Куплю любовницу для мужа

Халь Евгения

Запрыгиваю в машину и несусь туда, сверяясь с навигатором. Кинотеатр нахожу без проблем. Становлюсь к нему спиной, потому что на фото он был за Татой. Значит, ее дом где-то впереди. Сориентировавшись, через десять минут въезжаю в небольшой двор. Глушу мотор. Руки дрожат от страха. Медленно отстегиваю ремень безопасности и выхожу из машины. Вот этот куст сирени. Рядом с зеленой дверью в подъезд. Дверь открывается, и во двор выходит пожилая женщина с коляской, в которой спит упитанный младенец.

— Извините, а Саша Хлыстов здесь живет? — спрашиваю я.

— Да, на первом этаже. По ступенькам подниметесь, и сразу налево, — охотно сообщает женщина, внимательно осматривая меня с ног до головы.

— Спасибо! — захожу в подъезд.

Хорошо, что она меня видела. В крайнем случае подтвердит, если… колени начинают дрожать. Если что? Если он меня прибьет? Стою перед дерматиновой дверью, испещренной царапинами. Звонок вырван с мясом и висит на тоненьком проводке. Стучу в дверь, умирая от страха. За дверью слышатся шаги, и я невольно отхожу к лестнице, готовясь сбежать при малейшей угрозе с его стороны.

Хлыст открывает дверь и его лицо удивленно вытягивается.

— О! На ловца и зверь прет, как говорится, — он издает странный звук, похожий на ржание.

Смехом это точно не назовешь.

— Саша, вы извините, что я без приглашения, — осторожно начинаю я.

— Че, она уже обгадилась? — перебивает он меня и в глазах его мелькает глубокое понимание.

Молча киваю.

— Ну заходи, — он делает шаг в сторону, освобождая проход.

— Нет, спасибо! С вашего позволения, я тут постою, если вы не против. У меня, кстати, деньги есть. И они будут вашими, если вы ответите на несколько моих вопросов.

— Опа! Вот это мне сегодня прет! — хмыкает он. — Ты заходи, не бойся. Не трону я тебя. На площадке разговаривать не буду. Так что или вперед, или давай, до свидания! Если стремаешься, можешь дверь не закрывать, — он уходит вглубь квартиры.

Осторожно захожу, оставляя дверь настежь открытой. Прохожу по небольшому узкому коридору и оказываюсь в большой комнате. Обстановка небогатая. Но на удивление чисто. Хлыст сидит за столом и пьет пиво. Присаживаюсь напротив него на краешек стула, спиной к двери. Так, чтобы в крайнем случае быстро вскочить и убежать. От страха у меня перехватывает дыхание, кровь отливает от лица, щеки холодеют.

— Будешь пивас? Холодный, — он пододвигает ко мне бутылку.

— Нет, спасибо!

— Так что ты там про бабло говорила? — он делает большой глоток, при этом неотрывно глядя на меня.

— Ах да, сейчас, — достаю из сумки пятитысячную купюру и кладу на стол. — Хватит?

— Сойдет, — он, быстро сцапав деньги, прячет их в карман джинсов. — Так чего ты там спросить хотела?

— Я про Тату хотела узнать. Кто она, откуда, и, главное, почему вы ее назвали Леной, когда сегодня утром пришли в наш дом?

— Тату? — он хмыкает. — Ленка она, а не Тата. Или еще как. Может, вообще Маруся. У нее ж не разберешь, где правда, а где брехня. Она вон и из меня маньячину слепила. А я ж завязать хотел, жениться на ней. Я же не знал, что она меня разведет на кучу бабла.

— Что значит: разведет? — решаюсь перебить его я.

— А тупо! Как пацана сделала! Она мне сбрехала, что ей нужны бабки на лечение младшего брата. Типа срочняк, иначе малой может кони двинуть. Редкое заболевание, плохая генетика, ё-мае и бараньи яйца. Слупила с меня крупную сумму. А я, естественно, взял ее у очень серьезных людей. Вписался за нее на полную катушку, короче. Бабки-то она взяла, а потом выяснилось, что никакого брательника, тем более, больного, у нее нет, и что она свистит. Ну, я когда это понял, то припахал ее отдавать. Все до последней копеечки! — он грохает кулаком об стол. — Она, понятно, в слезы, конечно, но меня на такие понты два раза не купишь. Я ей так сказал: "Отработаешь бабло — катись колбасой на все четыре стороны". Вот так вот! А она тупо сбежала к твоему мужику.

