Купленная. Доминация
Шрифт:
Но опять же, ничего такого особенного или таинственно эзотерического здесь не скрывалось. Все было куда банальней и давным-давно многими в нашей семье подзабыто. А, если говорить еще проще, Стрекоза — являлась кличкой моей матери еще с раннего детства, сумев продержаться таковой почти весь период ее беспечной юности, а после — задев совсем немного и бурную молодость, куда так же входили первые годы замужества на моем отце. Чтобы понапрасну не разводить воду водой, скажу, что ее так называла почти вся соседская ребятня, с которой маленькая Рита дружила с самых ранних лет в их общем дворе. И вот как раз в число этих детей и входила парочка близнецов-двойняшек тайно в нее влюбленных, один из которых, по официальной версии, и обозвал
Почему я назвал близнецов двойняшками, учитывая, что оба имели одинаковый пол? Ну, тут все проще простого. Они на деле были разнояйцовыми, имели каждый свою плаценту при рождении и не были похожи друг на друга, как две капли воды, как это обычно бывает у однояйцевых близнецов. К тому же, один был зеленоглазым, другой — кареглазым и чуть темнее первого. Хотя, да схожесть у обоих, как говорится, прослеживалась на лицо.
Ну и, в общем, как обычно бывает в подобных историях, сдружилась эта троица настолько крепко, что протянула свою детскую дружбу через года, огонь-воду и медные трубы. А труб, как утверждают официальные источники, было просто немерено, тем более что матери пришлось однажды совершить самый тяжелый в ее жизни выбор. Насколько он был правильным опять же не мне судить. Да и дядю Валеру я знал недолго, всего каких-то шесть лет. Если что-то о нем и сумел запомнить, то очень смутное, больше связанное с эмоциональным, а не визуальным уровнем.
И, раз уж выбирать пришлось между двух имевшихся тогда зол, то сделала она его в итоге правильно, иначе бы в последствии носила титул вдовы. Всех подробностей я, конечно, не знаю, кроме, скажем, тех, что имелись перед моими глазами в качестве неоспоримых доказательств. А, поскольку, я знал собственного отца, как никто другой в этом мире, то и не особо удивился тому факту, почему моя мать в свое время предпочла именно его.
Единственное, чего не знаю, почему Глеб Стрельников перестал называть мать Стрекозой. Да я и не успел, как следует, застать того периода. А полную историю в прошлом не-разлей-вода-троицы узнал намного позже. Поэтому почти никогда и не ассоциировал данное насекомое с Маргаритой Стрельниковой. Даже вот вспомнил об этом намного погодя, стоило приехать в "Одонатум" по требованию матери и увидеть на террасе второго этажа среди цветущих экзотических и обычных цветов пышного зимнего сада разлетавшихся стрекоз. Но то, что многое из этой истории отложилось в моем подсознании, засев глубоко-глубоко очень крепким крючком, тут даже мне было сложно чем-то оспорить. Как говорится, странно, но факт. Но зато, хотя бы вспомнил.
Ни к месту и ни ко времени, правда, но все же. Не хотел я думать о собственной Стрекозе ни сегодня, ни завтра, ни когда-либо впредь. Решил вырвать из мыслей и вообще из всего, куда она успела за последнее время добраться, по наивности думая, что сделать это будет не так уж и сложно. Ага, особенно после вчерашнего, когда отымел ее рыжую подружку во все дыхательные, а теперь сидел за массивным обеденным столом на террасе родительского гнездышка под сенью плетеной розы и глицинии, в пол-уха слушал болтовню двух разновозрастных красавиц и… пытался без особых успехов выковырять из-под кожи третью невидимую участницу нашего семейного застолья. Последнее не то, что давалось мне с кое-каким переменным успехом, а к слову, вообще никак не хотело вестись на мои рьяные потуги, как бы сильно я не старался и чтобы для этого не предпринимал.
