Купленная. Доминация

Владон Евгения

Уж мне-то по мозгам в эти секунды ударило нехило так, что даже перед глазами запульсировали цветные пятна Роршаха. А про то, как сладко потянуло в паху, обдав обжигающими спазмами моментального возбуждения головку члена, можно было бы и не уточнять. Потребовалось, наверное, не меньше четверти минуты, чтобы хоть немного прийти в себя и переждать, когда первые приступы сумасшедшей слабости в коленках и чреслах схлынут из онемевших суставов хотя бы процентов на шестьдесят. Впрочем, как и замутившая мой взор временная слепота и набравшее бешеную скорость сердце. Только после этого я сумел подняться с кресла более-менее естественно, без возможной угрозы пошатнуться или споткнуться буквально на первых шагах.

Я тоже сунул руки в карманы чистых темно-синих брюк, выбранных

для моего "домашнего" образа в качестве достойной пары к сизо-антрацитовой рубашке из креп-сатина. И тоже начал делать в сторону своей долгожданной гостьи неспешные шаги ленивого и очень сытого хищника, продолжая рассматривать ее восхитительную фигурку в бл*дском прикиде и в бл*дской позе, как если бы она уже стояла передо мной совершенно голой. Даже не верилось, что я не сплю и это отнюдь не самый прекрасный сон, когда-либо мне привидевшийся. А ее запах… ммм… Еще одно прямое тому доказательство. Я услышал ее головокружительное амбре еще за несколько метров до того, как сократил последние между нами шаги. Конечно, это был резкий аромат относительно дешевых парфюмов, но зато он сулил мне более тонкие нотки естественных запахов чистой кожи и волос моей сладкой жертвы, как только от последней дистанции не останется и двух жалких сантиметров. И каково было мое ликование, когда я очень скоро заполучил свой заветный приз, практически утонув с головой в этом наркотическом облаке ее сводящей с ума близости, опиумных благовоний и того ядреного дурмана, что окутывал ее совершенный образ далеко не в одних моих сексуальных фантазиях.

Так что да. Она была более чем настоящей, живой и такой вызывающе незащищенной, пусть и пыталась показать всем своим видом, что нисколько меня не боится и явилась сюда лишь по собственной на то воле. И только за это, как говорится, я готов расщедриться для нее весьма внушительным бонусом. За то, что не тряслась передо мной осиновым листиком с перепуганными до смерти глазищами на пол-лица. За откровенную честность в выбранном ею решении дать мне то, что я жаждал от нее все это время получить и готовность отработать этот вечер по полной. Никаких истерик и драматических сцен, какая же я сволочь и гад, что посмел своим низким шантажом принудить такую честную девушку к столь грязным действиям.

Такая она мне нравилась куда больше, хоть и пыталась из последних сил скрыть легкую дрожь в своем мнимо расслабленном теле. Но что действительно не могло скрыть ее истинных мыслей и тайных ко мне желаний, так это ее прямолинейный взгляд упрямых, почти бесстыжих глаз. Как всегда бездонных, блестящих в полусумраке интимного (я бы даже сказал, фантасмагорического) освещения, мечтающих меня прикончить прямо на месте лишь одной силой сводящего ее с ума желания. Но перед этим…

Прошла, наверное, целая вечность, когда я кое-как прервал этот фантастический ритуал ментального поглощения ее крышесносной близости, хорошо замаскированных страхов и ничем не подавляемых эмоций, заставив себя вытащить из кармана правую руку и ненавязчивым хозяйским жестом потянуться к ее лицу. Мои губы не сдержали ироничной усмешки, когда она сама не сумела не отреагировать на мое властное прикосновение к ее щеке и скуле. Когда я задел большим пальцем ее пухлогубый и такой притягательный ротик, буквально замазанный внушительным слоем темно-красной помады. Она все-таки интуитивно вздрогнула чуть ли не всем телом, но успела задержать дыхание, лишь бы не всхлипнуть или не вдохнуть слишком громко, возможно даже с дрожащим стоном. Хотя я готов был сейчас отдать за этот упоительный звук все что угодно, даже резануть себя ножом по зудящим яйцам.

— Было бы неплохо, если бы ты для начала умылась и вымыла руки.

Прости, милая, но раскрашенные шлюхи — не мой фетиш, а тем более, если это раскрашенное личико, которое я сейчас узнаю с такой большой натяжкой. Мне нужна моя Стрекоза — чистая, почти невинная, почти девочка, только-только постигающая главные прелести взрослой жизни, начиная со знакомств с опытными мужчинами.

