Купите девочку
Шрифт:
– Что там у тебя?
– Снимки, Паша... Очень хорошие получились снимки... Вообще-то в приличных конторах за такую срочную и качественную работу платят премиальные...
– И что?
– Я не намекаю, я понимаю, где работаю. Надеяться здесь на что-то не приходится...
– Почему же? Надейся!
– Я действительно могу надеяться? – в глазах Худолея сверкнула робкая искорка зарождающейся жизни.
– Можешь.
– Господи! – Худолей подкатил глаза к потолку. – Как хорошо жить на свете, когда тебя окружают добрые, нравственные, отзывчивые люди, всегда готовые прийти на помощь в трудную минуту, когда тебе тошно, свет не мил, а в душе адский огонь, который жжет и испепеляет все, что осталось в тебе чистого и трепетного...
– Снимки на стол! – приказал Пафнутьев, понимая, что только такие вот команды, не допускающие никаких других толкований, могут сейчас подействовать на Худолея. И действительно, он тут же четко и быстро разложил на столе несколько довольно прилично сделанных снимков. – Что это? – спросил Пафнутьев.
– Это, Паша, фирма «Фокус»... Вот их главное здание...
– Особняк в три этажа?!
– Да, Паша, да... Они его отремонтировали, обязались сохранять как памятник архитектуры прошлого века... Украсили коваными решетками, внутри восстановили мраморные камины, на двери навесили бронзовые ручки с львиными мордами...
– Ни фига себе!
– А это машины перед их подъездом... Обрати внимание, Паша, на эти машины...
– Уже обратил.
– Ни единого «жигуленка». Некоторые я вообще никогда раньше не видел. Сплошные «роллс-мерсы». Или «мерс-ройсы», как скажешь.
– А это что за хмыри? – показал Пафнутьев на нескольких амбалов, которые прохаживались вдоль особняка, лениво прохаживались, это было заметно даже по снимкам.
– Наверное, Паша, охрана. Я поснимал их немного, думаю, вдруг тебе пригодятся их физиономии. Они довольно тупые, эти физиономии, на них даже смотреть противно. С трудом заставил себя навести на них фотоаппарат и установить резкость. Но ты же не будешь вешать их портреты в собственной спальне? А для дела... Чего не бывает – сгодятся.
– А морду они тебе не набили?
– Пытались.
– Отбился?
– Нет, дураком прикинулся.
– А зачем тебе прикидываться?
– Не обижай, Паша. Я жизнью рисковал, а ты всякие слова непотребные в мой адрес произносишь. Так это... Ты же ведь хозяин своего слова?
– Хозяин.
– Тогда, Паша, я буду надеяться, начиная с этого вот самого мгновения, ладно?
– Ладно, – ответил Пафнутьев, всматриваясь в снимки, принесенные Худолеем. Они и в самом деле были необычно крупные, размером со стандартный лист писчей бумаги. На снимках можно было рассмотреть и модели машин, и их номера, и смурные морды амбалов, охраняющих вдоль особняк. Стоянка перед домом была огорожена невысокой кованой решеткой, и посторонних машин здесь быть просто не могло. К тому же в сторонке был установлен небольшой шлагбаум, который поднимался автоматически, по команде из самого особняка – будки вахтера возле шлагбаума не было. Значит, действительно все машины, стоящие на площадке, имели отношение к фирме «Фокус».
– Хорошая работа? – Худолей безошибочно уловил тот момент, когда он мог задать вопрос без риска вызвать раздражение Пафнутьева своей настырностью. – Нравится?
– Катись. Все помню, все знаю и ничего не забываю. Ты что, засомневался?
– Упаси боже! – в ужасе замахал руками Худолей и даже попятился к двери, будто само лишь это подозрение Пафнутьева повергло его в ужас. – Упаси боже!
– Забери снимки, высуши, отглянцуй... А потом приноси. Только это... Смотри, чтобы пленка не пропала.
– А может?
– У тебя? Конечно.
– Горько, как горько слышать такие слова, Паша, от человека, которого любишь давно, искренне и преданно, – последние слова Худолей произнес уже в коридоре, по взгляду Пафнутьева поняв, что нельзя бесконечно злоупотреблять его терпением. Осторожно прикрыв за собой дверь, он быстро зашагал по коридору обычной своей походкой – все шаги у него получались разной длины, то он делал рывок вперед, то топтался на месте, а иногда его резко бросало к стене.
Следующим заглянул опер, который посетил налоговое управление. Короткая стрижка, худощавое лицо, натруженные, сухие руки боксера сразу выдавали в нем профессию телохранителя, опера, бандита – что-то в этом роде.
– Что скажешь, Олег? – Пафнутьев показал на стул у приставного столика.
– Все в порядке, Павел Николаевич. В налоговом управлении о фирме «Фокус» самого лучшего впечатления. Налоги платят своевременно, без задержек и опозданий.
– Так не бывает.
– Конечно, – усмехнулся опер, показав ряд железных зубов – видимо, не во всех схватках он одерживал победы, ему тоже случалось пропускать удары. – Они охотно платят и дорожные поборы, и за милицейское обслуживание, и в Пенсионный фонд вносят все, что положено...
– Так не бывает, – повторил Пафнутьев еще более твердо.
– Бывает, – поправил опер, – но только у очень уж крутых мошенников.
– Ты их расколол?
– Немножко, – улыбнулся опер.
– Как?
– Приемчик довольно простой... Я вошел к начальнику налогового управления с небольшой сумкой. А в ней магнитофон. Самый обычный, на стандартных кассетах работает. Сумка, естественно, закрыта на замочек, а магнитофон, естественно, включен. Наш разговор продолжался пятнадцать минут, а кассета работает все сорок пять.
– Неплохо, – одобрил Пафнутьев.
– Когда он ответил на все мои невинные вопросы, я раскланялся и вышел. А вернулся через десять минут. Извинился за оставленную сумку... Ну и так далее.
– Он удивился?
– Он сделался белым, как... Как дерьмо.
– Белое дерьмо? – удивился Пафнутьев.
– Чего не бывает, Павел Николаевич... А сумку я положил на стул у самого стола. Он ее даже не увидел. Простак.
– Дурак, – поправил Пафнутьев.
– И не без этого, – согласился опер. – Запись получилась отличная. Причем я вставил в разговор сегодняшнее число, собственное имя, название его должности...
– И он не врубился?
– Как вы правильно заметили, Павел Николаевич, он немного дурак. Сразу, едва я вышел, он позвонил некоему Борису Эдуардовичу и доложил, что его фирмой интересуется прокуратура. Тот, конечно, поблагодарил.
– Откуда ты знаешь, куда он звонил?
– Из слов того же начальника. Сначала он нарвался на секретаршу. Спрашивает: это «Фокус»? Попросил к телефону Бориса Эдуардовича... И опять понес дурь... Не за что, говорит, дорогой Борис Эдуардович. Все равно, говорит, я ваш должник, дорогой Борис Эдуардович... Ну и так далее.