Куплю любовницу для мужа

Халь Евгения

— Вы меня с кем-то перепутали. Я не Лена и вас не знаю.

— А где родители этого Хлыстова? Можно с ними поговорить?

— Так они в Иркутск переехали, отсюда подальше. У них там родня. Вот и сбежали, чтобы людям в глаза не смотреть. Стыдно ведь! Ни телефона, ни адреса не оставили. Мать его на прощание мне еще в лицо плюнула.

— В каком смысле? — осторожно спрашиваю я.

— А в прямом. Слюной. А потом сказала: " Это все твоя дочка виновата. Будь ты проклята вместе с ней! Лучше бы ты камень родила вместо ребенка!" Представляете, Настя? Вот как можно матери такое сказать? — она закрывает лицо платком и заходится в рыданиях.

Я и сама заливаюсь слезами вместе с ней. Сбиваясь и чуть заикаясь, она продолжает:

— А я думаю, что как раз наоборот. Это он Леночку с пути сбил. Она до этого не ангел была, нет. Но все же такого не отчебучивала, как с ним. А он вообще черт в тихом омуте: накрутит ее, а сам вроде бы и ни при чем. Так на него посмотрите и даже не скажете, что он такой гнилой внутри. Мальчик как мальчик: симпатичный, вежливый.

— Подождите говорю я. — Симпатичный и вежливый? Но ведь Хлыстов сидел в колонии для малолетних!

— Сашка? Да нет. Вы что-то путаете! Ни разу он не сидел. Привлекали, было дело, но доказать ничего не смогли. Свидетели потом отказывались от показаний и дело закрывали. Ну вот родители Сашки в Иркутск, значит, вернулись, а нам с отцом и ехать некуда.

— Может есть какие-то фото этого Саши? Ну хоть что-то? — с надеждой спрашиваю я.

— Да ничего не осталось, — она громко сморкается в платок. — Они все забрали. Один раз сюда приезжали, когда мы с отцом на даче были. Весной же в огороде работы полно, вот мы все выходные на участке и проводим. Мы бы без этого огорода и не выжили бы. Вот Лена с Сашей дождались, пока мы уедем, и все альбомы умыкнули. И даже все детские фото моей дочки. Так иногда хочется на нее посмотреть, а кроме памяти, ничего и нет! И документы прихватили: аттестат зрелости, свидетельство о рождении. Весь дом наш перевернули. Мы тогда поняли, что кто-то их ищет, наверное, поэтому они следы заметают. Иначе зачем им выпускные школьные альбомы и старые фотографии? А вы-то как с ней познакомились? И что она вам сделала?

— Да я сама виновата. Разрешила ей с моим мужем встречаться. У нас открытый брак., — вижу по ее лицу, что она не понимает, о чем я, и поясняю, — ну это когда у супругов официальные любовники есть.

— Ой, господи! — вскрикивает она. — Да что у вас там в Москве творится?

— Да ерунда всякая творится, вы правы. Но наша с мужем история тоже непростая. Мария, понимаете, не в этом дело. А в том, что Тата… простите… Лена сначала была такая тихая, спокойная, нежная. А потом вдруг резко изменилась. Как вы сказали: словно бес вселился. Другой человек совсем.

— А с ней всегда так было, — горько произносит она. — Такая вроде девочка-припевочка, вся ладненька, красивенькая. А как что не по ней — со свету сжить может. И ведь все тихо так. Никто и не верил, пока своими глазами не видел. Знахарка говорила, что у нее две души. Одна как у обычной девочки, а другая — старая, бесовская. Мол, вселился в нее кто-то. Такое бывает иногда. И откуда только это в нашей семье? — она горестно всхлипывает. — Мы же люди простые, обычные. Никому зла не делаем. За что же нас так?

У меня самой сердце переворачивается. Какая-никакая, а дочка. Даже страшно подумать, в каком аду живет эта женщина. Глажу ее по руке и шепчу:

— Наладится все. Вот увидите!

