кроме его пристрастия к догги-стайлу (1)?

— Музыка. Ты говоришь, что он музыкант. Но я не видела, чтобы он играл. Не видела в доме инструментов или нот. Хоть какой-то заинтересованности в музыке. Он не включал радио, не напевал, не отбивал ритм. Хотя чувство ритма у него безупречное и оно у него, безусловно, есть.

— Даже не хочу знать, в какой момент ты поняла это, — хмыкает Лана. — Но твой ответ принимается. Действительно, может, музыка значит для него нечто большее, и он не готов делиться этим с тобой.

— Да. Как и любое творчество. Мы не готовы рассказывать о нем каждому встречному, потому что творцы ранимые люди. Одно кривое слово, критика, негатив и все. А если вспомнить непомерное эго Гранта, думаю, он не готов слышать ничего, кроме аплодисментов.

— Дальше?

— Осталась всего одна графа, кроме обязательных.

— И что ты впишешь туда?

— Кота.

— Что?! У мистера «Железная Воля» есть еще и кот?

— Да. И он притащил его сюда. Кот не жил здесь, но переехал вместе с Грантом из его прошлой жизни. Значит, кот много для него значит.

— Я еще могла понять музыку, но кот? Какая связь между чувствами мужчины к женщине и котом? Я понимаю, если бы ты вписала туда невесту. Но почему кота?

— Я пока сама не уверена, в чем связь, Лана. Но я не могу игнорировать тот факт, что кот здесь. Грант не оставил кота в городе, вместе с той же невестой. Это говорит о многом, разве нет?

— О чем же это

говорит?

— Он не доверяет собственной невесте! Это же очевидно. Раз не может переложить ответственность о своем коте на невесту, то что это за отношения такие?

— Или это ты хочешь думать, что он не доверяет ей, Джеки. Будь осторожна. Иногда кот это всего лишь кот.

— Нет, что-то мне подсказывает, что я не должна упускать кота из виду.

— Что там за кот такой, что он может быть таким опасным для тебя?

— О, Чарльз шикарный породистый мейн-кун, наверняка с родословной, которой позавидовали бы британские аристократы. Он смотрит на мир с таким презрением, что под его взглядом чувствуешься себя ничтожнейшим человеком, который посмел потревожить его спокойствие. Это не обычный кот, говорю тебе.

— Ладно, ты меня убедила. Сфоткай для меня этого кота.

— Нет, Лана. Ты же знаешь, никаких личных фотографий клиентов.

— Но это кот! Я же не прошу фоткать Гранта!

— Даже кот часть его личной жизни. Тебе придется довольствоваться моими рассказами.

— Хорошо, Джеки. Поразительно, насколько ты не забываешь ни на минуту о своих правилах.

— Без правил я бы не продержалась столько времени на этой работе, ты же знаешь. Это как нырять водолазу без запасного баллона с кислородом. Глупо и опасно. Готова услышать результаты первого дня?

— Давай. Неужели у тебя есть причины для беспокойства?

Вооружившись ручкой, я стала отмечать ячейки первого дня.

— «Моя эрогенная зона» — прочерк. «Поцелуи» — прочерк. «Музыка» — прочерк. «Совместный сон» — … прочерк.

— Ты сомневалась на этом пункте, — сразу заметила Лана. — Доля секунды, но ты не сразу поставила прочерк. Почему?

— Грант приходил ко мне ночью… Но после он ушел, а проснулась я одна. Поэтому прочерк. «Кот» — черт, вот тут галочку придется поставить.

— Что ты сделала с этим мейн-куном сегодня, Джеки?

— Покормила его мясом. Не сдержалась.

— Разве это считается? — Лана так громко принимается хохотать, что мне приходится отодвинуть от уха трубку.

— Еще как считается! Ты бы видела лицо Гранта, когда он увидел мяучащего кота рядом со мной. Клянусь, он приревновал его ко мне! Вот почему я считаю этого кота… Ну своего рода эрогенной зоной мистера Гранта.

— О боже, я уже рыдаю, — продолжает хохотать в трубке Лана.

— Не понимаю твоего веселья, Лана! Я обсуждаю с тобой серьезные вещи!

— Конечно! Пушистую эрогенную зону мистера Гранта… Аха-ха-ха…

Пришлось переждать, пока тетушка успокоится. Утрет слезы, даже всхлипнет в трубке и только потом она дала мне продолжить.

— Что там осталось в твоей таблице?

— «Чувства» — прочерк.

— Подожди, подожди. Не верю. Неужели Грант никак себя сегодня не проявил? Ничего внимательного, ничего милого и трогательного он не сделал?

В задумчивости постучала ручкой по картонке.