Поэтому я не стал особо нежничать, когда смазал с ее губ липкий слой жирной помады (слава богу, хоть не стойкой), растянув его по своему возбуждающим

пятном по ее щеке и подбородку. И, судя по ее ответной реакции, отразившейся в напряженных глазах вполне естественным страхом, она совершенно не ожидала, что я такое сделаю, как и выскажусь неприменимыми в таких ситуациях словечками.

— А в остальном… — я наконец-то нашел в себе силы отпустить ей лицо, проведя кончиками пальцев по открытой шее к неглубокому декольте плаща. Тут же скользнул под лацкан широкого воротника, дурея от безумно возбуждающих ощущений при соприкосновении с ее ничем не защищенной гладкой кожей. Такой нежной, чуть бархатистой из-за "ощетинившихся" на ней мурашек, так и манящей попробовать ее на язык. Но я пока лишь немного отвел в сторону лацкан, заодно приподняв край плотной ткани над соблазнительным полушарием полной грудки. Представшая моему искушенному взору шикарная картинка из черного полупрозрачного кружева дико сексуального лифчика, так красиво, почти художественно охватившего манящую округлость женской плоти, не могла не резануть моей собственной на нее реакцией в виде острой судороги по всей длине пока еще не до конца окрепшего члена. Еще немного и дополнительной стимуляции мне больше не понадобится.

— Очень даже недурственно.

К тому же, ее ответное действие на мои, судя по всему, совсем неожиданные для нее ласки, подействовало на меня не менее мощным эффектом, чем мои на нее. Она опять задержала дыхание, но ненадолго, порывисто выдохнув, как только кончики моих пальцев провели невесомым касанием прямо над кружевным узором-кромкой левой чашечки лифчика. Даже при столь неважном освещении, я не мог не заметить, как ее полушарие налилось восхитительной упругостью, а сосок буквально натянул своей твердой вершиной полупрозрачную ткань, будто самопроизвольно потянувшись за моей рукой.

В общем… если я не остановлюсь в самые ближайшие секунды то, боюсь, возьму ее прямо здесь, сорвавшись с тормозов окончательно.

— Я так понимаю, дальше идут только одни трусики и пояс для чулок?

— Насколько я помню, стриптиз принято танцевать в нижнем белье. Или ты хотел увидеть меня в облегающем платье на голое тело?

Какое утонченное возмездие, при чем буквально во всем. Начиная с незабываемого появления в моей квартире и заканчивая столь вызывающей фразочкой, которая не могла не задеть моей бурной фантазии соответствующей картинкой. А какими она в эти секунды смотрела на меня глазищами. Хотелось невольно утонуть в их колдовской бездне раз и навсегда, без единой возможности на спасительное всплытие. Они явно помутнели уже не от страха, а зрачки так явственно расширились совсем от иных, чем до этого, желаний.

— Я бы много в чем хотел тебя увидеть, как и без всего этого, но… нельзя иметь все сразу и за один присест. Поэтому остановимся пока на том, что имеем на данный час. Надеюсь, ты уже знаешь, где ванная и мне не нужно тебя туда сопровождать?

А вот после моего почти провокационного вопроса я едва не кончил от внутреннего злорадства, когда увидел тень легкого замешательства на ее чуть зардевшем личике. Видимо, не ожидала, что я так скоро ее подловлю, напомнив о ее сегодняшнем посещении моей квартиры этим днем.

— И не особо там задерживайся. Я и так ждал этого момента очень долго.

Я сам первый опустил руку, снова пряча ладонь в карман брюк и делая шаг назад обратно вглубь гостиной. Стрекозе понадобилось чуть больше времени для того, чтобы и в себя прийти, и заставить собственное тело сделать хоть что-то существенное. Там, разморозиться, зашевелиться, задвигать ножками. К тому моменту, как она оттолкнулась от дверного косяка, свернув обратно во внешний коридор, я уже успел пройтись к южному крылу гостиной и добраться до аудио и видеоаппаратуры своего внушительного (я бы даже сказал космического) музыкального центра. В этот раз я решил сменить музыкальный репертуар на нечто более энергичное, не такое усыпляющее и мучительно заунывное. К тому же, стриптиз сейчас принято танцевать далеко не под Чайковского. Мне бы тоже в ближайшие две-три минуты не помешает прочистить немного мозги. Отдышаться, собрать до кучки мысли, подготовится к более убойному хардкору.