Купленная. Доминация
Шрифт:
Когда Алине оставалось всего пара метров до ближайшего к ней окна, а я наконец-то нашел в себе силы встать с кресла, чтобы поменять свое зрительское место на более удобную для предстоящего наблюдения локацию, представшая перед моим восхищенным взором панорамная картина происходящего напомнила мне другие, чем-то даже схожие кадры из когда-то мною уже виденного. Так что в тот момент, как моя кошечка уже почти поднялась на свои шикарные ножки, подтягиваясь ладошками по толстому стеклу, ее гибкие телодвижения были подхвачены весьма узнаваемыми аккордами запущенной мною композицией от "30 сесондсТо Марс" — их самой известной песни "Нуррисане".
А вот это действительно зазвучало
Так что не заметить, как изменились движения Стрекозы под его психоделическую мелодию и провокационный текст Джареда Лето, я, естественно, не мог. Даже, наоборот, ждал этого, чтобы словить через зажигательный ритм песни ментальный поток скрытых желаний и эмоций моей девочки. Влиться в его нейронную сеть собственными нервами и чувствами, стать их продолжением, нашим единым сумасшествием…
В этот раз я не стал никуда присаживаться, встав за спиной роковой танцовщицы всего в двух от нее шагах. Любуясь каждым ее жестом, каждым совершенным прогибом и имитацией полового сношения будто считывая, все ее ощущения, как собственные. Вот она еще шире расставила ножки, выпятила попку, раскрываясь перед невидимым членом в развратной позе перевозбужденной наездницы, после чего не спеша и совсем немного присела, плавно ведя бедрами по круговой спирали… Замирая в какой-то момент, заметно вздрагивая, задерживая дыхание и… снова чуть приседая — наседая на воображаемый фаллос, который, на деле, пульсирует в ее воображении и в живых воспоминаниях вполне осязаемой плотью и вкусом. Нисколько не удивлюсь, если она на самом деле ощущала его скольжение и щадящие толчки в бархатной глубине своей спускающей вагины.
Такое с ходу сыграть нереально, особенно когда чувствуешь за своей спиной того, кто являлся в эти минуты средоточием твоей откровенной похоти. Кого ты хотела до ломающего кости остервенения и ради кого была готова пойти и не на такие унижения. Ни с чем несравнимые моменты совершенного акта безумия — оживший реальными кадрами первородный грех. И пережить все это возможно лишь через собственные чувства, став его неотъемлемой частью, а перед этим разорвав все свои связи с внешним миром и прошлым.
Да, моя девочка. Это наш сумасшедший мир наших больных фантазий и безудержных страстей. Мы и есть его сердце. И то, что зародилось здесь этим днем, не будет уничтожено никогда и никем. И я все сделаю от меня зависящее, чтобы так оно и было…
Полушаг вперед… и еще один. Ты не останавливаешься, хотя и чувствуешь мое приближение, разве что движения слегка сбиваются. А потом тебя и вовсе сковывает сладкой парализацией, когда твою лоснящуюся от пота спину задевает моей тенью. Но ты все равно продолжаешь вздрагивать, не в состоянии совладать с этим треклятым возбуждением, с твоей реакцией на мою близость и на собственные ко мне желания. Я стараюсь тебя не задевать, но это все равно невозможно. Мой голос все равно скользнет по твоему затылку, просочится под кожу и в кровь, ударит эрогенным ожогом в голову и в воспаленную киску.
— Сними лифчик… и трусики… — и кончено, ты опять задрожишь, изумленно выдохнув, но так и не решишься обернуться ко мне лицом. Все правильно. Команды на это не было. Да и, благодаря хоть какому-то освещению в гостиной, ты можешь видеть часть моего отражения в том же окне, как и я твое, пусть ты и стараешься смотреть вниз, на бескрайнюю
И, естественно, ты не сразу бросишься выполнять приказ, ведь тебе понадобится хоть немного времени, чтобы отдышаться. Найти в себе силы отнять руки от стекла, чтобы при этом не пошатнуться и, не дай бог, не упасть. Кажется, я даже чувствую, как дрожат твои коленки, и как надрывается твое сердечко от бешеного ритма под новым давлением заставших тебя врасплох страхов перед предстоящей неизбежностью. Но ты все равно это делаешь и едва ли через нехочу. Заводишь за спину ослабевшие ладошки, где-то с третьего попадания наконец-то расстегиваешь замочек бюстгальтера, замирая всего на две-три секунды, после чего стягиваешь податливые бретельки по рукам и, почти не глядя, сбрасываешь эту ненужную тряпку на пол.
С трусиками дела явно посложнее. На таких высоких каблуках их можно снять только одним способом — стянуть по бедрам вниз где-то до коленок, а, значит, надо немного нагнуться и выпятить попку. То есть, ты можешь меня ею задеть.
— Трусики, Алина… — напоминание излишнее, но в какой-то мере необходимое, чтобы ты немного пришла в себя и все-таки это сделала. И-таки да. Ты это делаешь. Задерживая дыхание и, с усилившейся в руках дрожью, спускаешь черное кружево своего сексуального нижнего белья по гладким, обтянутых чулками ножкам.
И, нет, я не стараюсь рассмотреть между обнажившимися холмиками упругих ягодиц манящую линию интимной промежности. Мне хватает и одного вида твоей шикарной попки, уже совершенно ничем не прикрытой и не оставляющей для воображения никакого простора. Но последнее меня совершенно не огорчает. Мне больше не нужны фантазии. Одно лишь твое здесь присутствие, твоя готовность отдаться мне в эти самые секунды и близость твоего почти полностью нагого тела заменяют их все вместе взятые. Наивысшая награда за буквально выстраданные десять дней сводящей с ума беспомощности и полной безнадеги. Смогу ли я теперь остановиться, если сделаю это?.. И до чего ты сама меня вскоре доведешь?
Трусики наконец-то благодаря законам физики и инерции спадают по твоим точеным голеням до самого пола, и ты вышагиваешь из них, снова выпрямившись и интуитивно прижимая трясущиеся ладошки к спасительной опоре стекла. Только жалеть мне тебя сейчас совершенно не хочется. Не после того, как ты еще совсем не так давно и так самозабвенно отсасывала мне.
— Теперь можешь расставить ноги и продолжить… — нет, милая, я не шучу. И ты должна была прекрасно понимать, что этим все и обязано вскоре закончиться. Мы оба этого ждали все эти дни…
Новая сладкая судорога обжигает мой член эрогенным напряжением, как только ты выполняешь мою "просьбу". Расставляешь ножки на ширину плеч и пытаешься вернуть своим движениям прежнюю раскованность. Получается в этот раз неважно, но мне это уже и не нужно. Ослепляющим рикошетом сносящего крышу возбуждения меня бьет и в голову, и по глазам от одного вида твоих немощных попыток. От того, как ты слегка выпячиваешь ко мне свою аппетитную попку и начинаешь вести бедрами из стороны в сторону. Моим глазам предстает восхитительная картинка гладкой промежности и припухшего холмика половых губ. Последние раскрываются при каждом твоем чуть приторможенном движении найти входом вагины мнимую головку члена. Даже с моего места прекрасно видно, как блестят от интенсивной смазки твои интимные складки и налитый кровью клитор. И от этого шикарного вида не просто сносит до основания черепушку, а буквально сжигает дотла сумасшедшим напалмом собственной похоти все тело. До мозга костей. До едва не взрывающейся от дичайшего желания кончить головки фаллоса…