Купленная. Доминация
Шрифт:
Поздравляю Кирюшенька. Сегодня ты сделал во истину нечто для себя незабываемое. С этого дня можешь с гордостью носить свою фамилию, заслужив столь величайшую для себя честь как никогда за всю свою успешно прое*анную жизнь… Отец бы оценил все проделанное тобою сегодня дерьмо по достоинству… Да… Не забывая при этом трахать твою Стрекозу во все дыхательные… Ну что, милый? Помогло? Полегчало? Тебя до сих пор не трясет и не выворачивает, когда думаешь о них и продолжаешь слышать в голове ее неподдельные стоны?..
Тогда меня накрыло вторым приступом и… кажется, после него я сознание все-таки потерял…
* * *
— …Ксю?..
— Дико поздно, Алька. Но если ты сейчас не приедешь… — уж чего я не ожидала услышать от Луневой ни спросонья, ни вообще когда-либо, так это резкого срыва ее почти нормального голоса в надрывные рыдания и неразборчивый речитатив насмерть напуганной девочки.
— О, боже… Блин… подожди, пожалуйста… Я ни черта не понимаю. — во всяком случае, даже без дополнительной расшифровки, мне хватило услышанного более, чем достаточно, и чтобы окончательно проснуться, и подорваться с кровати, как ошпаренной. Разговаривать сейчас с Рокси при таком количестве свидетелей, когда она на той стороне связи вопит в трубку и ее прекрасно могут слышать другие — не самое подходящее для этого место. Поэтому пришлось вскакивать торопливо на ноги, на ощупь отыскивая вечно не там лежащие тапочки, и буквально в чем есть выскакивать в коридор общаги. В коридоре тоже оставаться было бы неразумно, иначе запросто перебужу половину этажа. Остается бежать либо на лестничную площадку, либо в ближайший туалет. Хотя можно и на кухню, едва ли там кто-то сейчас так поздно решит себе что-то готовить.
В общем, куда не ткнись и не подайся, но предстоящего разговора все равно не избежать. И что-то мне подсказывало — Ксюха позвонила именно мне не просто так.
— Что там у тебя случилось? Ты сейчас вообще где?
— Сейчас я уже дома, но меня, бл*дь так накрыло… Ты не представляешь, что это за жопа. Зачем я отказалась от успокоительного, кто мне скажет? — ее опять сорвало в истерику, хотя минуты перерыва ей хватило, чтобы и успокоиться, и собраться со всеми очень плохими мыслями.
— Ты была в больнице? — не знаю, почему я сделала такое предположение, но упоминание Луневой об успокоительном как раз на это и натолкнуло.
— Ага, эта сволочь подкинула меня по дороге. Какая, бл*дь, заботливая.
— Клиент? — данный вывод тоже сформировался спонтанно, будто в один щелчок пальцев, еще до того, как я успела осознать, что только что произнесла это слово вслух. А ведь меня с последних фраз Рокси саму не слабо так накрыло, придавив, если не долбанув, в солнечное сплетение со всей дури мощным залпом ментального удара.
— Он самый, чтоб ему яйца через мясорубку прокрутило, — после чего Ксюха громко всхлипнула и, совершенно не заботясь о моем чутком слухе, высморкалась от всей души.
— А Далиле уже звонила? Вообще… ты там сама как? Что он тебе сделал?
— Не могу я о таком по телефону. И Ройтенберг еще ничего не знает и, думаю, на вряд ли хоть что-то узнает. Короче… Я и звоню тебе сейчас, потому что это касается только тебя. И если ты сейчас не приедешь… я не знаю,
— Хорошо, — я определенно не соображала, когда это говорила. Но в таком состоянии и не пойми что за ситуации сложно с ходу принимать правильные решения. А, судя по голосу Луневой, у нее нужно было быть уже как минимум с полчаса назад. — Не знаю, чем тебе этот ублюдок угрожал, но на вряд ли чем-то реальным, иначе бы не отпустил. Поэтому найди что-нибудь из успокоительного у себя, а я постараюсь приехать, как получится и как можно быстрее. Во всяком случае, пробок сейчас на дорогах быть не должно.
Честно говоря, переться посреди глубокой ночи в другой район города — не самая лучшая затея для кого бы то ни было. Но тут, увы, иных вариантов не предусматривалось. И если Рокси позвонила именно мне, а не своему парню или более близким подругам, значит… что-то действительно было связано только со мной. А вот это мне как раз и не нравилось.
Двери своей квартиры она открыла еще до того, как я успела поднести руку к дверному звонку. И то, какой она передо мной предстала, мне совершенно не понравилось, если не напугало, вызывав вполне обоснованное желание позвонить в службу спасения прямо у порога ее мнимого убежища.
— Боже, Ксю… — в принципе все, что я сумела тогда из себя выдавить, не веря ни своим глазам, ни тому, что это действительно не сон. Не знаю, сколько бы я простояла так в дверном проеме с ошалелой физиономией, не затащи меня Лунева насильно в свою квартиру за руку практически с ходу.
— Кто это за сволочь? — вторая фраза вырвалась у меня уже внутри прихожей, пока Ксюха торопливо запиралась на все замки и пару раз между делом посмотрела в глазок на площадку общего этажа с несвойственной ею паранойей.
— Надо повесить будет видеокамеру, как при входе в подъезд. Видела такие несколько раз по телевизору, с ночной съемкой. Сразу видно кто стоит под дверью, да и вообще кто шастает весь день по площадке. — моего последнего вопроса она явно не расслышала. Или сделала вид, что не расслышала, пребывая всю последующую минуту только на своей волне. И это мне тоже совсем в ней не понравилось. Хотя больше всего мне не нравился ее вид.
Не смотря на чистую домашнюю одежду, выглядела она вообще не пойми на что похожа. И дело вовсе не в нескольких синяках на ее лице (которые, кстати, еще не посинели, а только-только начали проступать багровыми пятнами на ее скулах, подбородке и кое-где на горле). Вся какая-то всклоченная или просто взвинченная и не дать ни взять похудевшая за один присест килограммов на пять, не меньше. Никогда не видела, чтобы люди так резко теряли свое лицо, да и себя, по сути, тоже. Правда, не похожа она была по поведению и на жертву насилия, что тоже не являлось главным показателем. Каждый реагирует на подобные вещи по-разному, в пределах своих психических возможностей.
— Тебе ведь сегодня никуда не надо? Твой папик не станет тебя выдергивать в срочном порядке, как я только что, посреди ночи? Потому что я сегодня не смогу оставаться одна в этой квартире, как и спать. — Лунева переключилась на меня с дверей, как говорится, не отходя от кассы. Я лишь успела за это время снять с себя демисезонную куртку и теперь разувалась, с опаской поглядывая на все ее метания, пытаясь определить на вскидку, насколько она вообще была сейчас адекватна. Но, кажется, с моим приходом ее немного попустило. А может она уже успела наглотаться успокоительного (или еще чего)?