Она хватает меня за руку, умоляюще заглядывает в глаза, горячо и сбивчиво говорит:

— Вы, пожалуйста, передайте Лене, что я очень прошу ее приехать. Ни одного вопроса не задам и в душу не полезу! Мне бы хоть обнять ее разочек! Я так по ней скучаю! Все ночи плачу. Все снится она мне, в последние дни особенно. Я даже не удивилась, что вы приехали именно сегодня. Этой ночью вещий сон видела: голубь белый сел на подоконник и курлыкает. Да так жалобно, словно плачет. Я к нему подхожу, а у него лицо моей дочки. И она улыбается, как в детстве, спокойно так, радостно, и говорит: "Здравствуй, мамочка!" Я руки раскинула, чтобы обнять, а он вдруг взмахнул крыльями и улетел.

Острый нож вонзается в мое сердце. Не могу больше! Встаю, бросаюсь к ней. Она поднимается мне навстречу. Крепко обнимаю ее. И так мы и застываем, обнявшись, и горько плачем.

— Передам, — горячо обещаю я. — Спасибо вам. Я когда ехала сюда, то думала, что вы и говорить со мной не захотите. Это ведь ваш ребенок. А меня вы и не знаете совсем.

— Да, она мой ребенок. Поэтому как мне ни горько слышать о ней такое, но я все равно её люблю. И сердце из-за нее не на месте. А сейчас с вами поговорила, как будто с ней повидалась. Мне ведь и слово сказать некому. Муж запретил даже имя ее в доме упоминать. Говорит: "Отрезанный ломоть к караваю не приклеить. Нет у нас, Мария, дочки. Сами век доживать будем".

Глажу ее по волосам, продолжая крепко обнимать. И мысленно обращаюсь к Нему: "Господи, как ни тяжела моя жизнь, спасибо тебе за то, что хотя бы Белка — это мое счастье, мой самый ценный подарок от тебя!"

Пусть уйдут все мужчины! Пусть небо упадет на землю! Только чтобы моя доченька всегда была со мной!

По дороге в Москву мысленно пытаюсь сложить кусочки мозаики, а они рассыпаются под руками. Хлыст — школьная любовь Таты? Ладно, она могла соврать, что познакомилась с ним в ресторане, где работала. Странно другое: Гордей говорил, что у Хлыста три отсидки, включая малолетку. Сама Тата его называла уголовником. Как только язык повернулся после такой неземной детской любви так его оскорблять? А Мария, мама Таты сказала, что Хлыстов не сидел. Да и выглядит он старше Таты, а ведь они должны быть ровесниками. В жизни бы не сказала, что Хлысту двадцать пять лет. Хотя, учитывая как он за воротник закладывал, вполне возможно, что выглядит на тридцатку с гаком. Все алконавты выглядят старше своих лет.

Значит, Тата все наврала. Не только мне, но и Максу. Он тоже Хлыста считает уголовником. А Тата и он, оказывается, Ромео и Джульетта. Вернее, Бонни и Клайд. Чудно как-то. Такая любовь и вот так закончилась? Воистину говорят, что Москва людей портит. Нужно позвонить Гордею и все рассказать. Он не может спорить с фактами. Пусть сам приедет в Истру, поговорит с участковым, с соседями, с бывшими одноклассниками. Да с мамой Таты, в конце концов. Одно дело слушать мой пересказ, и совсем другое: увидеть все своими глазами. Но сначала нужно тщательно продумать наш разговор. Чтобы муж поверил, я должна быть лаконичной, убедительной и излагать все без истерик и слез, ясно и четко. Торопиться нельзя, все испорчу. Так что точно не сейчас, потому что меня трясет, а мысли в голове роятся, как пчелы в улье.

Стрелка датчика топлива показывает, что бензин почти на исходе. Как обидно! До Москвы не дотяну, хотя здесь и ехать-то всего ничего. Хоть бы до заправки хватило! Какой же нужно быть дурочкой, чтобы перед такой дальней дорогой не залить полный бак! Еще не хватало стать всухую посреди трассы! Через несколько минут замечаю с левой стороны заправку. Хоть в чем-то везет! Заезжаю на заправку и останавливаюсь.

— Полный? — заправщик в яркой ветровке шустро подбегает к машине и расторопно вставляет штуцер в горловину бака.