— А вы не замечали за ней… эээ… странностей в поведении? — осторожно подбираю слова, не зная, как подойти к сути, но при этом все же не выдать подробности случая на моей кухне.

— Странностей? — он вдруг смотрит на меня с сожалением, и, понизив голос, печально говорит: — Да у нее конкретно крыша протекает! Она вообще психопатка в медицинском смысле.

— Как это? — у меня голос прерывается от ужаса и из горла вырывается лишь шепот. — Сумасшедшая?

— Да нет. Именно психопатка. В том смысле, что она никаких чувств не испытывает, понимаешь? Ни любви, ни привязанности, ни вины — ничего. По нулям! Голяк полный! Просто умеет играть на чувствах. Имитирует, сечешь? Так как четко знает, что от нее хотят. А выглядит, как наивная девочка-припевочка. Вот лупит своими ресницами, как Барби, и кто подумает, что у нее мозг, как у пахана? Я когда понял, что она реально ничего не чувствует и ей все от винта, то потащил ее к одному крутому спецу-мозгоправу. Думал, может кукушка у нее временно съехала? У вас, баб, такое бывает. Типа гормоны там и прочая ваша эта хрень. И, может, доктор ей даст какие-то таблетки пропить? А он, мозгоправ, значит, мне это и сказал. И сразу предупредил, что это неизлечимо, потому что не болезнь. Это просто натура такая гнилая. Расстройство этой… как ее… — он щелкает пальцами, вспоминая, — личности. Вот!

Медленно выхожу от Хлыста в полном шоке. Завожу машину и полчаса бесцельно кружусь по соседним улицам. Как я могла так ошибиться? Тата психопатка? Господи, ужас какой! И тут до меня доходит, что Гордей с ней один. И если она ничего не чувствует, никого не жалеет, то черт знает, что ей в голову может прийти! Я должна немедленно его предупредить!

Звоню Гордею. Беру себя в руки и кратко объясняю ему, в чем дело.

— Что? — перебивает он меня. — Ты совсем с ума сошла? Ты поехала к Хлысту? Настя, что с тобой происходит? Немедленно уезжай оттуда! Нет, подожди, сначала скажи мне, где это. Я за тобой приеду. А пока сядь в машину, запрись и никому не открывай, слышишь меня?

— Гора, это был единственный способ узнать что-то о ней. Я знаю, что видела сегодня в своей кухне. Я видела другого человека! Совершенно другую Тату!

— Настя, ты меня пугаешь! Ты, действительно, думаешь, что я поверю в эту чушь? Я столько лет занимаюсь адвокатской практикой. Я видел все! И после этого я девочку-одуванчика не отличу от матерой мошенницы? И вообще это бред поверить уголовнику и сутенеру! Да такой родную мать заложит! У них у всех заготовлена слезливая история про жизнь тяжкую и великую любовь. Мне ли этого не знать? По их версии, в наших тюрьмах сидят сплошные герои, которые заступились за девушку или покарали сволочь, избившую котенка! Это и есть блатная слезливая романтика! А ты на нее купилась, как ребенок! Перестань искать черного кота в темной комнате, потому что его там нет.

— Я боюсь за тебя, Гора! — у меня сводит судорогой пальцы, так крепко я сжимаю телефон. — Пожалуйста, избавься от Таты. Посели ее в гостиницу, а сам уходи оттуда. Не оставайся с ней наедине!

— Боже, я никогда не думал, что с тобой такое может произойти! — глухо говорит он после долгой паузы. — Я все, что угодно мог предположить, но только не это. Настюша, ты… сейчас живешь фантазиями. Это усталость, стресс. Наверное, я тоже отчасти виноват. Не нужно было соглашаться на открытый брак, зная твою тонкую натуру. Послушай меня: просто дай мне адрес, и все. Я приеду, заберу тебя. Тебе сейчас не нужно садиться за руль. Вообще не нужно быть одной.