Купленная. Доминация
Шрифт:
Кстати, она всегда мне напоминала (в буквальном смысле) фарфоровую куклу — круглое личико, округлые щечки, аккуратненький чуть вздернутый носик и большущие глазки темно-карего оттенка. Губки, само собой, пухленькие и почти симметричные, выдавали всегда лишь невинно милые (чаще ложно скромные) улыбочки, от которых обязательно на щеках проступали глубокие ямочки в довесок к третьей на подбородке. Если так посмотреть с первого брошенного на нее взгляда — просто чудо, а не ребенок, пусть и двадцати семи лет от роду (что, между прочим, сразу и не скажешь).
Наряды она тоже подбирала под стать своей внешности, чаще легкие, ближе едва не к детским платьицам, с воздушными юбочками, высокой талией и открытым
— На деле, мне это стоило невероятно огромных усилий, но ради возможности поддержать с тобой разговор, я готова пойти даже на такие жертвы. — о, были бы у нее зеленые глаза, в пору играть легендарную Скарлетт О'Хару. Тем более, волосы она постоянно подкрашивала в темно-каштановый, что там в жгучую брюнетку преобразиться? Какое счастье, что я не Ретт Батлер и не ведусь на подобный тип бл*душек еще со школы.
— Уверен, эти жертвы того стоили, как и те, на которые ты однажды пойдешь снова и снова…
— Кирилл, да сколько можно? — в этот раз мать не то что шлепнула, а именно ударила меня в предплечье.
— То же самое, я хочу спросить и тебя. Мам, сколько можно устраивать данный фарс со всеми этими дурацкими "случайными" встречами, если они по больше степени ни на что не влияют? Это какая-то новая форма мазохизма? Сколько ты уже этим занимаешься? Лет пять, не меньше? Ну и, самое главное, на что продолжаешь надеяться?
— И, естественно, другого времени и места ты для этого не нашел. Ты можешь хотя бы раз устраивать мне подобные разборки не при гостях?
— Увы, но нет. Ибо вся эта мозгодробилка касается не одного меня. — мы как раз поднялись до последней ступени лестницы и сравнялись с той самой гостьей, перед которой моей маменьке приходилось усиленно "краснеть" вот уже который год подряд. И что-то мне подсказывало, Ариночку мало заботило содержание наших с матерью перепалок, учитывая, насколько давно она должна была уже к ним привыкнуть. Удивляло другое, почему Шевцова с таким завидным упрямством принимала каждое приглашение Маргариты Стрельниковой на протяжении всех этих лет, прекрасно зная, что ее ожидало при каждой нашей встрече.
— Господи, да что на тебя сегодня нашло? Раньше ты хоть как-то сдерживался и хоть немного походил на воспитанного человека, а тут как с цепи сорвался.
— Наверное, устал притворяться, как и подыгрывать вашим играм так называемых новоявленных аристократов. Или еще проще — квазиаристократов. Я тебе говорил об этом прямым текстом еще пять лет назад — для своих далеко идущих планов ищите кого-то более для этого подходящего. У нас не Европа и не "процветающий" с дворянской элитой Запад. Не сегодня, так завтра прокатится еще одна Великая Октябрьская, и где вы все будете с вашими награбленными активами, акциями и прочими никогда вам не принадлежавшими ресурсами? И все эти костюмчики от Армани, платьица от Диора никогда не сделают вас теми, кого вы так старательно пытаетесь изображать на протяжении 28 лет. Они не делают вас ни аристократами по крови, ни хотя бы просто людьми с большой буквы, впрочем, как и награбленные вами за весь этот период деньги. Знаете… в 90-е вы хоть были самими собой и не пытались притворяться, как сейчас, теми, кем никогда не являлись и никогда уже не станете.
— Кирилл. Следи, бога ради, за языком.
— Ой, да ладно. Чтобы Рина не пользовалась нашим великим и могучим русским матом в своей повседневной жизни? Еще скажи, что она до сих пор хранит мне верность. Без обид, Рина, но как ты сама, если честно, все это выдерживаешь? Только не говори, что из-за меня и тайной надежды, что сделка между нашими семьями рано или поздно, но состоится, еще и в лучших традициях западной элиты.
— Рина, не отвечай ему. Он просто пытается нас спровоцировать на очередную ссору. Если что-то идет не по его плану и против его инфантильных желаний, он тут же становится в позу и пытается довести ситуацию до полного абсурда. Но это не делает его потенциально хроническим злодеем. Потом будет раскаиваться и просить прощение за каждое брошенное им в сердцах слово, причем со всей искренностью, на какую только способен.
— Спасибо, мамочка, за слив столь важной обо мне инфы моей потенциально возможной будущей супруге. Сколько ты еще успела интересного обо мне поведать и преподнести на блюде в качестве ценных даров-подношений?
— Ты же клялся все это время, что не женишься ни на ком против своей воли, даже если тебя свяжут и накачают для этого сильнодействующими наркотиками.
— Но вы же не теряете надежды, глядя на все ваши потуги и вложенные в них средства.
— А ты что, думаешь, что раньше тоже было как-то по-другому, и от родителей не зависело ровным счетом ничего?
— Я не думаю, а знаю. Забыла, кто у меня папа и какая у меня оценка по истории?
Не знаю, что я такого, как это обычно бывало, "не подумавши" ляпнул, но мать впервые за эту слегка затянувшуюся склоку вдруг резко стушевалась и даже беспричинно слегка покраснела. По крайней мере, как-то уж подозрительно сразу ее взгляд стал рассеянным, а уже через пару секунд она, как ни в чем ни бывало приветливо улыбалась Арине, делая вид, что предыдущего разговора не существовало и в помине.
— Риночка, давай уже пойдем с тобой к столу и не будем расстраивать Лиду задержкой, затянувшейся, к слову, не по нашей вине. А этот невоспитанный нахал пусть решает сам, что ему тут делать дальше, если он так не хочет проводить в нашей компании ближайшее время, впрочем, как и за чудеснейшим обедом настоящей домашней кухни.
— Ну как же без обязательного контрольного от величайшей королевы шантажа и "невинных" интриг. По части — бить по самому больному и уязвимому, тебе никогда не было равных.
ГЛАВА четырнадцатая
Кстати, о стрекозах и Одонатум-е. Даже здесь не обошлось без обязательной предыстории, отложившейся в моей памяти на очень глубоком подсознательном уровне. То, что родители назвали нашу фамильную усадьбу на столь вычурный манер, связано отнюдь не с любовью к латинскому одного из моих интеллектуально продвинутых предков или тому же отряду разнокрылых стрекоз. На деле, я вообще никогда не переводил Одонатум нашей более приземленной стрекозой, тем более что по-научному ее правильней именовать Анисортера. К тому же первый вариант, по утверждению некоторых знатоков, вроде как и не переводится вовсе, хотя другие настаивают на фразе "рожденная ароматом вселенной". Короче, я никакой не любитель латыни, поэтичной романтики и поэтому ничего утверждать не стану. Грубо говоря, мне все эти языковые нюансы глубоко до лампочки. Но, в любом случае, я никогда не ассоциировал Одонатум с этим очаровательным членистоногим насекомым. Хотя, да, их у нас тут в разгар теплой весны, жаркого лета и последних теплых осенних деньков водилось до фига и больше.