— …Что-то ты сегодня на редкость тихий. Даже как-то подозрительно. — ну вот, теперь и мать это заметила. На Арину, если честно, мне откровенно наложить. Шевцовой для меня, раз уж говорить на чистоту, и до этого никогда не существовало. Если каким-то нереальным чудом она и станет когда-нибудь моей законной супругой, наверное, я этого тоже не замечу буквально в упор. И раз уж она до сих пор этого не поняла, мои ей глубочайшие соболезнования.
— Никогда не горел большой страстью к бабским сплетням.
— А что, родная мать уже не может попросить своего единственного сына присоединиться к ней за вкусным обедом? Для этого обязательно нужен какой-то особый повод?
— Тогда при чем тут Арина? Или ты действительно думаешь, что в один из прекрасных дней я вдруг возьму и ни с того, ни с сего на равном месте воспылаю к ней страстной любовью? Откровенно говоря, меня все эти свиданки уже порядком поддостали. Либо в следующий раз ты больше не зовешь на эти встречи Шевцовых (Рина, только без обид), либо я перестаю приезжать сюда вообще. Прости, но за прошедшие пять лет уже можно было понять, что между нами ничего не было, нет и не будет, по крайней мере, с моей стороны уж точно. А то, что вы пытаетесь провернуть нашу помолвку, еще и официальную… тут уж, как говорится, без комментариев.
— Это всего лишь попытка объединения двух семейств и ничего дурного в ней нету. — ну вот, началась старая шарманка за упокой, — Так делалось всегда, везде и во все времена. Это естественная практика среди подобных нам представителей нашего социального уровня. Да и тебе, хочешь не хочешь, но придется в самом ближайшем будущем задуматься о собственной семье. Нравится тебе это или нет, но, да, мы новая правящая элита, а у каждой элиты свои обособленные традиции с требованиями к своим наследникам. Тут дело не в твоих личных хотелках, а стоящем перед тобою долге, как будущего главы Стрельниковых, так и нашего семейного бизнеса.
— НАШЕГО семейного бизнеса? Ты это сейчас серьезно? — увы, но сдержаться я так и не смог, задорно хохотнув над последней фразой матери, перед тем как сделать еще один глоток крепленого вина. — Вы все еще надеетесь, что он перейдет в ваши загребущие лапки? Может все-таки стоит попридержать своих ненасытных коников, а то, право слово, наблюдать за вами со стороны и смешно, и горько? 90-е вас так ничему по ходу и не научили. Великая Октябрьская, кстати, тоже.
— Все когда-нибудь меняется.
— Но только не постоянное движение вперед эволюции и прогресса. То, что себя изживает, рано или поздно становится, в лучшем случае, лишь еще одной вехой в истории, в худшем — бесследно стирается с лица земли и из памяти будущих поколений. Разве вы не слышали? Капитализм — вчерашний день и его потихоньку демонтируют, иначе такими темпами будем скоро сидеть на одних голых камнях и обгладывать косточки собственных соседей.
— Что мне в тебе всегда поражало, так это твой неизменный "оптимизм" касательно чего бы то ни было с неуемной тягой искать во всем только худшие стороны.
— Ну почему же? Я, в отличие от вас, стараюсь смотреть вперед, а вот вы упорно пытаетесь затащить и себя, и всю нашу страну на несколько столетий в прошлое. Кстати, эта мания с помолвкой тоже тому яркое подтверждение. У вас прям какая-то нездоровая одержимость ко всем этим аристократическим пережиткам. Хвала небесам, что я хотя бы не успел попасть в одну из тех новоявленных школ для элитных деток, где проводятся балы на манер дворянской шушеры из канувшей в небытие царской России и европейской знати. Надеюсь, ни о каком княжеском или графском титуле вы с отцом пока еще не мечтаете, раз уж успели обзавестись собственной усадебкой? Ах, да, у нас же не монаршее государство, как я мог о таком забыть? Правда, каких-то цыган уже вырядили в "прямые" наследники Романовых, но ведь и от Романовых, если так подумать, мало что осталось русского. Одна только фамилия и сплошные издевательства над исконно русским народом.